Проклятье! Всплыла у него мысль досады для самого себя.
Ант отвернулся и взявшись за край паруса обеими руками, попытался согнуть ноги, чтобы подтянуть себя к запутавшемуся оружию. Ему, вдруг, показалось, что выступ, за который зацепился фраунгер, шевельнулся. Тогда он принялся дёргаться более энергично, выступ начал шевелиться все больше и больше и в какой-то момент, вдруг, перекатился в сторону, потащив за собой фраунгер и одновременно ноги, стягивая его с паруса.
- Ай-й! Ой-й! - Запричитал Ант ползя вслед за оружием, отчаянно пытаясь руками удержать своё сползание с паруса.
И всё же выступ, который оказался камнем, видимо решил сжалиться над человеком и перекатившись ещё раз, вдруг, освободил ремень фраунгера. Ант мгновенно согнул ноги, подтаскивая оружие к себе.
Продолжая одной рукой держаться за край паруса, второй он быстро освободил ноги и взяв фраунгер, перевернулся и став на колени, резким движением поднялся.
- Фу-у-у! - Шумно выдохнул он, пытаясь осмотреть себя в поиске каких-то изъянов в своей одежде, так как прохлада дующего ветра ощущалась весьма значительно и ему казалось, что его курточка порвана и потому ветер беспрепятственно проникает к его телу, но одежда, на первый взгляд, изъянов не имела.
Вдруг он заметил какие-то красно-коричневые потёки на курточке.
Странно! Состроив гримасу недоумения, Ант покрутил головой, но никакого предмета, могущего окрасить его одежду в такой странный цвет, не наблюдалось.
Подняв плечи, он поднял руку и провёл ею по волосам и едва она оказалась где-то около затылка, как острейшая боль, вошедшая в его мозг, заставила крепко сжать зубы, выгнуться и простонать.
Прошло немало времени, пока боль отступила. Ант принялся аккуратно ощупывать голову и чем дольше он водил по ней пальцами, тем тревожней становилась гримаса на его лице.
Проклятье! Да у меня же изрядного куска черепа нет. Всплыла у него мысль удивления, окрашенная изрядной долей тревоги. И я остался жив после этого. Странно. Подумал он для самого себя.
Ничего странного нет. Чужая мысль больно кольнула его мозг. Ты был чрезвычайно опрометчив, выстрелив по выступу, державшему парус. Хотя решение было верным, но исполнено крайне бездарно. Отколовшийся кусок выступа попал тебе в голову. Пострадало не только твоё информационное поле, но и я потерял часть своего. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить тебя открыть глаза. Странно не то, что ты остался жив, а то, как вообще такой, крайне ущербный и несовершенный носитель, имеет место быть. Возник у Анта сонм чужих колючих мыслей.
А кто я есть? Какая моя цивилизация, создавшая такой несовершенный носитель? Где моя планета, мой дом? Со злом подумал Ант в адрес чужого разума.
Я не знаю, с какой ты планеты и какая цивилизация на ней живёт. Вас, двух, прислал Соннот, чтобы закрыть образовавшуюся брешь из пилотов, а заодно, видимо, чтобы проверить вашу цивилизацию на пригодность к заключению с вами контрактов. Где он вас нашёл, меня это не интересовало, да и спорить с Соннот бессмысленно - он всегда прав. Здесь нет другого носителя и у меня нет выбора. Займись парусом, а не пустым мышлением, от которого здесь нет никой пользы. Получил Ант очередной сонм чужих колючих мыслей.
Прекратив ток своих мыслей в адрес разума адмирала, Ант опустил голову и принялся осматривать трепещущийся парус, на котором стоял.
Что можно соорудить из этой рваной тряпки? Углубился он в невольные размышления сам с собой. Нет ни одной стропы. Такое впечатление, что это вырванная из парашюта его середина. Нужно иметь недюжинную силу, чтобы разорвать такую плотную материю. Значит стропы тоже где-то должны висеть.
Ант поднял голову и принялся осматривать окружавшие его стены ущелья, но нигде, ничего, что напоминало бы парашютные стропы, не находилось. Странно! Состроив гримасу недоумения, он поднял плечи.
Нет ничего странного. Вдруг возникшая у него в голове чужая колючая мысль, заставила его вздрогнуть. Насколько я вижу твоими глазами, по характерным разрывам парусной ткани, парус мог иметь контакт с пастью песчаного червя. Когда кресло после жесткой посадки поволокло и оно застряло в расщелине, чтобы его не разбило, я отстегнул парус и он, скорее всего, гонимый ветром ущелья, улетел в пустыню, где, видимо и попал в пасть песчаному червю. Утром ветер уже дул по ущелью в обратную сторону и притащил остатки паруса в ущелье. Это моё предположение, основанное на видении окружающего пространства твоим несовершенным зрением. Возник в голове Анта очередной сонм чужих колючих мыслей.
Или мозг Анта уже начал адаптироваться к колкости мыслей чужого разума, или же сам чужой разум адаптировался к своему новому носителю, но его мысли уже были не столь колючи и Ант воспринимал их появление уже не строя слишком болезненные гримасы.
Ант опустил голову и ещё раз обвёл взглядом рваный край паруса - его трепещущиеся куски материи, в основном, имели характерный треугольный вид, будто кто-то сложил парус и поработал с его краями огромными ножницами, вырезая его середину.
- Ну и ну! - Ант невольно передёрнулся.
Вдруг Ант увидел, что через центр паруса проходит какая-то тёмная полоса. Шагнув к ней, он присел и провёл по ней рукой: скорее всего это был тот же материал, из которого был скроен и парус, только свёрнутый в несколько слоёв и каким-то образом скреплён, так как характерного швейного шва по краям полосы не чувствовалось. Анту показалось, что полоса как-то не плотно прилегает к поверхности паруса. Он попытался подсунуть под неё руку и она подлезла под неё безо всяких проблем. Он приподнял руку, а вместе с ней приподнялась и полоса.
Хм-м! - Невольно вырвался у него возглас озабоченности.
Ант ещё раз покрутил головой, осматривая парус и понял, что такая полоса идёт по всему периметру середины паруса, как бы защищая эту середину и эта середина, практически, не повреждена, лишь одна небольшая дыра наблюдалась в ней.
Став на колени и отложив фраунгер в сторону, Ант принялся ползать по парусу, ведя рукой по полосе периметра: на удивление, по периметру полоса была надёжно прикреплена к полотну паруса. Выходило, что не прикреплённой была лишь полоса, идущая через середину. Поднявшись, Ант, состроив мину озабоченности, принялся крутить головой, вновь и вновь осматривая середину паруса, на которой стоял и вдруг, ощутил, что начал мёрзнуть, видимо шевеление, как-то согревало его.
Передёрнувшись уже от холода, он приподнял руку, намереваясь провести ею по голове, но тут же вспомнив о ране, опустил руку. Она скользнула по курточке и он , вдруг, почувствовал боль боку, на уровне кармана курточки. Состроив гримасу недоумения, он сунул руку в карман и достал из него запасную батарею для фраунгера.
- Проклятье! - Невольно вырвалось у него.
Швырнув батарею в сторону лежащего оружия, он погладил ноющий бок.
Видимо, когда падал батарея упёрлась в бок. Всплыла у него мысль досады для самого себя. Что же это адмирал не стал его залечивать? Всплыла у него двусмысленная мысль, как для себя, так и для чужого разума.
Прошло несколько мгновений, но чужой разум никак себя не проявил.
Беззвучно хмыкнув, Ант сунул руку в другой карман курточки и достал из него достаточно примятую баночку с тоником. Баночка была влажной. Анту тут же захотелось нестерпимо пить.
- Проклятье! - Вырвалось у него в очередной раз.
Взяв баночку в другую руку, он опять сунул руку в карман курточки, где лежала баночка, внутри было сыро, но бок напротив кармана не болел.
Состроив гриму досады, Ант вытащил руку из кармана и поднёся баночку к глазам, покрутил её: в том месте, где была защёлка, из баночки выскакивали и лопались крохотные светлые пузырьки.
Ант потряс баночку - в ней слышно забулькало, показывая, что она уже не полная, но ещё и не пустая.
Глубоко и протяжно вздохнув, он нажал на защёлку, она хрустнула и в баночке появилось отверстие. Никого бурного шипения не наблюдалось. Ант поспешно поднёс баночку к губам и... Остановился он лишь тогда, когда ему в рот, вместо влаги, попал лишь воздух. Не раздумывая, он отшвырнул пустую баночку в сторону и провёл языком по влажным губам: терять даже влагу с губ, он не хотел.
