Сегодня была пятница, из чего следует, что рабочая и учебная неделя подошла к концу. По этому случаю учительница биологии миссис Тирелл — бабушка Маргери организовала небольшое чаепитие для педагогического состава. В башне, где проживали учителя и воспитатели на этой уютной домашней вечеринке собралось порядочное количество народу.
Огромная гостиная, которая во времена проживания здесь семьи последнего графа и владельца замка, являлась большой приёмной залой, гудела, словно разбуженный улей. Последние полвека замок пустовал и вот теперь снова наполнился жизнью, звуками голосов и смехом.
Люди переговаривались, ходили вокруг накрытого белой скатертью стола и общались друг с другом. Каждый принёс какие-то закуски и блюда домашней кухни, и теперь стол ломился от яств. Всевозможные сэндвичи, пироги и печенье, пирожные, пудинги и фрукты. Ренли, конечно же, притащил на этот праздник мамины вафли, которых была целая гора, и выставил их на стол. Взяв из тарелки с фруктами персик, он отыскал среди малоизвестных ему людей знакомое лицо, а именно учителя физкультуры, с которым они уже виделись сегодня. Обсудив воскресный футбольный матч, а также нового тренера футбольного клуба «Арсенал», за который болели они оба, мужчины разошлись. Физрука звали Тормунд, и он оказался дружелюбным и приятным в общении человеком. Ренли уже не раз беседовал с ним по поводу проведения каких-либо спортивных мероприятий, и они успели найти общий язык.
Ренли отыскал глазами Маргери, которая недавно появилась в гостиной, и направился к ней. Сегодня она выглядела особенно прекрасно. Волосы её были слегка завиты на концах и лёгкой волной спадали на плечи, а нефритового цвета платье свободное внизу и зауженное в талии, сидело на ней просто великолепно, подчёркивая достоинства её фигуры. Ренли хотел поприветствовать свою возлюбленную, но путь ему преградила миссис Тирелл. Пожилая учительница биологии схватила его под руку и увлекла прочь из шумной гостиной.
— Здравствуйте, дорогой мистер Баратеон. Очень рада видеть вас на этом скромном мероприятии, — пропела пожилая дама, когда они вышли в коридор.
— Благодарю за приглашение, миссис Тирелл. Вы сегодня великолепно выглядите, — Ренли улыбнулся, и неспешным шагом они двинулись вдоль по коридору, опоясывающему башню изнутри.
— Спасибо дорогой мой, но оставим любезности и не будем ходить вокруг, да около, — миссис Тирелл поправила волосы, взглянув на висящее на стене зеркало, мимо которого они как раз проходили. — Я хотела с вами кое о чём побеседовать. Это не секрет, что моя внучка вам приглянулась. Она девочка умная и недурна собой, а вы также симпатичный молодой человек, и надеюсь благоразумный, — сделала акцент на последнем слове миссис Тирелл, окинув его строгим взглядом. — Маргери заслуживает только самого лучшего обращения, — многозначительно добавила она, сжав его локоть.
Ренли на какое-то мгновение почувствовал себя неуютно, но тут же, собрался и ответил доброжелательной улыбкой.
— Не беспокойтесь — у меня самые серьёзные намерения. Маргери — само совершенство, и я никогда её не обижу, — заверил он.
— Вот и славно! — миссис Тирелл благосклонно кивнула и похлопала его по руке. А после они вернулись в шумную гостиную. Выпустив его руку пожилая учительница направилась к двум своим коллегам, которые что-то живо обсуждали, стоя у окна.
Ренли отыскал свою возлюбленную, и, набрав различных закусок, они расположились на маленьком узком диванчике, в дальнем углу помещения.
— О чём вы говорили с бабушкой? — Маргери поставила на подлокотник кружку с чаем, и заинтересованным видом посмотрела на возлюбленного, подперев щеку ладонью.
— Твоя бабушка очень интересная женщина, мы с ней мило побеседовали. В основном о тебе. Она тебя очень любит, — ответил Ренли.
Маргери улыбнулась и провела рукой по его волосам.
— Она бывает немного экстравагантной, надеюсь, что ваша беседа была, действительно приятной, — заглянув в глаза возлюбленному, сказала она.
Ренли кивнул.
— Конечно. Она заботится о тебе — я понимаю.
— Знаешь, возможно, ещё не пришла пора этого неловкого разговора, — Маргери почти незаметно поджала губы и сосредоточила взор на горчичного цвета, обивке дивана. Она провела ладонью по мягкому ворсу — на ощупь он был точь-в-точь, как старая плюшевая игрушка, и некоторое время сохраняла молчание. — На первом курсе университета я встречалась с парнем. На самом деле довольно долго: месяцев восемь или девять, — начала она без предисловий. На лице мелькнула смущённая улыбка и тут же пропала. После небольшой паузы она вновь продолжила: — В общем, я была влюблена в него по уши, но всё сложилось не очень хорошо. Оказалось, что он изменял мне постоянно, и расстались мы тяжело. Как раз было лето, сессия. И сразу после экзаменов я уехала к бабушке, просто не хотела никого видеть. Мы с ней очень близки, пожалуй, намного ближе, чем с родителями. И вот она была свидетелем всех этих страданий и слёз, — она робко взглянула на возлюбленного из-под опущенных ресниц.
Ренли сжал её руку в знак поддержки и обнял за плечи.
— Всё в порядке. Она любит тебя и оберегает и я рад, что познакомился с такой замечательной женщиной, как миссис Оленна Тирелл.
Маргери сразу приободрилась и шутливо ткнула его в бок.
— Ну, а ты, что расскажешь? Какими были твои прошлые отношения? — развеселилась она, и в глубине серых глаз мелькнула хитрая искорка.
— О! Они были просто ужасны! — подхватив эту весёлую ноту, Ренли парой фраз описал свою бывшую пассию Габриэллу. Сейчас это и в правду, казалось смешным.
Остаток вечера они провели в компании коллег, коротая время за приятной беседой. Около двенадцати чаепитие постепенно подошло к завершению, и все гости разбрелись по своим комнатам. Ренли проводил свою возлюбленную и собирался сегодня пораньше лечь спать, так как завтра ему предстояло сопровождать детей на экскурсии в краеведческий музей.
========== Глава 8 ==========
Разрезая лужи и поднимая тонну брызг, школьный автобус припарковался у здания музея. Двери с шумным вздохом распахнулись, выпуская наружу галдящую толпу ребят. Девчонки и мальчишки со всей параллели одиннадцатых классов высыпали на тротуар и, смеясь и переговариваясь, направились к двухэтажному каменному сооружению представляющему собой краеведческий музей. Экспонатов, представленных в нём, оказалось не так уж и много, но, тем не менее, все они снискали почтительное внимание и живой интерес школьников.
Старинные предметы крестьянского быта, газетные издания конца восемнадцатого, начала девятнадцатого столетия, небольшая выставка картин малоизвестного местного художника — вот, что представляла собой экспозиция музея. А вершиной коллекции были рыцарские доспехи, которые занимали собой половину второго этажа и стали предметом повышенного внимания всех мальчишек. Девчонки же больше восхищались красочными гобеленами, вышивкой и кружевами на платьях знатных особо, жен и дочерей советников и приближённых графской династии. Сотни лет назад над ними трудились самые искусные швеи, после они блистали на балах и пышных приёмах, облегая нежную кожу придворных дам, а ныне почивали на манекенах, скрытых за стеклянной витриной.
Ренли порадовался тому, что его дети вели себя более, чем достойно: чинно бродили по музею и рассматривали экспонаты, а не носились сломя голову и не пытались влезть за ограждение, чтобы прикоснуться к рыцарским доспехам, как это делали в прошлые выходные семиклассники. Он отметил, что возраст его воспитанников определённо большой плюс для него — они не требовали постоянного надзора, как младшие классы. Глянув ещё раз на своих мальчишек, он убедился, что всё в порядке и решил разнообразить экскурсию беседой с кем-нибудь из педагогов. Сначала в поле его зрения оказалась воспитательница девчонок. Честно говоря, эта старая горгона, которая словно ментор, сверлила своих воспитанниц суровым взглядом и постоянно третировала их по поводу и без такового, не возбуждала в нём желания коммуникации. В общем, она неплохо проводила время в данный момент, распекая своих подопечных за излишне громкие обсуждения увиденных ими картин. Ренли перевёл взгляд в сторону рыцарской экспозиции и решил затеять разговор с мистером Клиганом. Этот хмурый мужик со шрамом на пол-лица был учителем труда и классным руководителем его подопечных. Хоть с виду он и казался угрюмым, но дети его любили, и педагогом он был первоклассным.
