Марея находилась далеко от Невозможного города, когда услышала перезвон эхолокатора. Звук стал привычным после стольких лет, проведённых в мире туманных туннелей, но от его интенсивности по коже поползли мурашки. Она почувствовала его не только в приборах, но и в гуле сквозь землю, сквозь любые устойчивые к эфиру материалы, какие-бы не использовали при строительстве паутины древние ксеносы, кем бы они ни были.

Оно было новым. Она никогда не чувствовала Нерождённых так раньше. Их появление всегда ограничивалось тем, что она могла увидеть, услышать и убить.

И в этой части туннелей должна была царить тишина. Редкая благословенная тишина. Здесь уже закончили эвакуацию рабочих Механикум и материалов, но Марея обратилась к командующей Кроле и трибуну Эндимиону с просьбой разрешить остаться в западных нисходящих туннелях. Она надеялась выследить варп-сущность, которая сожрала направленных сюда протектора и его почётную стражу военных роботов.

Триангуляция карты являлась отдельным кошмаром в мире с дополнительным измерением, где они вели войну, но офицеры Десяти Тысяч и Безмолвного Сестринства смогли вычислить несколько возможных маршрутов существа, учитывая туннели, из которых оно поспешно отступило, явно получив ранения. На взгляд Мареи всё было просто и ясно: существо проверяло автоматизированные защиты в нескольких десятках туннелей, стремясь проникнуть в город перед вражеской ордой. Она считала, что его целью было убийство, а не война. Если автоматизированные защиты продолжат загонять его на путь наименьшего сопротивления, то один маршрут становился намного вероятнее других. Сначала западные нисходящие туннели, затем область, названная Костяной сад, где покоились жалкие остатки эльдарских военных машин.

Марея вызвалась добровольцем вместе с кустодием Яриком Остианом возглавить и повести дозорных, чтобы обнаружить существо и по возможности уничтожить. Ра даже выделил им титана в помощь, одну из драгоценных машин Игнатум, который шагал рядом с небольшим отрядом гравитационных транспортов.

Снова раздался перезвон эхолокатора. Далеко, но показания в паутине и в лучшие времена нельзя было назвать надёжными. Не раз имперцам противостояли силы, которые по приборам находились на расстоянии в несколько километров, или они врывались в пустоту, где показывали орды врагов.

Первое, что она сделала, услышав предупреждение, с помощью лучевого передатчика размером с палец в подсумке на поясе направила узкий монолуч командующей Кроле. Нескольких щелчков на одном из закодированных невербальных языков Безмолвного Сестринства вполне хватило для указания её положения и непосредственной угрозы, и заняло меньше времени, чем потребовалось бы, чтобы произнести послание вслух.

Вторым, что она сделала, направилась к Ярику. Кустодий сидел в седле, положив копьё на плечо и изучая ручной ауспик. Великий “Пёс войны” “Аскрий” стоял рядом, поворачивая верхнюю половину корпуса на шарнирной талии, исследуя и сканируя, высматривая и выжидая.

Марея появилась возле Ярика, словно родилась из тумана. Её переплетённая кольчуга шелестела при движении. Он посмотрел на неё, покрытое шрамами и швами лицо кустодия было мрачным.

– Мои показания указывают на единственную сущность, – сказал он. – Ауспик “Аскрия” подтверждает это. Перед нами не орда.

Марея и её “Огненные змии” служили вместе с отделением Остиана с первых дней в паутине. Ей не нужно было общаться жестами, Ярик читал её с той же лёгкостью, что и инфопланшет.

– Да, – ответил он на выражение её лица.

Она посмотрела на восток, на бесконечный туман лабиринта туннелей, которые привели их сюда.

– Нет, оставайтесь здесь и займите оборону. Мы вернёмся, как только убедимся в достоверности показаний.

Она поймала его взгляд, а затем взгляд глазных линз, когда он надел шлем.

– Смерть Ясарика сделала Эндимиона и командующую Кроле слишком осторожными, – сказал он. – Я ценю ваше предупреждение, но есть большая разница между терпением и нерешительностью, и только одно из них является добродетелью.

Несколько мгновений спустя он умчался прочь под напряжённый гул суспензоров гравицикла, протестующе взвывших от резкого набора скорости. Остальное отделение последовало его примеру, непринуждённо сохраняя строй благодаря простой слаженности. Спустя одно дыхание они скрылись в тумане туннеля впереди.

Ответ командующей Кроле заставил лучевой передатчик задрожать в руке Мареи. В сообщении подтверждалось получение информации о местоположении и продвижении, и содержалось предупреждение удвоить меры предосторожности.

Но это случилось час назад, когда все были ещё живы.

Марея в одиночку двигалась сквозь туман, держа клинок перед собой в обычном положении у гарды, воплощая первую форму в Принципах Бдительности. Она кралась, а не шла, осторожно, чтобы не нарушить золотой туман. Где-то в тумане, нельзя точно сказать, где именно, она слышала рычание демона. Затем раздались влажный треск и хруст. Он снова ел. Если она атакует сейчас, то у неё будет шанс.

Хотя это также было лучшей возможностью бежать.

Вскоре она нашла Вараджана. Одного из воинов отделения Остиана, сначала она наткнулась на его гравицикл, когти твари превратили машину в обломки, блестящих орлов сломали, а двигатель разорвали на части. Кустодий лежал недалеко, бездыханный, лишившийся обеих ног и руки. Нагрудник и тело превратились в кровавое месиво, копьё стража сломалось посередине, расколовшись от удара на высокой скорости.

Оставив его нетронутым, она направилась дальше. Впереди в тумане появился силуэт, не стена, как она сначала подумала, а поверженный корпус “Аскрия”. Она приблизилась к кабине, большая металлическая собачья голова смялась в подбородке от удара о землю. Глаза-окна “Пса войны” оказались разбитыми, отчего труп военной машины слепо всматривался в затянутую туманом паутину. Марея смогла различить силуэт одного из членов экипажа, резко осевшего в ремнях безопасности трона.

– Сестра…

Она подошла ближе, привлечённая голосом из разорванной кабины. Два члена экипажа были мертвы, согнувшись и ссутулившись под неестественными углами. Выживший штурман снял шлем и посмотрел на неё. Вблизи она смогла услышать мелкий и частый ритм его дыхания.

– Кто… кто вы? – шёпотом спросил он, видимо от шока и ран, а не из вежливости.

Она назвала имя одной рукой и жестом показала ему молчать.

Он не подчинился. Его глаза были чёрными и расширенными:

– Где оно? Куда оно ушло? Помогите. Пожалуйста. Помогите мне, Сестра.

Марея осмотрела разрушенную и наклонённую кабину. Приборную панель штурмана вывернуло от удара, сломав ему ноги и поймав в ловушку на троне. Присмотревшись, Марея увидела изуродованные голени и сломанные лодыжки, зажатые в обломках. Боль должна была быть невыносимой. Факт, что он не кричал, свидетельствовал или о его решимости или о глубине шока.

Он умрёт, освободит она его из обломков или нет, и она не сможет сделать это без промышленных режущих инструментов.

– Сестра, – громче повторил он. Марея прижала палец в перчатке к губам, но безуспешно. – Помогите мне, – повторил пилот. Она услышала, как где-то в тумане демон прекратил пиршество и зарычал, нюхая воздух.

– Сест… – больше он не говорил. Штурман смотрел на неё несколько дрожащих секунд, неспособный сделать что-то большее, чем булькать с придыханием из-за пронзившего шею клинка. Марея вытащила длинный меч из его горла, позволив несчастному безвольно упасть.

Где-то рядом двигался демон. Она слышала скрип и треск его растягивающихся конечностей, чувствовала прогорклую животную вонь его расправленных крыльев.

Она снова двигалась, держась ближе к поверженному титану, и достав пистолет-выжигатель. Мёртвый “Пёс войны” не был тихим, его внутренности ещё тикали и щёлкали, охлаждаясь, суставы ещё изредка скрипели и скрежетали, пока машина смирялась со своей могилой.