В отличие от него кустодий прохаживался перед собравшимися придворными с безразличным лощёным лицом. Сбоку рукой в перчатке он сжимал длинное копьё своего ордена. Глаза такие бледные, что почти бесцветные смотрели с крупного загорелого лица, встречая взгляд каждого человека, желавшего взглянуть на него.

Женщина казалась их лидером или, по крайней мере, они каким-то непостижимым образом считались с её мнением. На взгляд Джаи она была человеком, не было видно никаких внешних признаков аугметики, резкое лицо украшала татуировка имперской аквилы, доспехи из бронзовых колец и золотых пластин казались архаичными. На спине висел выключенный полуторный силовой меч в ножнах. Энергетический генератор в рукояти оружия сделали в форме беркута, который расправил крылья, служившие гардой.

– Не видел, чтобы она моргала, – пробормотал Севик рядом с Джаей. Баронесса взглядом велела ему замолчать. Она всё ещё подозревала, что присутствовала на странном ритуале перед массовой казнью.

Кустодий оглянулся через плечо. Воительница с мечом кивнула и золотой воин начал:

– Баронесса, – произнёс воин Десяти Тысяч. – Выйти из строя.

Джая подчинилась. Она шагала к нему настолько гордо и с такой прямой спиной, как и после более чем тридцати лет, в течение которых она возглавляла армии во имя Хайрока, и всё же едва достигала бронированного живота кустодия. Воин возвышался над ней на три головы. Она не стала подходить совсем близко, чтобы сохранить достоинство и не вытягивать глупо шею.

– Вы – Джая Д’Арк, хранительница Хайрока, баронесса дома Виридион. Это так?

– На самом деле у меня больше титулов. – После того, как она подкрепила силы питательной кашицей и утолила жажду ещё более несвежей водой во время непродолжительной и сомнительной трапезы, к ней снова вернулся голос. – Леди-воительница Восточных Пустошей, первый потомок Инволий Рич, крестоносец… Что ж я не стану дальше утомлять вас своим списком наград.

– Если бы она сделала так, нам бы пришлось бы подождать некоторое время, – с безупречной вежливостью произнёс Деврам Севик из первого ряда придворных.

Татуированная женщина за кустодием слегка улыбнулась, как и Кровавый Ангел. Кустодий не улыбнулся.

– Я – Диоклетиан из Десяти Тысяч, – снова сказал он, но на этот раз весь двор слышал его имя. – Со мной Доминион Зефон из Девятого легиона и одна из Рыцарей Забвения самого Императора.

Последний титул ничего не значил для придворных. Звучный голос Диоклетиана легко перекрывал ветер, который слегка развевал его красный плюмаж. – Говорят, что дом Виридион отверг Императора и шагнул под мятежные знамёна владыки войны.

Тишина встретила его слова, когда кустодий забросил приманку. – Поэтому скажите мне, потомки Хайрока. Вы виновны или нет?

Придворные хранили непоколебимое молчание, являя воплощённое достоинство и связанные вассальными клятвами, которые оставались тайной даже здесь в самом центре Империума. За них скажет баронесса. И она сказала:

– Виновны.

Кустодий, казалось, замешкался. Он повернулся к Рыцарю Забвения, которая кивнула, предлагая ему продолжать. Наблюдая реакцию золотого воина Джая задумалась, застало ли признание вины его врасплох.

– Виновны, – повторил Диоклетиан её признание. – И всё же ваш корабль-очаг вошёл в небеса Терры, и вы сдались в плен. Это свидетельствует о раскаянии или, по крайней мере, о готовности понести наказание за свои грехи.

– Вы не спрашивали о раскаянии или наказании, – ответила Джая. Она стояла прямо, сжав руки за спиной и ненавидя немытый запах грязной униформы. – Вы спрашивали, пошли ли мы с мятежниками владыки войны и именно это мы и сделали. Мы в гневе открыли огонь по людям верным Императору.

– Ясно. – Диоклетиан положил копьё на наплечник. Заходившее солнце превратило его доспехи в пылающую бронзу. – Ваши потомки пошли вместе с Третьим легионом и завоевали два мира. Вы несёте ответственность за уничтожение нескольких сотен воинов и военных машин Железных Рук, а также бесчисленных тысяч солдат их резервных армейских частей. Вы лично убили барона Келлса из дома Риатан в битве у горы Галхейм.

– В поединке, – указал Севик.

Диоклетиан резко посмотрел на придворного. – Ты – герольд твоей госпожи?

– Нет, кустодий.

– Ей нужны твои песнопения небесам о её достижениях, как на каком-нибудь безвкусном баронском параде?

– Подозреваю, что нет, Золотой.

– Разумеется, не нужны. Поэтому помалкивай. – Диоклетиан снова замолчал и затем добавил. – Убили барона Келлса из дома Риатан… в поединке.

Джая кивнула. – Именно так.

– Впечатляющий список предательств для столь непродолжительного участия в войне. Скажите мне, почему вы открыли огонь по людям верным Императору, баронесса.

– Самые старые клятвы Виридион принёс Детям Императора. Именно принц Фулгрим спустился на Хайрок, принеся свет Императора и знаменуя окончание Долгой ночи. Мы сражались вместе с его легионом на протяжении всего Великого крестового похода в течение трёх поколений, как и поклялись в нашей декларации верности и повиновения. Когда он снова позвал нас на войну – мы откликнулись.

– Значит дело в верности.

– Именно так, – повторила она. – Война – не самое ясное дело вдали от Терры. Доносятся слухи, кто предатель, а кого предали. Названия битв и миров без понимания, почему их защищали, теряли или за них сражались. Железные Руки стремились уничтожить наших союзников из Третьего легиона. Мы следовали нашим клятвам, сражаясь за сыновей принца Фулгрима.

– И атаковали несколько имперских бастионов.

– Я не отрицаю этого факта, кустодий Диоклетиан. Это – допрос?

– Да, в некотором роде. Теперь поговорим о раскаянии и наказании, баронесса. Скажите мне, что заставило вооружённые до зубов и полностью обеспеченные две трети дома Виридион, сражавшиеся на стороне Детей Императора, капитулировать в небесах Терры?

– Нам приказали идти в бой против остатков дома Келлса. Мы осадили их последнюю цитадель. Вместо того чтобы проклинать нас за предательство, как делал Десятый легион, они просили нас разобраться в причинах, передавая детали широкомасштабной войны на корабль-очаг. Карты и схемы рухнувшего Великого крестового похода. Доклады о других сражениях. Названия павших планет. Сообщение об отступничестве владыки войны.

Диоклетиан фыркнул, звук получился металлическим и резким из-за вокализатора шлема:

– И вы просто поверили им? Вы не боялись, что это могло оказаться вражеской пропагандой?

Джая почувствовала всплеск гнева:

– Мы не могли узнать точно. Одно название звучало снова и снова, страшное в своей ужасной возможности.

– Догадываюсь какое, – тихо сказал Зефон. – Исстван.

Джая кивнула:

– Исстван. Мы не могли отделить правду ото лжи. В тот день мы отказались сражаться против Келлса. Флот Детей Императора открыл по нам огонь, когда мы отступали. Наши вспомогательные суда направились к Хайроку, чтобы вернуть в Великое хранилище наши священные доспехи. Мои придворные и я направились в долгое путешествие к Терре на борту пустого корабля-очага с небольшим контингентом ризничих.

Взгляд Диоклетиана снова скользнул по ровным рядам. – И когда вы прибыли?

– Когда мы прибыли в поисках ответов, нас сразу бросили в тюрьму. Там мы и оставались, пока вы не освободили нас.

Диоклетиан покачал головой. – Вы должны были знать, что на Терре вас ждёт казнь.

– Возможно. Мы – клятвоотступники, поэтому мы знали, что заслужили казнь. Вот почему нас морили голодом?

Диоклетиан вздохнул, но не ответил. Ответил Кровавый Ангел:

– Нет, – сказал Зефон. – Это просто вырождение неконтролируемых сервиторов. Иерархи Дворца вынуждены одновременно заниматься тысячей дел, и выход из строя вашего сервитора-тюремщика вряд ли вообще заметили, пока не стало бы слишком поздно.

Джая стиснула зубы. Хорошо. Она получила ответ на вопрос. Её едва не казнили забуксовавшие процессы отвратительной терранской бюрократии.

– Вы говорили о Терре, – напомнил Диоклетиан, – и казни, которая ждала вас.