Поспешно покидаем спящий лагерь спелеологов, окунаемся во мрак тоннеля, выходим к пещерному монастырю. С опаской смотрю на выбитый в скале вход. Что творится в его подземельях, жизнь или там обитает смерть, непонятно. Мне кажется, из чёрных провалов окон монастыря, вырывается тусклый свет. Внезапно в проёме чёрного окна мелькнула крылатая тень и, ошпарив раскаленным взглядом, исчезла во мгле ... но может, то были две зажженные сигареты?

Прижимаясь к древней стене, пытаемся как можно быстрее миновать кладбище. Днём такое безобидное, сейчас оно словно просыпается и, о ужас, вздох прокатывается между надгробий ... или это ночная птица выдала непонятный звук?

Чувствительно вздрогнула земля, кресты со скрипом наклонились.

- Ой! - пугается Катюша и влипает в меня, её тело сотрясла крупная дрожь.

- Похоже, землетрясение, - неуверенно произношу я.

- Нет, это не землетрясение, - от ужаса закатывает глаза девушка, - Кирилл, давай быстрее отсюда уйдём.

- Сам хочу, - я хватаю её за руку, и мы бежим по узкой тропе.

До сих пор не знал такого ужаса, кладбище словно становится на дыбы, ломаются кресты, выворачивается земля, в разные стороны летят человеческие кости и черепа, болотного цвета газ, выползает из всех щелей и, как живой, устремляется за нами в погоню.

- Молодые люди, помогите нам выбраться! - раздаётся шамкающий, старческий голос.

Это было последней каплей, одновременно испускаем вопль и стремглав вылетаем на поверхность плато. Несёмся к башням, нам кажется, там мы будем в безопасности, но откуда-то взявшийся ураганный порыв ветра бросает нас на землю и волочёт к кладбищу. Судорожно цепляемся за камни, мимо проносится всяческий мусор, как мяч скачет голова Вовы-оборотня, за ним кувыркается мёртвая Алёнка.

Жилы на руках едва не рвутся, толстые корни полыни, за которые мы судорожно держимся, шевелятся в почве, скоро их выдернет и тогда ...

Краем глаза вижу, Катя вцепилась в руку зубами, брызжет кровь. В ноздри бьёт пряностями и зверем, тело девушки изгибается, вытягивается, раздаётся вширь, слышится звонкий хруст суставов, появляются лапы с серповидными когтями, яростно хлестнул по сторонам шипастый хвост, и над землёй поднимается лобастая голова дракона, из ноздрей вырываются раскалённые искры, а глаза излучают чарующий изумрудный свет.

Корни с хрустом рвутся, кубарем несусь к кладбищу. Внезапно сверкают страшные когти, напарница легко меня ловит, подносит к своей морде, нечто смешка вылетает из зубастой пасти, раздаётся голос, и словно басовито заиграл орган: - Как самочувствие, Кирюха?

- Нормальное, но такое ощущение, что ты хочешь сломать мне рёбра.

- Твоё тело как у слизняка, хочется взять и раздавить, - звучит её насмешливый голос.

- Э нет, Катюша, ты не балуй! - пугаюсь я.

- Это просто милая шутка, напарник, - и словно громыхнуло в небе.

Она резко ударяет крыльями о землю и легко взмывает вверх, душа мгновенно уходит в пятки, но и появляется восторг. Кручу головой, внизу свирепствует ураган, а в центре мечется, облачённая в призрачный балахон, старческая фигура, а из открытой могилы выбирается ещё один мертвец.

- Это Раббан и Датан! - восклицаю я в удивлении.

В несколько взмахов преодолеваем бухту, летим над Севастополем. Как он красив с высоты! Чёрное море, с застывшими военными кораблями, множество огоньков, силуэты зданий и огромное небо в жемчужных звёздах.

Никем незамеченные мы пролетаем центр города и опускаемся на пустыре, за радиозаводом. Катя разжимает страшные когти, едва не падаю, она со стоном перевоплощается в девушку.

- На это раз мне сложнее было сделаться человеком, - её лицо бледное как простыня, - в следующий раз сам будешь перевоплощаться, - с обидой заявляет она. - Вот мужики пошли, всё норовят на бабах поездить! - в сердцах восклицает она.

- Очки тебе просто необходимы, Катюша, твои глаза - нечто запредельное, - я пропускаю мимо ушей её ехидное замечание.

- Сильно светятся?

- Не то слово!

- Жаль, что такую красоту придётся закрывать, - она явно взгрустнула. - Попасть бы в такую страну, где это было бы нормой, - мечтает она.

- Есть такая страна, - вспоминаю я свой сон, - но дорога нам туда пока закрыта.

Мы идём в сторону завода, ощущаем доносящийся от него гул, он и ночью работает. Гордостью наполняется сердце за советский народ и моментально ухает вниз, я знаю, что его ждёт. Наступит время Перестройки и Гласности, откроется "дверь" в большой цивилизованный мир и непрерывным потоком хлынут "западные ценности", а с ними жулики всех мастей. Цеха разграбят, людей выкинут на улицу, помещения заварят стальной арматурой, за бесценок скупят разгромленные цеха и сдадут под магазины и склады. Тогда я думал, это просто бандитский беспредел, теперь знаю, то глубоко продуманный план уничтожения целых стран, нити которого идут из глубины веков. Сначала навязывается рабская идеология, и как только массы дойдут до нужной кондиции, начинают действовать. Рабы уже не станут сопротивляться, будут безропотно смотреть, как уничтожают страны, убивают их самих, навязывают фальшивую культуру. Но, а сейчас ещё процветают фабрики, гудят заводы, ресурсами занимается государство, конституция священна: "Эх, хорошо в Стране Советской жить!" - выплывают строчки из патриотической песни. Неожиданно рядом чихает двигатель, мы выходим из-за заводского забора и замечаем, у клумбы с кипарисами, светящиеся фары милицейского уазика, у открытого капота возятся несколько сержантов.

Стараемся пройти незаметно, впечатления от встреч с представителями власти у меня остались не очень лестные.

- Опять менты, - вздыхает Катя. - А другой дороги нет?

- А чего это они должны к нам приставать, мы что, нарушаем чего? Идём себе спокойно.

- Ага, и "примус починяем", - у Кати вырывается язвительный смешок.

Как некстати нас замечают, подходят двое: - Что делаете ночью у режимного предприятия? - раздаётся властный вопрос?

- Гуляем. Я в отпуске, вот с ... сестрой решили пройтись, - от сержантов не укрылась моя неуверенность.

- С сестрой? - насмешливо замечает один из них.

- Да, какая вам разница, мы ничего не нарушаем, - слегка вспылил я, но это стало той искрой, чтоб милиционер конкретно разозлился, видно с их машиной большие проблемы и нервы начали сдавать, а может натура такая.

- Вот что, лейтенант, иди домой, иначе передадим тебя в военную комендатуру. Всю форму себе испоганил, пока кувыркался с этой, так называемой сестрой. Сказки другим рассказывай, а девушку отвезём в участок ... для выяснения личности, - у сержанта вырвался смешок.

- Таки в участок? - у меня недобро застучало сердце.

- Лейтенант, не нарывайся, топай домой, другую бл...дь себе найдёшь! - с наглостью произносит он.

Катя вздрагивает, словно прямо в сердце получила удар током, на всю ширь открывает прищуренные глаза и в упор смотрит на патрульных, её глаза излучают слепящий изумрудный свет и явственно виднеются щели чёрных зрачков. На милиционеров взгляд действует гипнотически, от пронзившего ужаса они застывают, лица заливает серость, словно они встретились с нечто потусторонним.

- Мелкие людишки, слизняки с тухлой водицей вместо крови, вам ли вякать на нас, лютой смерти ищите? - неожиданно её голос звучит на сверхнизком диапазоне.

- Катя, - дёргаю её за рукав, - пошли!

- Пока их не сожгу...

- Напарница, не сходи с ума, с них достаточно, видишь, обмочились.

- Действительно штаны мокрые,- мигом отходит Катюша, - хорошо, пошли отсюда, воняет

Быстро юркаем на соседнюю дорожку. Девушка посмеивается: - Вот интересно, что скажут начальству, почему обмочились?

- И какую сказку расскажут своим жёнам, как так получилось, что трусы мокрые, - я не могу сдержать смех. - Вот видишь, не всем нравятся твои глаза, завтра же купим тёмные очки.

- Уже сегодня! - весело смеётся Катя.

- Точно, сегодня, быстро ночь прошла. Столько событий за такой короткий срок.