Ночь, улица, фонарь, аптека...

Я еще жив, но слова уже не складываются во мне -  я перестал чувствовать их.

Раньше не надо было чувствовать, я был как родник, и стихи лились сами.

Я был вообще никто, только поэт, женщины страшили меня  животной требовательностью, что мог я дать животным? Стихи?!!

Бессмысленный и тусклый свет.

"Двенадцать"! Мне нужен был строй,  и я встал в него.

...в белом венчике из роз, впереди Иисус Христос...

Это написал не я, это написала рифма.

Я хожу сейчас, заглядываю в глаза, и ни чего не вижу. и меня не видят.

А тогда смотрели. Я умел объединить толпу. Мог оживить ее. Теперь нет сил оживить себя.

Эти женщины... Красивые и просто так. Красивые... Они что-то такое с собой делают, так набивают себя обманом, что лучше лечь с шлюхой, в которой одна лишь правда.

Все будет так, исхода нет.

Можно, я еще похожу немного, заглядывая вам в глаза?

Я ведь не Есенин, не Маяковский, я - Блок...