В субботу и воскресенье она работала с полудня, а выходным был понедельник, единственный день, когда можно было заняться своими делами и поиграть с Кириллом. В ресторане дела шли хорошо, и она очень быстро изучила все несложные процедуры. Николай Иванович был ею очень доволен, теперь он давал ей по 10 рублей за обычный вечер и 15 за выходной день, не на много больше, чем вначале, но все-таки больше, чем ничего. Ей было приятно.

Недели через три после начала работы в ресторане, придя домой от учеников в пять вечера, она застала дома не только Валентину Васильевну, но и какую-то хмурую женщину, представившуюся ей сотрудницей службы опеки несовершеннолетних. Женщина сообщила ей, что пришла за Кириллом, который незаконно живет у нее. Да, правда, после гибели матери он остался полным сиротой, но у него есть близкая родственница, его родная тетя, которая как раз подала документы на усыновление. Тётка имеет на Кирилла все права, поэтому сотрудница службы опеки пришла, чтобы забрать его и отвести к ней.

Таня посмотрела вокруг – Кирилла нигде не было видно. Валентина Васильевна рассказала, что, узнав, куда его хотят отвести, он сразу убежал и спрятался под комод в родительской спальне. Старинный комод был, правда, на высоких ножках, но Кирилл был крупным ребенком, и она не представляла, как он вообще смог туда залезть. Самой его оттуда вытащить ей не удалось, поэтому пришлось потратить кучу времени, чтобы уговорить Кирилла самостоятельно покинуть свое убежище. Причем произошло это только после ее торжественного обещания никогда и никому его не отдавать.

Для решения проблемы нужно было время, поэтому пришлось дать сотруднице взятку в 100 рублей для недельной отсрочки, необходимой для того, чтобы персонально встретиться с теткой Кирилла, для которой у нее не нашлось времени ранее следующего понедельника.

Любовь Федоровна встретила ее неприветливо и сообщила, что хочет забрать к себе Кирилла для того, чтобы он воспитывается с ее детьми. На что Таня ответила, что прекрасно понимает причину ее любви к Кириллу в виде двух комнат, в которых он жил с матерью. Поэтому она предлагает забрать ребенка к себе, а квартира пусть остается у тети. В ее квартире сейчас много свободного места, поэтому на эту жилплощадь она претендовать не будет.

В ответ последовала плохо разыгранная, но от этого не менее эффектная сцена. Сначала тетя изобразила страшное возмущение циничным предложением обмена ребенка на две комнаты, но потом вдруг изменила свое мнение. Кирилл – ее родной племянник, но она не будет на него претендовать, если Таня не только откажется от квартиры, но и оплатит ей, ээээ, моральный ущерб. Любовь Федоровна была грамотной женщиной, однажды она где-то прочла, что такой вид ущерба бывает в странах проклятого Запада. Так что сейчас эта краля получит все, как на Западе.

Расчет оказался верным. Успевшая сильно привязаться к ребенку Таня была готова заплатить, только бы ей его оставили. Но тех трех тысяч, которые тетка у нее требовала, у нее не было, зато были многотысячные долги, и Любовь Федоровна, боявшаяся, что Таня по чисто материальным причинам откажется от сделки вынуждена была резко умерить свои запросы. Теперь она была согласно и на одну тысячу. На том и сошлись.

Теперь оставалось только достать необходимые полторы тысячи рублей (пятьсот, из которых, по грубым оценкам составляли затраты на саму процедуру усыновления), но денег таких не было, и она не знала, где их взять.

Когда во вторник Таня пришла на работу, Николай Иванович сразу же заметил ее удрученный вид. Сначала она стеснялась, но потом все же рассказала ему о своей ситуации. Похоже, она родилась в рубашке, потому что вместо того, чтобы послать ее носить грязную посуду, он отнесся к ее проблеме с полным пониманием и выразил готовность одолжить деньги под небольшой процент. Себе он хотел всего 10%, если она возвратит деньги в течении года, или 30%, если возврат состоится в течении двух лет. Это было идеальное решение. Десять процентов с 1500 рублей составляло всего 150, но если она заработает 1500, то и эти 150 уж точно заработает. А в том, что она их заработает, она не сомневалась – через полгода-год она уже будет официанткой третьей категории, и станет сама получать чаевые, которые будут куда больше сегодняшнего червонца.

На следующий день Николай Иванович принес деньги и, получив ее письменную расписку, предложил обращаться к нему еще, если у нее возникнут новые денежные трудности.

Главный кредитор позвонил неделю спустя. Ему срочно понадобились его три тысячи – он разводился с женой, и все его планы поменялись. Деньги нужны были немедленно.

Николай Иванович был сама любезность и через два дня ее старый долг был полностью выплачен, пусть даже за счет увеличения ее задолженности перед новым кредитором до колоссальных 4500 рублей, суммы, превышающей двухлетнюю учительскую зарплату. Но все же заем был очень кстати, позволив перенести на потом ее самый большой долг, и жизнь постепенно приходила в норму. Обязанности свои она уже изучила, и принявшая ее на работу заместительница директора гостиницы Виктория Викторовна была ею очень довольна. Таня понемногу знакомилась с персоналом.

Одна из ее новых знакомых была буфетчица Валя, красивая, очень аккуратно одетая женщина. А еще она познакомилась с Любой, симпатичной девушкой, года на два старше ее. Как и Таня, Люба была помощницей официанта. Впервые она увидела ее недели через две после поступления и, разговорившись, выяснила, что Люба тут работает давно. На вопрос, почему она не видела ее раньше, Люба не ответила, и Таня подумала, что та, наверное, была в отпуске.

На следующий день Люба вышла на работу, но уже часам к восьми куда-то исчезла. Позже Таня обнаружила ее в зале за столиком с мужчиной лет пятидесяти.

Назавтра Люба снова не пришла, но Таня опять нашла ее в зале. Теперь она сидела за столом с другим мужчиной, лет сорока пяти. Она подумала, что это, наверное, ее родственник, но однажды, проходя мимо, увидела, как они страстно целовались.

Когда на следующий день Люба опять объявилась на своем рабочем месте, Таня интереса ради спросила у нее, зачем она встречается с мужчиной, который на много старше ее. Весело рассмеявшись в ответ, Люба объяснила, что она делает это за деньги, причем за хорошие деньги.

Таню эта новость шокировала. Она, конечно, читала про проституток и ей не раз говорили, что их полно в элитных московских ресторанах, но она еще никогда с ними не встречалась. Люба была для нее этаким экзотическим зверем.

Она поинтересовалась, о каких деньгах идет речь. Выяснилось, что за вечер и ночь Люба получает двести долларов. Получалось 800 рублей, если считать по курсу один к четырем. И это только за один день!

Могла бы я так, – машинально подумала Таня, – мои долги исчезли бы за две недели.

На этом ее размышления на эту тему закончились. Спать с мужчинами было чем-то, далеко выходящим за пределы ее горизонта, не говоря уже о том, чтобы делать это за деньги. Деньги вообще не могли быть критерием для секса, она, конечно же, без долгих рассуждений отдалась бы Жану Марэ, но он, к ее великому сожалению, до сих пор так и не сделал ей предложения. Ну хорошо, пусть ее покорит кто-нибудь другой, хотя она до сих пор таких не встречала. И вообще, все это, конечно же, были чисто теоретические рассуждения, не имевшие никакого отношения к реальной жизни.

В следующие недели Таня видела Любу исключительно в зале с клиентами, но однажды она опять пришла на работу и честно отработала до конца смены. Таня спросила, почему она работает так редко.

Из Любиного ответа она поняла, что поскольку ее основная работа происходит в номерах, то на этом рабочем месте она появляется исключительно в то время, когда происходят какие-нибудь проверки. А в ответ на вопрос, почему Люба раньше иногда появлялась на пару часов, та ответила, что в те разы ее специально об этом попросили. Она не стала объяснять, почему.