— Пиздец… — усмехнулся я от злости, не переставая смотреть на девушку. — Значит, все дни мы будем молчать и просто существовать рядом друг с другом? Тебе не кажется это неправильным?

— Мне кажется неправильным вырывать человека из его мыслей и нарушать личное пространство, — она забрала наушник обратно и снова от меня отвернулась.

Я очень захотел покурить. Мне было необходимо снять сковавшее меня целиком и полностью напряжение. Во мне буквально бурлила лава, обжигая каждую клеточку моего тела. Своей отстраненностью Моника только усугубляла ситуацию и доводила меня до кипения. Сначала в школе она игнорировала меня, теперь в автобусе. Неужели дома будет то же самое? Я не мог представить, чтобы два человека, живущих вместе, не общались хотя бы по часу в день. Не стоит забывать, что я парень, а она девушка, и мы должны хоть как-то контактировать, ведь Мон была очень даже симпатичной и нравилась мне, но вот ее упрямый характер заставлял меня пересмотреть свое мнение по отношению к ней. Может, у нее есть парень? Или вообще девушка? Нет, это уже абсурд какой-то… Своей стервозностью она точно сведет меня с ума.

В рюкзаке неожиданно завибрировал телефон, вырывая тем самым меня из собственных мыслей. Закопошившись в карманах, я выудил электронный агрегат и посмотрел на экран: Эмбер вызывает. Я усмехнулся. Ну надо же… Похоже, теперь вся школа в курсе, где и с кем я буду пропадать ближайшие две недели, и, конечно же, малышка Эм не могла не среагировать на столь ужасную новость, ведь я буду не с каким-то парнем, а с той самой Моникой, к которой она приревновала меня.

Я не знал, стоит ли отвечать на звонок или оставить его пропущенным. В любом случае Эмбер будет недовольна, только если я не возьму трубку, ее истерика останется при ней, а не обрушится на меня. Но отчего-то (наверное, от невыносимой скуки) мне захотелось принять участие в игре «Разозли влюбленную девчонку», и я нажал на «ответить».

— Да, пупсик? — спросил я, устраиваясь удобнее на сиденье.

— Что случилось, Тэхен? Ты где? — ее взволнованный голос до щекотки тешил мое самолюбие. — Почему тебя отстранили?

— Ту-ту-ту… Тише, успокойся, слишком много вопросов задаешь. Я что, справочное бюро? Так вышло, что какое-то время мне придется пожить с Моникой. Думаю, мы отлично проведем время…

Я специально растянул последнюю фразу, улыбаясь при этом как Чеширский кот. В голове сразу предстал образ, в котором Эмбер взрывается от злости и кричит так, что все стеклянные приборы вокруг лопаются от оглушительного напора. Ну не козел ли я после этого? Козел, конечно, причем самый настоящий и безжалостный. Когда-нибудь жизнь точно накажет меня за такое поведение, ну а пока я продолжал ходить по лезвию ножа и играться с судьбой.

— Ау? Ты же не помолчать позвонила? — нарушил я повисшую на проводе тишину.

— Я просто не знаю, что сказать… — по интонации женского голоса я понял, что Эмбер плачет, но совесть даже не кольнула меня хотя бы разок.

— Ну тогда пока.

Улыбаясь, я отключился и бросил телефон обратно в рюкзак. Это было жестоко по отношению к Эм, но какое мне было дело до ее чувств? Мое черствое сердце не способно на любовь и жалость. Все, что я мог, — лишь издеваться над теми, кто тянулся ко мне, и ненамеренно их отталкивать в силу своего ужасного характера. Глупый, глупый Ким Тэхен… С таким поведением я рисковал остаться в одиночестве, но из-за повышенной самоуверенности я убеждал себя в том, что такой парень, как я, никогда не будет один.

За разговором с Эмбер и размышлениями о собственном эго я и не заметил, что Моника выключила музыку и уже смотрела не в окно, а вперед себя. Хотела что-то сказать мне, но долго думала и никак не решалась. Краем глаза я наблюдал за ней и ждал, когда она пойдет на контакт. В данной ситуации я чувствовал себя затаившимся зверем, выжидавшим момент, когда жертва сама полезет в мои расставленные сети, и когда девчонка была уже готова раскрыть рот, автобус остановился, и водитель устало проговорил: «Следующая остановка Сток-он-Трент». Я чертыхнулся про себя от негодования и даже почти смирился с тем, что мне придется терпеть убивающее молчание Моники, как вдруг она громко вздохнула.

— Примерно через полтора часа приедем, — сказала она, сминая в руках наушники. Хоть она и заговорила, но не посмотрела на меня.

— Отлично, а то я уже всю задницу отсидел, — я хмыкнул, покосившись на девушку.

Моника явно хотела сказать что-то еще, но женская гордость не позволяла ей вот так сразу открыться какому-то засранцу по имени Ким Тэхен, по вине которого ее отстранили от школы и заставили провести с ним аж четырнадцать дней! Положение безысходное, не спорю, я бы и сам не выдержал общества такого же поганца, как я.

Следующие полчаса мы снова ехали молча. Мон смотрела в окно, а я в который раз разглядывал карту маршрута «Лондон-Ливерпуль», что висела возле дверей. Кажется, я успел изучить ее вдоль и поперек и запомнить все города, соединяющие концы пути. Высшая оценка по географии мне обеспечена.

Я бы и дальше подыхал со скуки, ведь насильно вытаскивать на разговоры Монику мне больше не хотелось, если бы не пьяный господин в пыльном и драном костюме. До сего момента незнакомец скромно спал в конце автобуса, но что-то заставило его проснуться. Эйфория от выпитого его не отпустила, и бухому идиоту захотелось устроить знатный кутеж. Шатаясь между сиденьями, он громко распевал народную английскую песню про проститутку Мэгги Мей и весело хлопал в ладоши. Мы с Моникой одновременно обернулись, чтобы посмотреть на придурошного мужика: размахивая дырявой шляпой, он раздражал всех пассажиров и заполнял автобус жуткой вонью — от него пахло перегаром, потом и, прошу прощения у милых дам, свежим дерьмом. Кто-то не успел добежать до туалета, да, мистер «Алкаш-Весельчак»?

— Проныра Мэгги Мэй уж в кутузке много дней! — сипло горланил пьянчуга, постепенно приближаясь к нам. Мужчины в автобусе старались не замечать его, а вот женщины, особенно пожилые, возмущались и просили его остановиться, но ему было абсолютно похер. — И больше она не пройдет по Лайм-стрит никогда!

Пьяница схватился за мое сиденье и пошатнулся так, что чуть не свалился на пол. Я поморщился от «чудного амбре» и вскочил на ноги. Мне было противно находиться рядом с ним и уж больно хотелось заехать ему по морде за то, что он устроил тут, но я сдержался и вместо этого взял Монику за руку, накинув на плечо свой рюкзак.

— Пошли пересядем, — сказал я ей, и девушка тут же согласилась, на мое удивление.

— Куда это вы пошли, молодежь? — когда мы хотели попасть в проход, чтобы найти другие свободные места, мужик двинулся в нашу сторону и обдал нас такой вонью, что я невольно засунул нос под воротник футболки, а Мон спряталась за мое плечо, стискивая своими пальцами мою ладонь. — Давайте вместе споем! Проныра Мэгги Мэй уж в…

— Заткнись и проваливай отсюда, пока я не вмазал тебе, — стараясь особо не приближаться к источнику ужасного до блевоты запаха, я серьезно посмотрел на весельчака и дал ему понять, что я не шучу. Что мне стоит врезать ему по сальной, красной роже?

Мужчина обиженно зацокал языком и развел руками. Я готов был поклясться, что пройдет еще буквально пара секунд, и я познакомлю его харю со своим кулаком, но он будто прочел мои мысли и отошел в сторону. Задержав дыхание, я быстрым шагом вместе с Мон рванул вперед, где было свободно только одно место. По пути я оглянулся и удивился тому, что в салоне столько взрослых мужиков, и ни один не смог заставить пьяницу успокоиться и покинуть автобус. Я знал, что англичане сдержанные и чопорные, но чтобы настолько… Тогда я решил взять ситуацию в свои руки: посадив Монику на место и поставив рядом с ней наши сумки, я подошел к кабинке водителя и постучал в пластиковое окно.

— Извините, а разве Вы не замечаете, что творится в салоне? — спросил я с явным возмущением. — Вы же водитель и должны принять меры.

— Сядь и не мешай мне, парень, — водителю было настолько похер, что ни единый мускул на его лице не дрогнул. Он продолжал управлять транспортным средством и смотреть на дорогу.