– И…и…и… имя? – выдавил из себя Шредер, пока я мысленно продавала билеты в первый ряд. Этим вопросом нужно заниматься вплотную уже сейчас! Как вы думаете, пять золотых – это слишком дорого?

– Эпик! Но вы еще услышите мое имя, потому что скоро его будет знать каждый! Эпик Фейлор навсегда войдет в учебники истории, как спаситель всего мира! – начал паренек, делая шаг из строя, но физрук тут же дал ему знак встать на место. Ндя… Мир обречен… Десять золотых и ни монетой меньше! Афишу я нарисую самостоятельно! А может сразу засесть на мемуары? Размазать их на семь книг, а потом, когда алчность победит здравый смысл, сесть за спин-оффы, римейки и сказки. Короче, если – сосать палец, то уже до кости.

– Т…т…т… твое имя! – больно ткнул мне в грудь пальцем физрук.

– Берениса! – отрапортовала я, делая шаг вперед, и тут же представляя себя солдатом Джейн, приставляя козырек к виску.

– Яху… яху… яху… – начал Шредер, жмурясь от напряжения.

– Я тоже в восторге от нашего знакомства! – задорно ответила я, вытягиваясь по струнке.

– Яху….Яху… – давился физрук.

Может, лучше воспользоваться другим поисковиком?

– Я худшего и н…н…не ожидал! Т…т…ты – Бе… бе… бе… – проблеял учитель, а мне в голову сразу же настойчиво влезла песенка «У Мэри был барашек», но я мужественно держалась, чтобы не обидеть того, кого природа создавала в свой законный выходной. Не думала, что мое имя окажется настоящим Эверестом! Увы, наш скалолаз не дошел даже до второго слога и решил разбить палатку на первом.

– Называйте меня «Бе-бе», – сжалилась я над ним, а вот ему милосердие было явно чуждо, потому как он взял меня за шкирку и повел к какой-то груде металлолома. Если я бедненько одета, то не это не значит, что меня заинтересует груда мусора! Я и пикнуть не успела, как на мне оказался панцирь доспехов, два тяжеленых наплечника и металлические сапоги на три размера больше. В последний раз я так страдала в китайских сапогах из несгибаемого, как Командате Че Гевара, кожзама, проклиная тот день, когда мне понравился узор из стразиков.

– Ш…ш…ш… шегодня… мы б…б…б… будем ушиться ношить д..д..дошпехи! – разговорился физрук, не обращая внимание на мои подкашивающиеся под тяжестью груды металла ноги, – Бе… бе… бе…

– Берениса! – напомнила я, проседая, как дистрофик под тяжестью дубленки. Слово «ушиться» меня настораживало, точно так же как и повышенное внимание к моей персоне.

– Т…т…т..ты б…б…б… бля… бля… бля… – начал Шредер, тыча в меня пальцем. Старушки у моего подъезда сейчас наверняка сильно занервничали. Они что-то пропустили и теперь жаждут узнать скольких именно!

– б-бляху на п..п… пояше п…п…п… поправь! – выдохнул физрук. Боже, как от сердца отлегло! – И п…п…п… пришедай! Ш-ш-ш-што раш!

– Што? – не расслышала я, – Простите, я – психолог, а не логопед.

– Ш-што! – заорал Шредер, в надежде, что сейчас на меня с небес упадет лучик света и наступит озарение. Я постигну энергию Дзень, очищу свою карму от кармических грехов, а мои чакры раскроются навстречу безудержному потоку знаний, ниспосланных мне вселенной.

– Да не нужно кричать! Со слухом у меня все в порядке… Я не пойму, что вы имеете в виду? Сто или што? – растерялась я, в ожидании открытия чакр.

– Ш..ш..што раш! Т…т…ты ш…ш…што не п…п…понимаешь? – разозлился не на шутку физрук, и тут же начал отсчет, – Р…р…р….р…р…р… раш!

О да! С ним только в прятки играть! Если он так считает, то я имею все шансы не дожить до трех. Я представила, как сгорбленно старушенцией подхожу к нему, постукивая клюкой по его блестящему чайнику, мол, «милок, ты уж там поторопись… Чувствую, что недолго мне осталось! Не доживу!». Пока он досчитает до пяти, я уже успею перечитать «Войну и мир». Я покачнулась и поняла, если присяду, то пожизненно.

– Еб… еб… еб… – начал Шредер, показывая рукой на меня, а я заметно напряглась, мысленно прикинув возможные окончания фразы. Самое интересное, что ни один из вариантов ничего хорошего не предвещал! – Еб.. ебонитовые д..д… дошпехи ш…ш..шлишком т..т..тяжелы для неженки? Б…б…б… быштро в…в…вше одели д..дошпехи! Ж…ж…ж… живо! Ш…ш..шемь к…к…кругов для в…в…вшех. И ш…ш…ш… шорок д…д…для Бе… бе…

О да! В последний раз я видела такой ажиотаж в прошлое воскресенье в гипермаркете, когда при покупке одной банки бычков в томате, бесплатно шла вторая, закрывая собой срок годности первой. В этих доспехах я чувствовала себя новой консервой «Ника в собственном соку». Масса брутто составляла килограмм девяносто, масса нетто – шестьдесят три. На моей этикетке явно было написано: «Хранить в сухом, прохладном месте!». А если возникают какие-то претензии – все к изготовителям или дистрибьютору – пофигисту!

– Интересно, а почему кому-то семь, а кому-то сорок? – возмутилась я, вспоминая веселую песенку и время, к которому мне удавалось прийти в себя и оторваться от подушки, с учетом того, что будильник начинал звонить с шести, почти не умолкая.

– Ж…ж…ж… жа н…н…неуважение к иштории! – отрезал Шредер. Да вы что! А я-то наивно думала, что здесь гадюшник единомышленников, а тут дружный и очень сплоченный коллектив профессионалов! – От..т… тныне т…т…ты д…д…девочка для б…б…битья!

Девочка для битья? Разбежалась! Гель для бритья тебе, а не девочка для битья!

– Я – девочка для нытья! – возмутилась я, чувствуя, что пора с физкультурой закругляться. Народ пошел на второй круг. Мэри Сью вырвалась вперед. Несмотря на тяжелые доспехи, темпа она не сбавляла. Остальные уже выдыхались и переходили с галопа на трусцу. Очень полезный навык, учитывая, как часто им придется бегать с поля боя.

– Ид..д..ди в ж…ж…ж… жо… жо… – сглотнул физрук, показывая мне средним пальцем, куда мне нужно идти!

– Сам иди в жо! – огрызнулась я. Не ну вы только посмотрите! Я здесь даже нахамить не успела, как меня уже посылают! Надеюсь, что все остальные пальцы на правой руке ему отгрыз дракон. Но если я узнаю, что по вечерам он играет на фортепиано…

– В ж…ж…желтый к…к…круг и оттуда н…н…начинай! – скомандовал физрук, мечтая меня размазать по всему «стадиону».

Эх! Настучала бы я ему по горшочку, который не варит! Пока народ, громыхая доспехами уже не бежал, а плелся по второму кругу, искоса поглядывая не меня, я решила расставить все точки над «ё».

– А теперь объясните мне, уважаемый! Какое отношение имеет история к физкультуре? Или давайте я перефразирую. Какое вы лично имеете отношение к учительнице истории? – с явным и плохо скрываемым интересом спросила я, чувствуя себя журналистом желтой прессы в погоне за сенсацией.

– Она м…м…моя лю… лю… лю…. – начал Шредер, а потом замотал головой. Неужели «лю»? Значит он ее мало «лю», раз ей везде мерещится всякое непотребство.

– любимая ма..ма! – закончил свою мысль физрук.

У кого-нибудь есть с собой платочек? Я сейчас разрыдаюсь как впечатлительная старушка на последней серии бразильского сериала. Теперь я понимаю, почему он заикается. Воображение уже рисовало, как добрая мама, кормя сыночка с ложечки, случайно выбила ему передние зубки. Ложечкой.

– У меня к вам просьба, – вздохнула я, – Могли бы написать или озвучить полный список Ваших родственников, работающих в Академии. Если их наберется больше пяти, то вполне разумно было бы подать прошение о переименовании Академии «Меча и Магии» или как тут ее называют, в «Академию имени Вашей семьи»!

– Т…т…то, ч…ч…что …т… ты г…г…г… гов… гов… – начал Шредер. Обласкал, так обласкал. Знаю, что я – не швейцарский шоколад, но на дешевую глазурь, надеюсь, можно рассчитывать?

Договорить он не успел, потому, как люк со скрипом приподнялся, но под тяжестью сапог снова опустился. И так около десятка раз, пока все мученики физкультуры не пробежали по нему. Когда топот немного утих, в люке появилась голова какой-то мадам с вычурной прической на светлых волосах. Прическу украшали какие-то перья, словно она провела ночь на порванной подушке. Она вылезла на крышу, охая и ахая на все лады, и тут же, косясь на меня, отозвала физрука в уголок.