- Коракс… - она выдохнул имя, и ее губы скривились в страшной улыбке. – Даруй мне смерть. Ты повелитель Освобождения, а я жажду освободиться от этих страданий.

Примарх поднес окутанный энергией коготь к навигатору, но в последний миг заколебался, прежде чем исполнить ее последнее желание. Оно терзало его совесть, но более решительная частичка его сущности – частичка, которая сбросила ядерные заряды на города Киавара, чтобы убить тысячи невинных, и позволяла умиротворять миры, которые противились согласию, удержала его руку.

- Скоро, обещаю, но сначала мне нужны ответы, - произнес он. Навигатор сникла, из-за чего трубки и провода громко задребезжали, словно ниточки уродливой куклы.

Но прежде чем Коракс начал допрос, его внимание привлекла вокс-сеть, где по командному каналу разговаривали Бранн и Агапито.

- Мы не можем пробиться, - говорил Бранн. – Тебе следовало обойти силы, защищающие реактор, брат.

- Я вскоре присоединюсь к тебе, - тяжело дыша, ответил Агапито. – Один из ублюдков сбежал. Мы вот-вот настигнем его.

Коракс прекрасно знал братьев и чувствовал, что Бранн сдерживается из последних сил.

- Реактор нагревается до критической отметки, - наконец произнес командор, – и скоро взорвется, если мы не захватим его. Расправимся с Несущими Слово, когда корабль окажется у нас в руках.

- Агапито, чем вызвана задержка? – потребовал примарх, раздраженный проволочкой командора в выполнении задачи.

- Я… - голос Агапито стих. Когда секундой позже он заговорил, в его словах чувствовалось раскаяние. – Прошу прощения, лорд Коракс. Мы немедленно выдвигаемся к залу реактора.

- Тебе давно следовало это сделать, командор. Поговорим об этом позже.

- Да, лорд Коракс. Простите за то, что отвлекся.

- Если через десять минут мы еще будем живы, я подумаю над этим, - ответил Коракс. Он присел возле плененного навигатора и мягко заговорил. – Прости, но сначала мне нужно решить другие вопросы. Будь сильной.

Он поднялся и повернулся к Соухоуноу.

- Постарайся замедлить перегрузку реактора, - приказал примарх, указав на пульт управления, возле которого сервитор со слезящимися глазами бормотал доклады. – Я хочу захватить корабль целым.

В коридорах, окружающих зал плазменного ядра, горело аварийное освещение. Сопровождавшие его сирены быстро отключили из стратегиума, но красноватый сумрак напоминал Бранну, что корабль еще далеко не в их руках.

- Кавалл, Неррор, Хок, - вызвал Бранн трех ближайших сержантов. – Обход справа, палубой выше.

Их отделения направились к лестничному колодцу, а Бранн повел остальную роту за собой. Волны уродливых рабов уменьшались, без сомнения их оттянули назад для создания последнего рубежа обороны вокруг перегружающегося реактора. Бранн не понимал, было ли это последним актом ненависти Несущих Слово или же они просто не хотели, чтобы Гвардия Ворона раскрыла цель пребывания корабля в секторе. Командор знал, что лорд Коракс не отправлял сигнал об эвакуации, и через сто двадцать секунд абордажным партиям будет уже слишком поздно спасаться с обреченного корабля.

Рапторы Бранна показали себя хорошо, и на секунду командор испытал гордость, наблюдая, как они быстро и смертоносно прочесывают инженерную палубу. Рапторы прошли боевое крещение у Идеальной цитадели, а также в последующих стычках с силами Гвардии Смерти на Монеттане и в захвате нескольких военных кораблей предателей из Имперской Армии, которые были перехвачены в ходе атаки на Толингейст. С каждой битвой Рапторы накапливали ценный опыт.

Теперь они превратились из интуитивно лучших бойцов в дисциплинированных и умелых воинов. Даже те, кого обезобразили дальнейшие мутации генетического семени, сумели преодолеть свои трудности, и теперь сражались на равных с более чистыми собратьями. Бранн настолько привык к своим подопечным, что почти не обращал внимания на их уродства. Все они были просто Рапторами, хотя командор знал, что кое-кто в легионе не полностью им доверял.

Чувство гордости сменилось глубокой ответственностью. Рапторы, как те, что обладали совершенным телом, так и те, которые пережили страшные мутации, были новым поколением Гвардии Ворона: будущим легиона, как называл их лорд Коракс. Примарх явно не испытывал угрызений совести за то, чтобы использовать способности Рапторов, усиленные системами доспехов модели VI. Как и обещал Коракс, к Рапторам относились как к любым другим войскам с Освобождения, дав им возможность проявить себя в качестве легионеров.

Мощный взрыв впереди оборвал размышления Бранна. На долю секунду ему показалось, будто целостность плазменного реактора была нарушена, отделения его Рапторов силуэтами вырисовывались на фоне белого пламени, которое вырывалось из стен и потолка, создавая застывшую сцену.

Мгновение прошло, и Бранна захлестнул огонь. В ушах зазвенел сигнал, предупреждая об опасности высокой температуры, но системы доспехов отлично сдерживали пламя, закачивая охлаждающую жидкость из силовой установки доспехов во вторичные системы. Краска на броне пошла пузырями, а на коже выступил липкий пот, но серьезных повреждений удалось избежать. Пламя погасло через пару секунд, и командор оценил урон.

- Что это было? – потребовал он, направившись вперед. Рапторы, которые находились ближе всех к источнику взрыва, перенесли его не столь удачно. Изломанные останки пары его воинов лежали на вершине лестницы, где и произошел взрыв.

Уцелевшие Рапторы поднялись с палубы и отряхнулись.

- Самодельная бомба, командор, - доложил сержант Хайван. – Полагаю, снаряд для оборонительной турели.

- Атака самоубийцы, - добавил Стрекель, один из воинов Хайвана. – Бомбу нес один из рабов. Свихнувшийся ублюдок.

- А что им терять? – ответил Бранн, добравшись до лестницы. Ступени в десятке метров под ним превратились в растекшийся шлак, стены оказались забрызганы каплями расплавленной пластали. – Сохранять бдительность. Их будет еще больше. Рабов нужно уничтожать прежде, чем они взорвут себя.

По вокс-сети зазвенели сигналы подтверждения, когда Бранн заглянул в шахту. Лестничный пролет на верхнюю палубу был испепелен, из-за чего командор со своими воинами оказался ниже входа в залы главного плазменного трубопровода. Он взглянул на хронометр.

Осталось восемьдесят секунд. А от лорда Коракса по-прежнему нет вестей.

Рапторы рассредоточились по коридорам, с помощью ауспик-сканеров выискивая лестницу или лифт. На поминание мертвецов времени не теряли; каждый понимал, что разделит их участь, если они не успеют остановить перегрузку реактора.

Рапторы отличались спокойным, сдержанным фатализмом, который казался Бранну успокаивающим. Возможно, причиной послужила природа их основания, или, вероятно, на их поведение повлияло мировоззрение самого командора. Какой бы ни была причина, он считал воинов своей роты одними из самых хладнокровных в XIX легионе. Юношеский задор быстро уступил место крайней серьезности в свете галактической войны и немалой вероятности, что Рапторы могли стать последним поколением легионеров Гвардии Ворона.

Бранн знал, что его рота всегда будет наособицу от остальной Гвардии Ворона, несмотря на слова примарха и заверения других старших офицеров. Рапторы отличались не только физически, но и характером. В этом не было ничего нового. Среди воинов Коракса всегда существовали незначительные отличия. Были терране, которые сражались подле самого Императора, их наследие прослеживалось до самого начала Великого крестового похода. Однако, невзирая на славную историю, терране так и не обрели таких же уз, которые лорд Коракс разделял с теми, кто сражался за спасение Освобождения. Бывшие заключенные, и Бранн был всего одним из тысяч, принимавших участие в восстании, приняли Коракса за своего, сначала как защитники, а после в качестве последователей. Терране относились к Кораксу с трепетом и уважением, как к своему генетическому отцу, но они всегда были лишь воинами-слугами Императора и не могли считать себя ровней примарху.