- А ты найди им квартиру, пусть попробуют пожить отдельно, вдвоем, и сама туда не лезь, - сказала она.

- Ты что, - испугалась Олеська. - Я их разлучить хочу, а ты "посели вместе" говоришь. Никакой логики.

Надежда не согласилась.

- Видела я вашего Николая, как-то со Стасиком к нам заезжал. Он строитель, а ты пыль на его ботинках хоть раз видела или в грязной одежде он пришел домой?

- Нет. А что? - не понимала Олеська. - Он на работе переодевается. Колька наш чистюля. Я стараюсь ему помочь, постирать-то нетрудно, автомат стоит, случается, порой и поглажу. Коля часто поздно возвращается. Не успевает сам. А что мне еще делать? Дома же сижу. Но сам Колька тоже умеет все делать. Его и моего Олежку мать приучила к порядку.

- Вот теперь пусть ему Танька и рубашки постирает, и погладит, и почистит ботиночки. Поверь, не будет она этого делать, судя по твоему рассказу. А потом им придется жить с ребенком, без бабушек, особо не погуляешь. То так Танька матери оставляет ребенка, сама бежит к тому же самому Кольке, а будет жить отдельно, много не набегает. Сбежит Танька от семейной жизни, сама увидишь.

- Или Колька сбежит, - с надеждой добавила Олеська, которая наконец-то поняла, что имела в виду сестра.

А дальше получилось так, что через три дня Николай привел Таньку в дом брата. В марте, когда этого уже не ждали, неожиданно ударили сильнейшие морозы. В старом доме, где жила Танька, полетела система отопления. Всю зиму старые трубы дышали на ладан, весной сдались. Прорвались, замерзли. А морозы не отступали. Ночью столбик термометра опускался до минус тридцати пяти. У жильцов даже замерзла вода в кранах. Настолько было холодно в квартирах. Олеська пожалела ребенка Таньки и сказала Николаю: пусть Танька с девочкой побудут у них, пока не восстановят отопление. Танька сразу согласилась. Она с девочкой прожила у Олеськи месяц и даже была готова остаться дольше. Говорила Николаю, что она так привыкла, так привыкла за эту этот месяц, что не знает, как будет дальше жить в разлуке. Олеське и Олегу, конечно, такие квартиранты не были нужны. Посуды за собой не моют сразу, стоит гора в раковине до вечера, обувь в прихожей разбросана. Олеська сколько раз не выдерживала: и обувь убирала, и сама мыла посуду. Танька обижалась и говорила, что это Олеська нарочно делает, чтобы показать, что Танька грязнуха и неряха. Только таких разговоров и не хватало Олеське. Маргаритка, к которой Олеська регулярно ездила, хохотала от души над ее жалобами:

- Что, мамочка, тяжело быть хорошей свекровью? Не делай добра, не получишь зла. А чего ты не позвала к себе пожить и будущую сватью? Было бы еще веселее. Олег-то тебя за это еще не собрался бросить?

- Нет. Олежек молчит.

- Слушай, а вдруг и ему Танька пришлась по душе? - веселилась от души Маргаритка.

Ох, знала Маргаритка, что сказать, чтобы завести подругу. Олеська сразу решила: выставит своих квартирантов в ближайшие дни. Хватит, и так зажились. На улице потеплело, можно и без отопления обойтись. Кстати, отопление и воду в Танькином доме уже наладили.

Но что еще больше не понравилось Олеське: Колька почти все деньги в этот месяц отдал Таньке. Ему нужны были новые межсезонные ботинки, а он свои дырявые в ремонт отнес и Таньке шубку купил. Могла бы походить и в куртке, все равно скоро тепло будет. Март кончается. Да и кушала хорошо Танька, недаром Олеська ее сравнила с лошадью. Аппетит был лошадиный. Николай-то все понимал, сразу дал на питание Олеське в два раза больше денег, чем обычно давал. Вот и не хватило на себя, улетела его зарплата на Таньку и ее девочку. А что дальше будет? Танька уже твердит, что сапоги ей нужны новые. Вот заразища! Хорошо устроилась.

Тут-то Олеська и вспомнила совет сестры и решила им воспользоваться. На худой конец, пусть сами Колька с Танькой варятся в собственном соку, а то шумно стало в доме. Олеське порой надо днем отоспаться, когда у нее очередной вечерний спектакль в любительском театре, а тут Танька с ребенком. Хотя девочка особо не шумела - больше беспокойства было от Таньки. То с Николаем поругается, то обиженная ходит, дуется на весь свет: Олеська, видите ли, не так посмотрела, Колька ей что-то не то сказал. Быстро забыла: в чужой дом пришла, ждет, что вокруг нее плясать будут. Нет, решила Олеська, пусть они все, в том числе и Колька, уходят на частную квартиру, если хотят жить вместе. Где бы найти им жилье, только рядом с Олегом, чтобы проверить можно было, что там происходит. Олеська подумала и попросила Маргаритку пустить Кольку в ее квартиру, обещала сама следить порядком. Про себя же очень надеялась:

- Даст Бог, через неделю Колька и Танька разбегутся. Колька вернется к нам, а я ему быстренько подыщу хорошую женщину. С квартирой!

Маргаритка подумала, подумала и сказала:

- Ладно. Пусть поживет у меня твой сыночек. Но только до осени. Осенью я вернусь к себе.

Она решила даже брать денег с Николая, лишь пусть оплачивает коммунальные расходы.

Совет Надежды угодил в самую суть. Получилось на деле еще лучше. Танька, как услышала про квартиру, что им нашла Олеська, разрыдалась.

- Олеся Дмитриевна не любит меня, не хочет, чтобы я жила с вами, - обиженно твердила она.

Олеська чуть язык не проглотила после этих слов. Совсем обнаглела девица! Конечно, не хочет Олеська никаких квартирантов, при всем ее хорошем отношении к Николаю. Это ее дом. На черта ей Танька!

Николай тоже стал задумываться, глядя на взбалмошный характер Таньки, на ее неумные выходки и слова. О женитьбе он, слава Богу, никогда не говорил. Но отношений с Танькой опять не разорвал. Результат Олеськиных усилий был таков: обиженная Танька с дочкой демонстративно вернулась в свой дом к матери, там уже без нее отдохнули, возвращению дочери особо не обрадовались, только малышке. А Колька ушел на частную квартиру. Он, как услышал, что Олеська нашла совсем недорогое жилье, да еще рядом, прямо вцепился.

- Коль, - расстроенно спросила Олеська. - Тебе плохо с нами?

- Ты что, мамочка! - ответил Николай. - Все хорошо. Ты у нас добрая и заботливая. Но можно я поживу самостоятельно? И потом, это ведь рядом. Будешь приходить. контролировать, мамочка.

- Буду, - отозвалась Олеська.

- Правильно, брат, мыслишь, - одобрил Олег, при котором велся этот разговор. - Живи самостоятельно.

- Только Таньку туда не води, - сердито приказала Олеська. - Загадит квартиру всю. Неряха она.

- Я помою, - ответил Николай.

Колька ушел жить на квартиру, Танька к матери, но они продолжали изредка встречаться. Олег же ответил жене почти словами Маргаритки, когда Олеська стала опять требовать, чтобы он повлиял на брата:

- Ну что ты прицепилась к моему братишке? Колька - взрослый мужик. Вот если бы он никаких баб не приводил, тогда и надо беспокоиться. А так все нормально. Ему, согласись, тоже нужна женщина хотя бы раз в неделю. Пусть уж одна постоянная, чем по разным бабам будет шляться.

Олеська недовольно фыркнула, но в словах Олега была доля истины. И актриса немного успокоилась. Она несколько раз проверила, как живет Николай один, без них. Частенько под этим предлогом оттаскивала ему еду, особенно, когда получалось чего-нибудь много. Убедилась, что в квартире порядок. Колька беспорядка не наводил, раз в неделю пылесосил, протирал полы, много посуды не грязнил, пользовался одной тарелкой и одной ложкой с вилкой. Готовил сам мало, разве что яичницу или полуфабрикаты, покупал чаще всего пельмени и как ребенок очень радовался, когда Олеська притаскивала кастрюльку борща.

А вскоре наступило лето. В творческой деятельности их любительского театра наступил перерыв. Олеська ослабила контроль за братом Олега и перебралась на недостроенную дачу, там рядом была сестра и Маргаритка с Костиком. Но иногда выбиралась все-таки в город, хоть муж тоже жил с ней в деревне.

- Долг материнский зовет, - смеялась актриса. - Как там наш взрослый сыночек без нас обходится? Переживаю.

Олег говорил: