На ночь Джинни решила все-таки забраться в планолет и поспать в каюте отдыха. Вот что-что, а спать на свежем воздухе ей в любом случае не особо приглядывалось еще со времен Глэйда. Мошки, комары (если они не вымерли), да и холод девушка не переносила. Найдя удобный диванчик у стены, она залезла на него с ногами и прилегла на бок.

Верилось в то, что впереди хоть какое-никакое, а будущее. Некоторая часть шанков все же осталась в живых. Джинни было больно вспоминать о том, что ее любимого вожака больше нет среди живых. Неприятная тоска поселилась и из-за смерти Галли, Джефа, Клинта и других парнишек. Но теперь все складывалось относительно хорошо. Интересно, как там Гермиона и Гарри с Роном? Да, Поттер небось бесится и рассекает воздух своим черным вихревым плащом. Джинни улыбнулась такой мысли, усмехаясь. Странно, что до сих пор они не притащились, чтоб увезти ее обратно домой.

На этих мыслях Джинни окончательно провалилась в сон.

Проснулась Уизли от озноба. Волна соскочивших на коже мурашек пронеслась по всему телу, заставляя девушку содрогнуться и открыть глаза. Вокруг царил полумрак, освещаемый лишь парой светильников на стенах. Напротив рыжеволосой в кресле, укутавшись до самого подбородка старым потрепанным пледом, сидела Бренда. Она находилась то ли в полудреме, то ли в состоянии быстрого сна: она изредка поднимала голову и через пару секунд снова опускала ее.

Джинни тихо села и потянулась, осознавая, что полностью выспалась. Какое же прекрасное чувство, когда твое тело полностью отдохнуло и готово к новым подвигам. Но для начала Джинни решила наведаться к Хорхе и спросить о воде.

Выйдя из комнаты (если можно было так назвать этот отсек), девушка двинулась прямо по коридору, особо не спеша. Она наслаждалась каждой секундой, которой можно теперь было не дорожить. Не нужно было ни от кого-то убегать, ни куда-то спешить, ни бояться за близких. Все находилось в относительном порядке.

До каюты пилота оставалась пара поворотов, как вдруг Джинни услышала чей-то шепот. Она тут же становилась на месте, пытаясь понять, откуда доносились звуки. Но как только девушка остановилась, шепот тоже стих. Может быть, показалось? Простояв еще пару минут, Джинни уже хотела сделать шаг, как вдруг шепот снова зашелестел в ушах. Ступая как можно бесшумнее, Джинни следовала на звук и в конце-концов выяснилось, что пара человек переговаривалась о чем-то за углом. Кажется, они спорили и, судя по всему, это были все-таки два парня. Джинни подошла к стене, за которой беседовали двое и притаилась.

— До чего же ты благородный, аж зубы сводит, — гневно шипел один из беседующих. Этот шепот Джинни узнала бы из тысячи: его обладатель никто иной, как Минхо. Да и мастерством сарказма безупречно владел только он.

— Незачем ей переживать еще и из-за этой стеботни, — твердо отвечает другой голос. Ньют.

— Стеботней это считаешь только ты, самобичующийся ты наш.

— Чего ты разнылся, Минхо? Я уже просил вас не зацикливаться. Просто скажи мне, что будешь с ней, когда это случится.

Джинни осознала, что от сказанных Ньютом слов прекрасное настроение как рукой сняло. Мысли почему-то вернулись к вечеру откровений с Полумной, которая поведала о вирусе. Ноги подкосились, а в груди все окаменело. То, что обсуждали эти двое, сохранялось в тайне. Во всеобщей тайне, в которую не посвящена была только Джиневра. Ей стало так противно и одновременно с тем тревожно и обидно, что она растерялась. Что теперь делать? Выйти и попросить объяснений или просто выйти и наорать за то, что скрывают от нее что-то важное? Выйти нужно было в любом случае…

— Я уже сказал тебе, что не оставлю ее. Ты это итак знаешь.

— Знаю.

— Кхм-кхм.

Джинни как раз стояла посреди коридора, когда парни, вздрогнув и дернувшись, обернулись к ней.

— Я вам не мешаю? — любезно поинтересовалась она, натянуто улыбаясь.

Ньют тяжко вздохнул, потирая пальцами закрытые веки.

— Тебя мама не учила, что подслушивать не хорошо? — усталым тоном спросил он.

— Я росла среди пяти братьев, так что мамины уроки давались мне плохо, — не без доли упрека ответила Джинни, скрещивая руки на груди. — В чем дело?

Ньют перевел недобрый взгляд на Минхо, когда как тот, фыркнув, ответил ему утвердительным кивком.

— У тебя нет выбора, — сказал он. — Либо ты ей скажешь, либо я.

— Кланкорожий шанк, — Ньют поморщился и снова посмотрел на Джинни.

Уизли во все глаза уставилась на блондина, предвкушая тревожную новость. А она была именно такой, насколько могла догадываться девушка. Ньют наконец посмотрел на нее прямым взглядом, не выражающим ничего, кроме твердости и решительности.

— У меня нет иммунитета. И я заражен. В скором времени свихнусь и стану на вас бросаться, — голос Ньюта звучал тихо и зловеще. Он не хотел этого говорить, не таким тоном. Он вообще не хотел этого говорить. — И я не собираюсь выслушивать ваши соболезнования и жалость. Все в порядке. Ты доволен?

Блондин перевел хмурый взгляд на азиата и быстро прошел мимо Джинни, даже не взглянув на нее. Его шаги отдавались по металлическому полу еще долго.

Джинни стояла на месте, потупив взгляд где-то на своих кроссовках. Она даже не могла понять, что сейчас чувствует. Это чувство не описать словами. Вот есть воздух, ты им дышишь. Тебе сообщают, что скоро его отберут и ты не сможешь дышать. Это как факт перед лицом. Ты понимаешь, что это неизбежно случится и не можешь с этим ничего сделать. Остается только ждать, можно плакать и рыдать, прощаться. Ньют только что выдал те слова, которые она никак не могла услышать сейчас. Не от него.

— Смешно он шутит сегодня, — пролепетала она, понимая, что на шутку это мало походило. — Он не может быть заражен. Он ведь в числе иммунов был в лабиринте. В лабиринт попадают только иммуны, черт возьми!

Минхо тяжело вздохнул, догадываясь, что Джинни вот-вот захлестнет волна паники и истерики.

— Это правда, Джин-тоник. Он не иммун и никогда им не был.

Голос азиата звучал тихо и мягко. Он хотел сказать это как-то менее резко, так как и без лишних движений было видно, что сейчас Уизли — это сплошной оголенный нерв, который лучше не трогать.

— Нет, — прохрипела Джинни, чувствуя, как к горлу подступает комок. Он сдавливал горло так сильно, что девушка готова была сейчас задохнуться. Боль, помещенная между ребрами, словно разрасталась внутри, отдавая сигналы по всему телу.

— Эй, Джин… — Минхо протянул руку и сделал один шаг, прежде, чем Джинни рухнула на коленки, зарываясь лицом в собственным волосы и запуская в них пальцы.

— Нет, — беспомощный шепот, вырывающийся из груди. Воздуху совсем не осталось. Тяжело. — Нет, это не правда. Вы оба мне врете. Этого не может быть. Не может, блин!

Последние слова Джинни выкрикнула прямо на Минхо, глядя на него мокрыми злыми глазами так, будто это он во всем виноват. Тот все также стоял на месте, не решаясь сделать что-либо. Возможно, он вообще впервые видит истерящую на полу девчонку.

Пытаясь бороться с собой и своей болью, Джинни сама не заметила, когда снова опустила голову вниз и, обхватив ее руками, начала раскачиваться на коленках взад-вперед. В следующий миг ее плечи накрыли ладони Минхо, прижимая ее тело к себе. И только тогда Джинни начинает чувствовать, как ком в горле растворяется, уступая место ее судорожному вдоху и в следующий миг она начинает рыдать навзрыд. Так громко, как сейчас, она плакала лишь однажды в своей жизни. Тогда она видела мертвого Гарри на руках у Хагрида. Примерно то же самое сейчас было внутри нее. Только вот то воспоминание уже давно ничем не отдавалось в ее сердце. Вся боль всколыхнулась от Ньюта. Она уже пыталась смириться с его смертью, даже не осознавая этого.

Так плохо, так больно. Казалось, будто с каждым выдохом легче не становилось. Становилось еще больнее. Джинни пыталась с силой вырвать с головы клок волос, чтобы было хоть немножечко полегче.

— Нет, — снова вырвалось из ее груди. — Не правда, не правда, не правда!