— Я не хочу, чтобы меня жалели.

Джинни фыркнула.

— Это называется заботой. Она переживала за тебя и просидела около твоей кровати всю ночь, не спуская глаз.

— А ты переживала за меня?

Вопрос поверг Джинни в некий ступор. Вот ведь идиот, спрашивает такие очевидные вещи! Девушка хотела было сказать что-то саркастичное, но Ньют ждал ответ с серьезным выражением лица, не моргая.

— Ну естественно. Алби вытурил меня, пока тебя готовили к операции, — сбивчиво проговорила Джинни, настороженно глядя на парня. Тот довольно ухмыльнулся.

— Навещай меня почаще, Джина.

Оказавшись за пределами шатра, Джинни встала около входа и смущенно почесала свободной рукой краешек подбородка. Странный Ньют со странными вопросами ей нравился. И нравился отнюдь не так, как Фрайпан или Алби. С ужасом осознав это, Джиневру пронзил укол совести. Бедняжка Гермиона ведь влюблена в него без ума и дружит с ним куда дольше, чем Джинни. Значит, не стоит думать о нем и как-то привязываться — тем более. Ну если только, как к другу. И почему это он вдруг спросил, не переживала ли за него Джинни? Хотелось дать себе пощечину, чтоб немного одуматься.

От раздумий отвлек сердитый топот Галли, который подошел к шатру. Следом за ним тащился Клинт.

— Чего встала здесь? Дорогу на кухню забыла? — недовольно спросил Галли.

«Да чего меня гонят отовсюду?!»

— Стройка тоже не здесь, — скрипнула зубами Джинни и, одарив глэйдера ненавидящим взглядом, пошла в сторону столовой.

========== Глава 5. — Ведьма-бегун, гривер тебя возьми! ==========

— Что, серьёзно?! — Джинни подпрыгнула на месте, выронив из тонких пальцев книжку, и бросилась Минхо на шею. Бегун, не ожидавший такого наплыва чувств, обнял ее в ответ, но та тут же отскочила и продолжила прыгать на месте. — Я в роли бегуна?! Вот ведь здорово! Господи, ты просто прелесть.

Минхо деловито провел ладонью по волосам и ухмыльнулся.

— Зачем сразу Господи? Зови меня просто «свет очей моих».

Джинни закатила глаза, но улыбаться не перестала. Сердце у нее колотилось в ускоренном темпе, рискуя вот-вот выпрыгнуть из груди и пуститься в пляс. И чему она так радовалась? Риск попасть в лапы гривера, помереть там страшной смертью, повредить себе что-нибудь и романтично разделить с Ньютом больничный шатер — отнюдь не самые расчудесные вещи. Ну, от последнего, конечно, можно было бы и не отказываться… Так, а еще ведь придется много бегать и двигаться.

«Новые приключения, новая обстановка, бег. И отчего мне так хочется побегать?»

Рыжеволосая, видимо, чересчур увлеклась своими мыслями, и Минхо нетерпеливо пощелкал пальцами у нее перед носом.

— Небось уснула с открытыми глазами?

Джинни отрицательно помотала головой из стороны в сторону, заставляя рыжие волосы метаться в воздухе.

— Завтра тебе придется встать пораньше. Прочитаю тебе мини-лекцию, соберем рюкзаки и двинем в лабиринт. Так что отправляйся спать.

Джинни довольно кивнула и, снова не справившись с нахлынувшим счастьем, еще раз обняла остолбеневшего Минхо и побежала в Хомстед.

Оказавшись в просторной девчачьей спальне, к которой Джинни уже порядком привыкла и, упав на спальник, она тихо выдохнула из легких воздух и улыбнулась.

— Позволь узнать причину твоего прекрасного настроения? — Гермиона, видимо, провалявшаяся в спальнике весь день, приподнялась на локте и настороженно посмотрела на подругу сквозь запутавшиеся каштановые волосы.

Джинни повернула к ней голову, не снимая с лица улыбки.

— Минхо наконец добился того, чтоб меня пустили в лабиринт.

Шатенка с непониманием посмотрела куда-то в пол, а потом снова на Джинни, словно проверяя, не ослышалась ли она.

— Чего ты туда так рвешься? — спросила она.

Джиневра пожала плечами и посмотрела в потолок.

— Хочу приключений, разнообразия.

Гермиона скептически фыркнула и тоже легла на спину.

— Ньют добегался.

— Как так получилось, что он попал в компаньоны Минхо?

Гермиона криво усмехнулась, продолжая сверлить взглядом пространство над собой. Все-таки эта девушка обладала очень красочной приятной мимикой. Джинни на мгновение даже удивилась, что за ней не пытаются поухаживать глэйдеры. Да, был запрет у Алби, но ведь можно было бы и в тихую проворачивать свидания. Поймав себя на этой мысли, Джинни невольно нахмурилась.

«Успокойся, Джиневра».

— Я не знаю, сама ведь только два месяца здесь. Но Минхо рассказывал, что он был очень любопытным и всюду совал свой нос. Ну прямо как ты, — на этом Гермиона снова усмехнулась, закусывая нижнюю губу. — А потом как-то Минхо так же, как и с тобой, выбил у Алби разрешение на становление Ньюта бегуном. Вот и бегал до сих пор.

Сказав последние слова, Гермиона повернула голову к Джинни и грустно посмотрела ей прямо в глаза. Тёплые карие глаза Гермионы — «Но не такие тёплые, как у Ньюта», — сверкнули в полутьме недобрым блеском.

— Неужели ты хочешь также все закончить?

— Брось, Гер. Ничего такого не случится. Ну а если я и умру однажды там, то помни меня такой, какая я сейчас. Поехавшей и улыбающейся во все свои имеющиеся зубы.

Шатенка не засмеялась на шутку и даже не улыбнулась.

— Просто будь осторожнее, ладно? Если и ты сломаешься, я не переживу.

Улыбка с лица Джинни исчезла так быстро, что морщинки в углу рта после своего исчезновения оставили некое чувство недостающего. Слова девушки были искренними и правдивыми. Гермиона привязалась к ней, любила ее, как свою сестру, переживала и заботилась едва ли не так же, как о Ньюте. Это одновременно было приятно и как-то грустно. Если с Джинни что-то случится в лабиринте, Гермиона, скорее всего, как и сказала, не переживет.

А что до Джинни? Она и сама ко всем привыкла. К Алби, к Гермионе, к Ньюту и Минхо. Даже Галли, который каждый день дарил ей колкие словечки и неприязненные взгляды, был ей одним из близких людей. Если бы в тот день за пределами стен оказался он, а не Алби и Ньют, она тоже попыталась бы придти ему на помощь и дотащить его громадную тушу до Глэйда.

— Все будет хорошо, Гермиона.

***

На следующее утро, продрав глаза ото сна раньше всех, Минхо привел Джинни к погребу, который, как выяснилось, находился посреди лесной опушки в яме, глубина которой превышала метров пять и восемь шириной. Здесь были стопки странного мужского белья — чтобы в штанах кое-что не тряслось, как объяснял Минхо — несколько острых ножей и около дюжины копий, а также кучи еще другого замысловатого оружия. Азиат, недолго думая, достал один из перочинных ножей и подал его девушке.

— То есть, вот этим я буду отбиваться от огромного гривера? — приподняв одну бровь, спросила Джинни, с сомнением глядя на ножичек в своих пальцах и засовывая его в боковой карман рюкзака.

Минхо ничего не ответил и через минуту достал кинжал средней длины.

— Вот это сунешь в ботинок вдоль своей щиколотки. Ботинки я тебе сейчас выдам.

Нашарив в стоящих в ряд ботинки её размера, что было очень трудоемким процессом, Минхо не долго думая бросил их Джинни и велел переобуться. Она тут же скинула свои кроссовки и надела ботинки, зашнуровав их чуть ли не до колен. Бегун, заметив, что Джинни закончила, сам взял кинжал и осторожно толкнул его лезвие между ногой девушки и кожаным ботинком, оставив снаружи рукоятку.

— Эта штука должна всегда быть здесь, ясно? На всякий случай.

— Поняла, — Джиневра кивнула.

— Так, теперь к Фрайпану за сухпайком и в бега.

Когда Минхо, тщательно проверив, нет ли в рюкзаке Джинни никаких дырок и всего прочего, и засунув в оба по два бутерброда и по две бутылке воды, кивнул в сторону лабиринта. Фрайпан, провожая их недовольным взглядом, тяжко вздохнул, поняв, что, похоже, теряет своего помощника. Вчерашний энтузиазм начинал понемногу иссякать, когда Минхо и Джинни шли по направлению к открывающимся воротам. Неизвестность пугала, но чувство любопытства явно было сильнее. Хотелось узнать, что же там. Хоть Ньют и говорил, что выхода там пока что нет, жажда окунуться с головой в неизведанное съедала заживо. Понять — каково это, быть бегуном и весь день проводить извне.