Он отпустил ее разум и повернулся к двери. Теперь он их слышал. Подошвы гулко ступали по железной палубе, слабо сотрясая пол.

— Пусть идут.

— Ты не можешь сражаться со всеми.

— Я не намерен с ними сражаться. Ты же сама сказала, девочка — я заслужил эту кару.

В его словах не было никакой жалости к себе. Ни меланхолии, ни страдания. Одна лишь убежденность.

— Свет.

Севатар закрыл глаза, защищаясь от бритвенно-острого прикосновения света, и не открывал их. Шаги вступили в камеру. Он почуял металлический запах гибких механизмов в сочленениях силовой брони. Ощутил на языке привкус потрепанного в бою керамита.

— Кузены.

— Идем с нами, капитан Севатар.

— Ну конечно же. Могу я поинтересоваться, куда мы направляемся?

— На тюремный транспортный корабль «Остаток Братства». Ты способен смотреть, или тебя необходимо тащить?

Севатар улыбнулся и чуть-чуть приоткрыл глаза, приготовившись к боли, которая навалилась на сетчатку. Десять. Нет, двенадцать. Все вооружены клинками и болтерами.

— Мои глаза привыкнут через несколько секунд. Потерпи, кузен.

Они любезно позволили его зрению подстроиться. Боль ослабла, но не исчезла — этого ему было достаточно, чтобы идти без посторонней помощи, не подвергаясь унижению переноской.

— Шагай, заключенный.

«Неоспоримый довод» был линкором типа «Глориана» - настоящим городом посреди космоса — и они потратили почти час, пересекая его залы. Они молча шли по туннелям и коридорам, только глухо стучали бронированные сапоги. Севатар ни разу не увидел никого из своих братьев, конвоируемых подобным образом. Похоже, Темные Ангелы принимали меры предосторожности. Рабы, слуги, серфы и трэллы — все игнорировали его, не бросив ни единого взгляда, даже ни разу не подняв глаз из-под своих одеяний с с капюшонами. Приходилось признать, что Первый Легион и впрямь хорошо обучал своих подручных, хотя и было чудом, что они могли выполнять свои обязанности, постоянно глядя в пол. Через какое-то время он почувствовал, что дитя-астропат опять приблизилось. Она наблюдала за ним, как всегда. Наблюдала... и не только...

Яго.

Все двенадцать воинов остановились в один и тот же миг, неподвижно встав в красном освещении второстепенного коридора. Он замер между ними, поочередно глядя на каждого.

— Если они отведут тебя на тюремный корабль, ты умрешь. Я могу тебе помочь, но не в силах долго их так удерживать.

— Как ты это делаешь? Насколько ты сильна, дитя..?

— Один из них — библиарий. Он каждую секунду сопротивляется мне, и его сила огромна.

Севатар посмотрел в голову колонны. На черной броне воина-предводителя были вытравлены изящные рунические надписи на калибанском. Он стоял без шлема, лицо скрывалось в тени капюшона из ткани цвета слоновой кости.

Приблизившись, капитан Повелителей Ночи увидел, что лицо воина растянуто в гримасе напряжения. Сузившиеся глаза подрагивали от усилий, прилагаемых в незримой схватке, на лбу Темного Ангела проступили бриллианты пота.

— Здравствуй, кузен. Не сопротивляйся. На это уйдет всего секунда.

Глаза библиария, подергиваясь, с усилием повернулись, чтобы взглянуть на другого воина.

— Нет... Ты...

Севатар выхватил болт-пистолет из кобуры на бедре Темного Ангела и всадил тому болт между глаз. Обезглавленный труп остался на ногах, но, бросив пистолет на палубу, Севатар ощутил в своем сознании облегченный вздох Альтани.

— Тебе не нужно было убивать его, Яго.

— Нет, но мне это подходило.

— Ты почти на вспомогательной ангарной палубе. Я могу помочь тебе скрыться на грузовом судне или буксире, перемещающемся между кораблями на стоянке над Макраггом. Ты можешь спрятаться на борту одного из боевых звездолетов, которые готовятся к...

— Хватит, малышка. Мне нужно знать только одно.

Продолжая говорить, он потянулся к цепному мечу в ножнах на спине ближайшего Темного Ангела.

— Что?

Пальцы Севатара сжались на рукояти потрепанного в боях клинка легионера. Он знал, что в непосредственном будущем ему предстоит долгое и стесненное путешествие по служебных воздуховодам корабля.

И ей придется помогать ему изо всех сил. Но оно будет того стоить. Правосудие. Приговор. Кара.

— Просто скажи, где ты, Альтани. Я хочу услышать, как поет ваш Хор.

Астропатический Хор был в сборе. Двадцать его членов соединились в абсолютной гармонии под огромным армированным куполом, откуда открывался вид на усыпанное звездами небо, от которого захватывало дух. Обычно здесь все было спокойно. И внутри двадцати закрытых гностических капсул, покрытых ритуальной гравировкой, все и оставалось спокойно.

Они были герметично изолированы от внешнего воздуха и исступленного воя тревожных сирен, которые сейчас предостерегающе заливали палубы различными оттенками красного. Астропаты продолжали спать, связав свои разумы воедино, готовые исполнить желание господ — потянуться в бурлящий шторм и потратить энергию в очередной тщетной попытке отправить весть на далекую Терру. Лишь одна из дремлющих фигур шевелилась, хотя и не просыпалась. Ее сознание оставалось на краю безупречного психического оркестра Хора, и она позволяла их голосам накатываться на нее, внося в их общую песнь собственную гармонию.

Снаружи настенных капсул в покоях Хора бродил незваный гость. Севатар двигался среди разбегающихся рабов и слуг напряженным бегом, освобождая их от падения его клинка. Для него они были насекомыми — настолько несущественны, что с тем же успехом могли бы и вовсе не существовать.

Он остановился у ее капсулы. Он знал, что в его распоряжении есть, в лучшем случае, считанные секунды, и каждый удар сердца, потраченный возле нее, потрачен впустую, но все же обнаружил, что вынужден остаться. Она спала внутри — девочка с синяками на коже, пристегнутая внутри мягкой гностической капсулы в позе эмбриона. Провода передачи биологических данных, иглы мышечных стимуляторов и питающие кабели пронзали ее виски, позвоночник и конечности в слишком многих местах, чтобы их можно было пересчитать одним столь кратким взглядом. Ниспадающие неровные волосы скрывали пустые глазницы. Она практически не шевелилась в камере жизнеобеспечения с контролем атмосферы, но Севатар задержался ровно настолько, чтобы увидеть, как у нее дернулись кончики пальцев. Мягких, гладких пальцев, которые никогда не познают рукояти оружия. Он почти уже приложил руку в обзорному окошку капсулы, но кровавый отпечаток ладони предателя только скомпрометировал бы ее еще сильнее.

++ Так вот как ты выглядишь.++

Девочка продолжала спать в гностическом саркофаге, даже проецируя слова в сознание Севатара. Она не стала говорить о сотнях шрамов, которые пересекали его бледную кожу, или о неестественной черноте глаз.

++ Ты выглядишь уставшим, Яго.++

Его ответом ей стала лишь кровавая усмешка.

Цепной меч вгрызся в главную гностическую капсулу Хора, и наружу ударил сжатый кислород, хлынула прозрачная шипящая жидкость охладителя. Внутри находился сморщенный и седовласый мужчина, настоящий выходец с того света, которого звали Мнемок, и ему было тридцать стандартных терранских лет. Он выглядел на пятьдесят и обладал здоровьем семидесятилетнего. Астротелепатия — немилосердное дело. Чем ярче пылает разум, тем ненасытнее он пожирает ресурсы тела.

Изуродованный человек завопил в слепой панике, когда его выволокли из мягкой колыбели. Несмотря на слабость от дезориентации и ошеломление от боли, инстинкты не полностью его покинули. Когда невероятно сильные руки вздернули его в воздух, он потянулся к бедру за хлыстом... только для того, чтобы обнаружить, что его там нет. В отличие от большинства астропатов, глазницы надзирателя не были пусты. Примитивная бионика стрекотала и пощелкивала, пытаясь сменить фокусировку, и передавала искаженное изображение огромного неизвестного человека, вперившего ему в лицо черные глаза, которые он не узнавал, и шепчущего голосом, который он никогда доселе не слышал.