Я села у изголовья койки и отвела мокрые волосы ото лба юноши, поцеловав в переносицу и мысленно желая, чтобы этот кошмар побыстрее закончился, потому что я не могла смотреть на мучения Ньюта, но одновременно с этим, я понимала, что зла на него за эту вольность и слабость. Но это я оставлю на потом, сейчас важно сохранить егомв сознании.

Клинт и Джефф одновременно подошли к койке, приготовив таз с водой и полочку с медикаментами.

— Так, Минхо, держишь?

— Ага.

— Камилла?

— Держу.

— Отлично. Начнём.

Проводил операцию Клинт, как самый первый и опытный медак в Глэйде, а Джефф помогал ему, разогревая глину для будущего гипса на ногу. Клинт взял носиневшую лодыжку в руки, тщательно осмотрел ногу и, сжато выдохнув в сторону, будто собираясь с силами, резко дёрнул ногу в противоположном направлении. Ньют вскрикнул и промычал что-то неразборчивое. Я поправила ремень обхватила его лицо руками, начав шептать что-то совершенно бесполезное и незначительное, вроде того, что ветер гоняет осенние листы по мокрому асфальту или солнце восходит на востоке, а садится на западе. Блондин рвано дышал и неожиданно открыл глаза, наполненные непролитыми слезами и посмотрел на меня так, будто видит впервые.

Мне слёзы заслонили весь вид на бедного парня, поэтому снова поцеловав его в лоб, я прошептала в покрасневшее ушко:

— Скоро всё будет хорошо, солнышко, сейчас, потерпи, родной.

Мои слезы закрыли бледное лицо блондина, оставив размытое видение. Ребята мелькали на заднем плане, а я всматривалась против воли в красивые влажные глаза Ньюта, в которых сейчас читалась благодарность наряду с сожалением за свой проступок. Я прижалась своей щекой к щеке бывшего бегуна и заплакала от того, что не смогла предотвратить его боль.

— Прости… Прости меня, Ньют. Я такая дура.

А парень всё продолжал сверлить меня тёплым взглядом, будто не замечал и не чувствовал, что его ногу промыли и поместили в тёплый гипс, зафиксировав положение на валике и, для верности, закрепили ремнями. Я же перестала плакать под его взглядом и теперь заботливо гладила щетинистую впалую щёку. Ньют покачал головой вправо и влево, подразумевая неправдивость моих мыслей.

Клинт вколол Ньюту обезболивающее и кивнул мне, молча разрешая остаться на ночь с раненым.

— Присмотришь?

— Да, спасибо, Клинт, Джефф.

Минхо посмотрел на блондина, потом на меня и подойдя, притянул меня за шею к себе. Я уткнулась в его рубашку и с трудом сдержала новый порыв расплакаться. Почувствовав напряжение за спиной, я обернулась и увидела, что оба парня буравили друг друга недовольными взглядами.

Минхо взял меня за подбородок, всё еще смотря Ньюту в глаза и поцеловал в щеку, прохрипев:

— Спокойной ночи. Не шали мне тут.

Я слегка улыбнулась и похлопав парня по напряженному плечу, отправила восвояси. Повернувшись к Ньюту, я увидела, что мой блондин сладко спит.

========== Глава 6 ==========

Утро выдалось не особо приятным: я случайно грохнулась на пол прямо с койки, на которую вчера улеглась, чтобы заснуть рядом с умилённо спящим Ньютом, потому что спать на полу мне не улыбалось. Юношу мой шум и скромный вскрик, а затем последовавший стон, не заставили и клюнуть носом, он продолжал беззаботно спать. Я поднялась, потерев пострадавшее плечо и почувствовала, что пока я спала с Ньютом на узкой койке, успела отлежать себе шею, и любое движение в правую сторону отзывалось неприятной тягучестью.

Я оглянулась на спящего парня, и взгляд мельком прошелся по его забинтованной ноге. За ночь она не поменяла своего положения, но ясно было видно по лицу Ньюта, что спать ему было непривычно и крайне неудобно, так как ногу специально зафиксировали ремнями, чтобы он во сне ненароком не сделал себе ещё хуже. Поэтому, погладив юношу по небритой уже который день щеке, я решила сделать ему приятное и принести завтрак прямо в постель. А потом уже поговорить о насущных проблемах в его голове и оных последствиях для окружения и меня в частности.

Слегка прикрыв дверь, я сбежала по лестнице и мигом вылетела навстречу предрассветной прохладе: солнце ещё не встало, в лицо ударил свежий прохладный воздух, а по телу разнёсся ознобом ветерок, кусающий любые оголённые участки кожи. Я вдохнула побольше воздуха и улыбнулась - всё как я люблю. На удивление, рассветная пора вдохнула в меня второе дыхание, мне не хотелось начинать этот день из ссор, обид, криков, матов и драк. Вчерашнего мозгового траходрома мне вполне хватило. Да и нервные клетки потрепало прилично.

Пока я шла по направлению к Кухне, то заметила, что вся поляна была усеяна спящими мальчишками, что жутко мне напомнили звёзды на ночном небе, беспорядочные и, ну разноразмерные.

Не встретив ни одной бодрой души на пути и на Кухне, что странно, так как бегуны в такое время уже поглощают наспех приготовленный мной завтрак, я спокойно поджарила глазунью с сосиской, любимое блюдо Ньюта из моего ассортимента, налила горячий чай с сахаром и широкими дольками лимона и положила это всё на деревянный широкий поднос. Смотря на всё это, я задумалась, что бы положить к чаю.

Фрай мне один раз рассказывал, что им редко присылают шоколад, но присылают и несколько плиток он хранит в крайней угловой полочке кухонной мебели. Я спросила, почему они скрывают это ото всех, на что юноша поднял тёмные брови и весело ответил мне, что если все захотят плитку шоколада, вместо трёх-четырёх кусочков, то тут начнутся нешуточные драки. Я, конечно, не особо поверила, что шоколад может стать поводом для серьезного изувечия своего сотоварища по горю, но демонстративно кивнула и согласилась. Поэтому я полезла в тот шкафчик со сладким, которое может приятно порадовать блондина, воровато обернулась на мирно стоящую дверь, мало ли. Взяла плитку, слегка постучала по одному её краю и резко разделила пополам. Одну половину положила под чашку с чаем, а другую вернула обратно – потом объяснюсь перед Фраем, я думаю, он меня поймёт, всё-таки Ньют ему не чужой человек.

Кое-как дойдя до нужной комнаты, захотела уже с ноги пнуть оную, чтобы открыть, потому что нести поднос было тяжело, но с той стороны двери я услышала шорохи и голоса. Я недовольно поджала губы, всё еще стоя перед дверью: значит к Ньюту уже успел кто-то забежать и разбудить его раньше меня.

А через секунду понимаю, что это не кто-то, а недовольный Минхо.

========== Глава 7 ==========

— Давай просыпайся.

— Минхо, отстань.

— Просыпайся, говорю! Я, мля, ужасно зол на тебя и если тебе сейчас прилетит в башню, я даже не извинюсь — заслужил! Понял?

Я поставила тяжеленный поднос на близстоящую лавочку «для ожидания», которых тут стояло аж две, по обе стороны второго этажа. Удобно, кстати.

Стараясь не скрипеть ужасно скрипучими половицами, я встала у самого косяка и прильнула ухом к двери. Совсем тоненькая, но щель была между двумя деревянными дверными досками, поэтому я ещё попыталась и прищуриться, чтобы разглядеть и расслышать всё. Не знаю, что во мне проснулось, но мне захотелось послушать, что Ньют скажет в своё оправдание, ведь Минхо именно за этим и пришёл. Не так ли?

Послышался лёгкий шум отодвигаемого одеяла, и Ньют со страдальческим выражением, жуткими синяками под глазами и растрёпанной шевелюрой, протёр лицо и облокотился на локти, привстав, чтобы лучше видеть Минхо. Брюнет же перетащил небольшую табуретку из одного угла комнаты в другой — прямо перед кроватью Ньюта.

Бывший бегун промолчал, но выразительно посмотрел на друга: он явно был недоволен, что его так резко разбудили, да ещё и пообещали избить.

— Итак, Ньют, я отсюда не уйду, пока не услышу эту сраную причину, по которой ты захотел научиться летать. Посмертно. Я жду.

Минхо скрестил лодыжки, удобно разместившись на стуле, и скрестил руки на груди.

Ньют посмотрел на Минхо исподлобья, его взгляд не предвещал ничего хорошего, он был разозлён. Честно признаюсь: я его таким никогда не видела. Минхо же вёл себя вполне обычно, то есть, делал вид, что проблемы Ньюта его не волнуют, но принимал самое активное участие в нейтрализации оных, что меня всегда восхищало в нём. Но было видно, что он действительно переживает и беспокоится за друга, он хочет понять истинные мотивы, чтобы помочь и не оставлять в одиночестве. Это многолетняя практика, перешедшая в привычку. На секунду я подумала, что никакая стёрка памяти не может отобрать у этих двоих братские чувства.