Эта туча недовольства сидела в небольшой, совсем низкой хижине, которая была больше похожа на деревянный бункер с яркими полосками света, проникающими сквозь щелины между деревьями и выглядящими, как тоненькие иголки. Нахмурив густые брови на тёмном лице, Алби рассматривал содержимое месячных карт, составленных бегунами. Я тихо постучалась и проскользнула в душное помещение, без особого, прозвучавшего разрешения. Карты я заметила и мысленно приказала быть на чеку, так как большая половина карт была составлена мною со слов бегунов.

— Что хотела?

Хриплый и уставший голос Алби дал мне понять, что сейчас надо говорить чётко и по делу.

— Отпроситься. Я плохо себя чувствую.

— Сходи к Медакам и продолжай работу.

Я нахмурилась. Мне наверняка не хватит одной мелкой таблетки от головной боли.

— Это не так быстро, как ты думаешь. Я хочу сегодня отлежаться, завтра сдам двойную нагрузку.

Алби наконец поднял взгляд на меня, перестав хмурить брови. Я осталась недовольной тем, что он точно захочет продлить мои мучения, это было видно по его глазам: он сомневался.

— Я не вру.

— Я тоже.

Такая манера общения начала меня реально раздражать. Я сдержала кулаки и приготовилась к военным действиям. Но главный вожак Глэйда вдруг бросил бумагу, которую до этого сжимал и, поставив локти на стол, уронил лицо в руки.

— Я задам тебе один вопрос, и ты ответишь на него максимально честно, лады?

— Лады.

— Ты знаешь, что происходит с Ньютом?

Я думала, вопрос будет из ряда вон лёгким. Но сегодня удача повернулась ко мне своей задницей. Алби был уставшим, было видно, что он тоже что-то знает, просто хочет проверить свои догадки.

Так же, как и я.

— А ты знаешь?

— Камилла, я попросил ответить предложением, а не вопросом на вопрос.

— Тогда я не знаю, что с Ньютом. А… с ним что-то не то?

— А ты не замечаешь, что-ли? Крутишься, вертишься вокруг него целыми днями, а не видишь очевидного?!

— Не нужно на меня кричать. Алби.

Темнокожий вожак вскинул голову и уставился на меня. Я уставилась в ответ, терпеть не могу, когда ни с того, ни с чего начинают выплёскивать на меня свои эмоции. Если только это не родные мне люди, в чей узкий круг этот тип уж точно не входит.

— Он сдался. По глазам видел. Просто пусто. Сразу после того, как мы рассмотрели карту месяц назад, он как будто с цепи сорвался. Стал сам по себе. Я не знаю, что с ним делать, с утра посрались, я не хотел пускать его в Лабиринт сегодня. Но этот баран упёрся своими рогами, хер проберешься к нему. Вот и побежал. У меня… предчувствие плохое.

Парень положил руку на грудную клетку, молча показывая, как у него душа болит за товарища. Я чувствовала совершенно то же, но не спешила раскрывать все карты, мне нужно переговорить не только с собой тет-а-тет, но и с самим виновником моих страданий.

В голове всё резко помутилось, и я чуть не полетела навстречу к деревянным доскам, вовремя подвернулся круглый стол — я схватилась за округленные бортики, стараясь унять пульсирующую в горле тошноту из-за вертикального положения, так как голова требовала у тела немедленно принять горизонтальное.

— Ладно. Один день отсрочки, завтра доложишь, чё с тобой.

— Спасибо.

========== Глава 4 ==========

Комментарий к Глава 4

Слушайте, может у вас есть какие-то вопросы по поводу сей работы, видите неточности, предлагаете персонажа, сцены, что-нибудь, что вы хотели бы спросить - милости прошу, я открыта к расспросам, если таковые имеются.

Я буквально вылетела из хижины в сторону Медаков, надеясь, что содержимое моего желудка не окажется у всех на виду, а особенно на зеленой, блестяще чистой поляне.

Мигом взлетев по лестнице Хомстеда, рывком открыла дверь в медицинскую комнату, не забыв прихлопнуть её за собой. Двое специалистов лекарей-любителей попивали чай, пока я не пришла и не испортила им весь кайф.

— Камилла? Ты чего?

— Что-то случилось? Ты бледная какая-то.

Клинт и Джефф для меня оставались двумя островками спокойствия и уравновешивания. Ведь всё, что происходило за пределами их скромной обители казалось, будто шло мимо их, какая бы невзгода не случилась, они всегда были хладнокровными и терпеливыми ко всем превратностям судьбы. Наверное, то, что мне в них больше всего нравилось, так это их характеры, что отражали друг друга, будто два брата.

Братья прочитали меня, не открывая и форзаца, поэтому сразу посадили на единственную высокую койку, смахивающую на хирургический стол.

— Рассказывай.

— Какое-то время назад у меня начала болеть голова, в глазах резь, тошнит жутко.

— Солнечный удар?

Клинт покосился на Джеффа, который внимательно считал пульс на моей руке.

— Думаю давление, но давай проверим.

Парни померяли моё давление, но и оно было в относительной норме. Озадаченно почесав бровь, главврачи посоветовали мне отлежаться до конца дня раз уж настолько всё плохо, что они не могут поставить диагноз. Вскоре, они покинули палату, и я осталась один на один со своими мыслями.

С громким вздохом я повалилась на скрипящую кровать, уткнувшись головой в несвежую подушку, попыталась заснуть, совершенно не думая ни о чём, так как даже мыслительные процессы вызывали боли в черепной коробке.

«Камилла…»

В тишине медицинского отсека моё имя прозвучало слишком громко. Резко открыв глаза, я подумала, что мне показалось. Но голос настойчиво продолжал повторять моё имя мужским басом.

«Камилла…»

Голос продолжал меня звать, будучи в полной уверенности, что я его слышу и вскоре отвечу. Рассеянным взглядом обведя комнату, я поняла, что всё-таки сошла с ума. Мигрень оказалась с последствиями, и я уже начала верить, что солнце действительно радиоактивное, раз вызывает такие галлюцинации. Головная боль стала сходить на «нет», глаза растуманились, а желудок, наконец, усмирился и перестал доставлять мне пищу прямо к горлу.

«Камилла, это Томас. Ты слышишь меня? Если да, то кивни в окно, жук справа».

Если бы не напряжённость ситуации, я бы рассмеялась от такой просьбы. Но голос в голове был уверенный и сухой, что я невольно повернула голову по направлению к широкому окну без стекла, откуда доносились веселые, переговаривающиеся голоса мальчишек. В правом верхнем углу деревянного окна я увидела жука, размером с ладонь, направляющего красный тонкий луч света мне прямо в лицо. Сразу вспомнились опыты в тёмный и тесных лабораториях ПОРОКа, где создавались не только такие существа, но и машины-убийцы по мощнее. Жук был металлический, маленький робот-шпион и довольно незаметный, если не приглядываться. На гладкой матовой спинке белыми небольшими буквами была впечатана гравировка с надписью «ПОРОК». Закатив глаза на вездесущую организацию, я кивнула жуку.

«Ты… узнаешь меня?»

Моя прежде ноющая голова будто перезагрузилась и начала работать с удвоенной скоростью. Томас, шатен 18-ти лет, высокий и подтянутый. Отличается повышенной любопытностью, но только благодаря врождённому таланту к наукам. Довольно умный, способный учёный. Мы познакомились в первый день моей стажировки, мне он понравился, ведь показался мне надежным и верным человеком. В итоге, спустя месяц мы стали не разлей вода, ведь Томас тоже был не в восторге от действий организации или мне так казалось, ведь каждое задание канцлера, парень выполнял с каким-то болезненным удовольствием. Было очень грустно покидать друга один на один с этими убийцами, но к том времени у меня уже состоялся личный разговор с канцлером.

Сразу вспомнив давнишнего друга, я вскрикнула с радостной улыбкой на лице:

— Томас, конечно, я узнала тебя!

«Тише, тише, Камс, разговаривай мысленно, кто-то может услышать».

В очередной раз я вспомнила, что перед тем, как отправить каждого шанка в Глэйд, им вживляют чип, блокирующий воспоминания и дающий возможность переговариваться с сотрудниками на ментальном уровне. Не знаю, если кто-то из пороковцев и связывался с шанками, то последние на следующий день были бы уже мертвы. По непонятным причинам, но Томас мне тогда сказал, что они просто сжигают чип в мозгу и человек умирает. Так как осознание того, что с тобой говорит голос в голове, сводит человека с ума.