- Если ты поцелуешь меня, вспыхнет страсть?

- Тебя охватит страсть.

Терек улыбнулся, и она насторожилась. Этот сдержанный, жесткий изгиб губ выдал все, что было на уме у соседа.

Лира прочистила горло.

- А ты?..

- Потушу пламя.

Лира попятилась назад.

Ладно. Она задала драпака. Ну его от греха подальше! Терек, как дурацкий лев, преследовал ее по всей комнате. И чем ближе он подходил, тем сильнее она воспламенялась.

- Терек...

Когда спина уперлась в стену, Лира дернулась от неожиданности и потрясенно уставилась на него. Терек остановился всего в паре дюймах от нее, поднял руку.

Он коснулся ее. Костяшками пальцев провел по ее ключице, проследив глазами каждое движение рукой. У Лиры набухли и запульсировали груди.

- У тебя нет времени. – Гортанный шепот отозвался в ней яростным сокращением желудка и застрявшим в груди дыханием.

К такому Тереку она не привыкла. Сосед не должен был раскрываться перед ней с такой стороны. Он едва ли дотрагивался до нее. Почти шесть месяцев противостояний, перепалок и постоянных споров, но он ни разу не прикоснулся к ней, ни разу не поцеловал, а она сгорала, желая его.

Лира чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

- Как долго это продлится? – в итоге спросила она. – Эта штука с «безумием»?

Прищурив глаза, он склонил голову. Терек собирался поцеловать ее, она знала. Но сосед этого не сделал. Его губы ткнулись в ее шею, обожгли огненной лаской чувствительную плоть там, где соединялись плечо и шея. Здесь ее губы разомкнулись. Его горячий язык погладил кожу и через секунду ее царапнули клыки. Лирины руки взметнулись вверх, но были перехвачены его руками. Он сжал ее запястья, и у нее подогнулись колени.

- Вечно. - Холодная, мучительная боль наполнила его голос. – Отныне и навсегда, Лира. Навсегда моя.

Он укусил ее. Не настолько сильно, чтобы прокусить кожу или вызвать у нее неимоверную боль. Но Терек крепко сжал зубами мышцу. Лира выгнулась, приподнимаясь на цыпочках. Искрящийся молнией удар вырвал сдавленный вскрик из ее уст.

Ее клитор начал пульсировать, влагалище выделило влагу, а соски стали столь твердыми, столь тугими, что заныли от боли. Апатичная слабость завладела Лирой, оставляя ее задыхающейся, а не сражающейся за свободу.

- Навсегда? – Ей надо бы обеспокоиться.

«Навсегда» не входило в ее планы. У нее нет желания оказаться под пятой у мужчины, вроде как сейчас под телом сей особи. Его губы вернулись к ее шее. Язык лизнул плоть, и из его груди вырвалось рокочущее урчание.

- Только попробую, - прошептал он, достигнув ее губ.

Терек поднял руки, упершись ладонями в стену по обе стороны от ее головы.

- Стой очень тихо, малышка. Мне просто нужно попробовать.

Его губы невесомо коснулись ее. Лира устремила взгляд на Терека. В ответном взгляде она прочла голод, муку, глубокую душевную боль, которую он, как правило, скрывал под опущенными ресницами или за язвительными шутками.

Но теперь Терек обнажил свои душевные раны, явил тот отчаянный, лихорадочный голод, от которого ее желудок завязался в узел. Лиру охватила дрожь, когда она почувствовала его руки на халате. Его губы пощипывали ее, раздвинули, отступили, только чтобы вернуться для большего. Лира мертвой хваткой вцепилась в его запястья. Пуговки на ее одёжке поддались, полы разошлись. И Терек, и Лира тяжело дышали. Тишина на кухне нарушалась лишь их возгласами удовольствия.

- Ты такая влажная. Я чую, насколько ты влажна. Такая сладкая, - прошептал он, не сводя с нее глаз, его пальцы трудились над пуговками ее халата. – Как благоухание лета, ты воспламеняешь меня, напоминаешь о жизни, о необходимости жить.

Его слова потрясли ее до глубины души.

- Ты понимаешь, что творит со мной аромат твоей сладкой киски?

Он раздвинул полы ее халата, прохладный воздух коснулся ее обнаженной груди. Лира всхлипнула от возбуждения столь острого, столь отчаянного, что она гадала, сумеет ли пережить такое.

- Он вызывает у меня голод, Лира. Голод, зовущий взять тебя, слушать твои крики подо мной, пока я погружаю каждый дюйм члена настолько глубоко в тебя, насколько это возможно.

Лира резко вскрикнула, будучи не в силах подавить звук. Возможно ли, чтобы девушка испытала оргазм от одних слов? Его нечестивый язык, земной и сладострастный, вел ее к краю, наполняя желанием, какого она отродясь не испытывала ни к одному мужчине.

Он состроил гримасу, обнаруживая клыки. Его взгляд упал на ее груди.

- Посмотри, какая прелесть. – Терек взял ее руку за запястье, распластал пятерню, а потом положил на пышный холмик.

Лира потрясенно посмотрела на него, потом на себя, свою плоть, удерживаемую собственной рукой.

- Дай ее мне, - прошептал он, в его порочном голосе слышалось вожделение. - Я хочу попробовать.

Она содрогнулась. Из горла вырвался всхлип из-за чистого эротизма того, что он с ней делал.

Рука Терека отодвинула ее ладонь.

- Дайте мне его, Лира. Вложи этот красивый твердый сосок ко мне в рот.

Лире не верилось, что она выполняет его просьбу. То, что приподнимает грудь, подавшись вперед, а он сгибает колени, наклоняется и позволяет напряженному комочку проникнуть через его губы.

Для начала Терек его лизнул.

- О боже, Терек.

Лира задрожала, как осиновый лист, тело ее поразили крошечные, похожие на пузырьки шампанского, взрывы удовольствия.

Терек снова облизал ее сосок, скользнув грубоватым, подобным мокрому бархату, языком по чувствительному пику.

Потом он зарычал. Издал грубый, первобытный звук, раздвинул губы и вобрал твердый бутон во влажный жар своего рта.

Она кончила.

Руки Лиры взметнулись на его голову, пальцы запутались в густых прядях волос, когда где-то глубоко внутри матки что-то взорвалось. Удовольствие устремилось через лоно, смачивая ее бедра, и у Лиры перехватило дыхание.

Он даже не поцеловал ее, пока нет.

Оторвавшись от ее сосков, Терек высвободил ее руки из его волос и разместил их по швам. Положив ладони на ее ключицы, спустил халат с плеч и медленно высвободил из рукавов руки.

Лира с усилием сглотнула. Короткий стон слетел с ее уст, когда она предстала перед ним полностью обнаженной. Голой - ибо никогда не надевала нижнее белье под халаты, – а Терек, одетый полностью, разглядывал ее горящими золотом глазами с хищным, диким выражением лица.

- Сладкая маленькая девственница, - прошептал он, опуская взор, пока наконец тот не упал на лишенные растительности гладкие складки между бедер. – Испорченная малышка, - вернулся к ней взглядом. - Представь себе, каково будет ощущать там мой язык. Он раздвинет их и слижет горячий, сладкий сок. Ты кончишь со мной опять, а, Лира? Станешь кричать для меня?

Он взял ее руку, переместил к выпуклости спереди джинсов, не сводя с нее яростного взгляда.

- Сделай свой выбор сейчас, Лира. Прими меня.

Господи, ну вот что ей с ним делать? Лира стояла перед ним в чем мать родила, а он все еще не мог догнать, что она уже приняла его? Даже с учетом всех тех странных штук про спаривание Лира не представляла, что может не принять его.

- Поцелуй меня, - потребовала она грубо.

Ее пальцы потянули за металлический язычок застежки-молнии. Дело продвигалось медленно, поскольку тяжелая, горячая эрекция усложняла задачу.

- Господи. – Терек пробормотал молитву.

Тело его охватила дрожь, руки сжали ее бедра, а глаза крепко зажмурились на долгие секунды.

- Терек, поцелуй меня, - прошептала Лира, потянувшись к нему, коснулась губами поникшей головы. Он взглянул на нее горящими от голода глазами, в них отражалась мука и нужда. - Сведи меня с ума.

Ширинка его джинсов разошлась под ее дрожащими пальцами, и тяжелая, приличных размеров ширина эрекции вырвалась из ткани. Лира залилась румянцем, нервно взглянув вниз.

Она облизнула губы.

- Надеюсь, ты знаешь, как с ним обращаться. – Лира в очередной раз сглотнула. - Потому что я не имею ни малейшего понятия.