– Как, вы уже уезжаете? – удивился Иосиф Моисеевич, – И даже не переночуете?
– Тогда булочки я вам заверну с собой! Скушаете в поезде с чаем! – вмешалась в разговор Мира Абрамовна.
Следующим утром он сошел с поезда на Ленинградском вокзале в Москве, сел в метро, доехал до станции "Кропоткинская", поднялся наверх и, невдалеке от входа в бассейн "Москва", оставил "маячок" на газетном киоске. Это означало, что он ожидает С.А. на конспиративной квартире в ближайший вторник после 21 ч. Поскольку ближайший вторник наступал уже завтра, на то, чтобы привести в порядок себя, а заодно и остававшуюся более года без присмотра квартиру, у него был всего день…"
…………………………………………
В аэровокзал они поехали вместе и до начала регистрации еще с полчаса бродили по когда-то просторному и светлому зданию, разглядывая еще не ставшие привычными, заполненные дешевым импортным ширпотребом многочисленные ларьки и киоски.
– Сыр! – неожиданно сказал Леонид.
– Что? – не понял Захаров, – Какой сыр?
– Сыр, говорю, бесплатный! – с горькой усмешкой ответил Быков, показывая на ларьки, – Как тогда, двадцать лет назад... Вот оно, всё здесь – и свобода, и демократия! Знаешь, чем я сейчас занят? Продукты вожу, "гу-ма-ни-тарные"! Как в какую-нибудь Нигерию или Сомали! Как считаешь, стоило за это?…
Он поперхнулся и закашлялся, затем спокойно, и, казалось, совсем не к месту, закончил:
– А, знаешь, мне иногда хочется вернуться туда, в N. Ну, просто... чтобы парням, кто там остался, обидно не было…
Конца регистрации Алексей ждать не стал. Слегка обнял Быкова на прощание, повернулся и, уже не оглядываясь, вышел на привокзальную площадь, дошел пешком до станции "Сокол", спустился в метро и доехал до "Речного вокзала". Там он вышел из метро и пошел вниз, к реке...
……………………
"…поздним вечером по телевизору в новостях сообщили, что группа военных кораблей вооруженных сил Республики неожиданно покинула свою базу и вышла в неизвестном направлении. Впрочем, вскоре появилось новое сообщение, что корабли снова вернулись на базу. Просидев у окна до глубокой ночи и так ничего не дождавшись, он лег спать. Проснулся Виктор Морьентес рано, в начале восьмого утра, от доносившейся с площади стрельбы. Вскоре к звукам выстрелов добавились разрывы авиационных бомб. Несмотря на продолжавшееся местами еще почти неделю сопротивление, уже к вечеру этого дня операцию "Кентавр" можно было считать завершенной.
Из столицы Морьентес вернулся на следующий день после путча. Лукас, явно утратив к нему всякий интерес, слушал его отчет невнимательно и, не дослушав окончания, жестом остановил Виктора:
– Мистер Морьентес! Сейчас, я думаю, нам следует взять небольшую паузу в наших делах - сами видите, что творится в стране! – он едва заметно ухмыльнулся, – Поезжайте в свою, как там ее… Арекипу, отдохните пару недель. Деньги за выполненную работу уже перечислены на ваш счет, так что, можете на какое-то время забыть о делах! А где-нибудь в середине, или, лучше, в конце октября позвоните мне – решим, чем вы будете заниматься дальше…
Предложением Лукаса Виктор вначале решил воспользоваться и, проведя несколько дней в обществе крайне расстроенного и напуганного происшедшими событиями дона Алехандро, вернулся домой. Однако вскоре новые обстоятельства вынудили его пересмотреть свое решение.
Об аресте К., Морьентес узнал из газет. Журналисты, словно соревнуясь друг с другом, с восторгом описывали, как "благодаря помощи истинных друзей и союзников Генерала, удалось поймать этого "хитрого лиса", скрывавшегося на конспиративной квартире более двух недель". Когда же в прессе появилась информация, что его переводят в лагерь, расположенный на небольшом, изолированном и расположенном вдали от цивилизации островке, Виктор заподозрил неладное, и, выжав из старенького "форд-меркьюри" остатки его былой прыти, спустя всего час снова оказался в Арике. К счастью, сеньора Гарсеса не коснулись проводившиеся хунтой многочисленные чистки и аресты, и он по-прежнему работал в своей мэрии, все так же заведуя Департаментом парков и зеленых насаждений. Зная о работе Морьентеса в компании ТТТ, и в то же время, полностью полагаясь на его честность и порядочность, дон Алехандро с радостью согласился встретиться с ним, чтобы обсудить последние события в стране. Знакомое кафе на Пласа де Армас вполне подходило для этой встречи..."
……………………
Вернувшись домой, в повседневной суете и заботах, Алексей вскоре забыл о том, что рассказывал ему старый приятель. И лишь теперь, несколько месяцев спустя вновь оказавшись в своей квартире на Профсоюзной улице в Москве и узнав о гибели Леонида, он вспомнил все мельчайшие детали той короткой встречи
Желание тут же, немедленно уехать куда-нибудь подальше от города, от людей, от всех примет этой новой, непонятной и не принимаемой им жизни возникло спонтанно. Мысль о затерянной в лесу, в полузаброшенной деревеньке даче пришлась как нельзя кстати, и Алексей, быстро скидав в сумку какие-то попавшие под руку вещи, запер квартиру и отправился на вокзал. Здесь, по внезапно пробудившей в мозгу привычке, решил добираться до места на "перекладных". И лишь в электричке, отправлявшейся в Бологое, он понял всю неуместность своих опасений. "Никого это уже не интересует – ни наши прошлые просчеты, ни такие же прошлые и уже давно забытые заслуги!" – с горечью думал он, сидя в полупустом ночном вагоне, и пытаясь разглядеть что-то в заоконной темноте…
……………………….
"…– Vamos conmigo, muchacho! Porque eres tan timido? Todo, lo que te pasa, es que tu eres un timido! (Пойдем со мной, парень! Ты чего такой застенчивый? Все твои проблемы из-за этой робости!)
Подсевшая к нему за столик мулатка настойчиво тянула его за рукав.
– Digame, no te gustan las mulatas? (Тебе что – не нравятся мулатки?)
Вскоре уже должен был появиться дон Алехандро, и Морьентес, не желая привлекать к себе внимание, растеряно озирался вокруг. Начальник проходившего мимо военного патруля что-то негромко скомандовал подчиненным и решительно направился к Виктору. Заметив патруль, девица тут же исчезла, а подошедший офицер, отдав честь, вежливо поинтересовался:
– Problemas, Senor? (Какие-то проблемы, господин?)
- Nadie, senor oficial! Ya no tengo algunas! (Никаких, господин офицер! Уже никаких!)
Проводив взглядом быстро удалявшуюся мулатку, офицер понимающе ухмыльнулся:
– Estas muheres... – и вопросительно взглянул на Виктора – senor...eh...? (Эти женщины, сеньор… э…?)
Виктор протянул ему свое удостоверение. Увидев на обложке значок компании, офицер изменился в лице и, почтительно козырнув еще раз, – "Oh! Perdoneme, senor Morientes!", – быстро удалился.
И как раз вовремя – через площадь к кафе медленной грузной походкой немолодого уже человека направлялся дон Алехандро.
– Эти грингос - они опять что-то замышляют! – усаживаясь за столик, вполголоса произнес сеньор Гарсес.
Он казался не на шутку напуганным.
– Я думаю, сеньор Морьентес...
Виктор укоризненно взглянул на него:
– Дон Алехандро! С каких это пор вы стали величать меня "сеньором"?
– Ох, простите, мой мальчик! Но ваше положение... ваша работа...
– Мне казалось, вы достаточно хорошо знаете меня, чтобы сомневаться в моей порядочности!
Морьентес произнес это с нескрываемой обидой, чем окончательно смутил бедного дона Алехандро.
– Basta, basta, hijito! (Ладно, достаточно, сынок) – замахал тот руками, – Хватит, пристыдил старика! Давайте забудем, друг мой, об этом неприятном эпизоде... Тем более что я хотел поговорить совсем о другом!
Он нетерпеливо повертел головой и, заметив, наконец, официанта, жестом подозвал его.
– Два бокала "Cabalo Loco"! Только, ради Бога, не вздумайте его охлаждать!
