Мне даже не удалось вызвать ее на откровенность. Она многозначительно посмотрела на меня и просто ушла, сказав, что хочет прогуляться.

- Ну как? - в купе первым вошел Малфой.

- Никак, - я развел руками и вздохнул.

А потом мы приехали в Лондон.

- Вот закончился и еще один год, - задумчиво сказала Грейнджер, когда мы стояли на платформе. В её голосе звучала грусть. - Теперь уже не будет как прежде.

- Ерунда, прорвемся, - беспечно отмахнулся Драко.

- Что-то умирает, что-то рождается, - спокойно сказала Луна. - Не расстраивайся, Гермиона!

- Вместе мы сможем все преодолеть, - расстроенный Невилл потер нос.

- Как захотим, так и будет, Герми, - я попытался приобнять подружку. - Все зависит лишь от нас самих.

- Нет, не все, - Герми выскользнула из моих рук и невесело улыбнулась. - Мне пора идти, вон мои родители. Всего хорошего, ребята.

Она махнула нам рукой и пошла по перрону - стройная, худенькая и такая независимая. Меньше, чем через три месяца ей исполнится шестнадцать лет.

- Гермиона на перепутье, - негромко произнесла Луна, но это и так всем было ясно.

Грейнджер права - наша жизнь зависит не только от нас, но и от окружающих. И поэтому, надо всеми силами стремиться к тому, чтобы стать хозяином своей судьбы, а не плыть, как каравелла без руля и паруса в штормовом море.

Вот только жаль, что пытаясь стать хорошим человеком, ты все равно не можешь сделать так, чтобы все были довольны и счастливы. И у каждого свое, индивидуальное виденье счастья.

Эпилог

Большой кабинет был богато обставлен - стол и стулья из красного дерева, уходящие под потолок резные шкафы, вощеный паркет, две большие картины, несколько канделябров с горящими свечами и множество больших и маленьких артефактов непонятной конструкции и назначения.

Около одной из стен стояли напольные часы. Маятник неспешно, но методично отмахивал секунды, а три гири находились практически в одинаковом положении.

Напротив часов, у противоположной стены, в обложенном камнями камине горел огонь. Несмотря на лето, здесь всегда присутствовала легкая прохладца, и живой огонь позволял, не прибегая к чарам, создать более комфортную температуру.

В кабинете имелось несколько окон, частично закрытых тяжелыми шторами. В двух из них расстилался безжизненный и сухой пейзаж прокаленной на солнце пустыне, с барханами и безжалостным, белесого цвета солнцем. За третьим окном находился ночной лес...

Все это был мираж и иллюзия. Кабинет отдела Тайн Британского Министерства Магии находился глубоко под землей, и здесь не могло присутствовать никаких окон и тем более экзотических пейзажей за ними. Просто так работающие тут маги делали свою жизнь более разнообразной.

В кабинете расположились четыре человека.

Старший из них - невысокий старик с безмятежным выражением на лице, тонкими, редкими волосами и бровями, встопорщенными, как у старого филина, был одет в суконный кафтан старинного покроя. В руках он держал большую трубку и периодически выдыхал целое облако душистого дыма, отдающего медом. Около него на столе лежал потертый кожаный кисет и простой коробок спичек. Этого человека звали сэр Генри Кавендиш.

Кавендиш сидел в удобном кресле с высокой спинкой, закинув ногу на ногу, и с нескрываемым любопытством осматривал остальных трех мужчин, что расположились кругом около него.

По левую руку от Кавендиша находился худощавый Солар Крокер - среднего роста маг с карими глазами, тонким носом и узким подбородком, который все время играл с какой-то непонятной серебряной безделушкой.

Третий человек - Роберт Уильямсон, по своей всегдашней привычке собрал длинные волосы в пучок и надел мантию красного оттенка, расположился чуть дальше, в глубине кабинета, за дальним столом.

Последний - Ксенофилиус Лавгуд, как и обычно, выглядевший совершенно умиротворенно и загадочно, являлся начальником данного отдела и хозяином кабинета.

- Докладывай, Сол, - произнес Кавендиш, выпуская очередной клуб дыма.

- Если не возражаете, сэр, я бы хотел начать с самого начала. Вспомнить, так сказать, все предшествующие события.., - дождавшись кивка Кавендиша, Крокер продолжил. - Двадцать третьего июня 1990 года мы зафиксировали временную аномалию. Ее геометрия была не сильной и расплывчатой, что подразумевало достаточно большой радиус охвата. Поэтому нам пришлось очертить на карте огромную окружность вокруг Лондона и предполагать, что событие произошло именно там. И интересующий нас человек должен находиться внутри этого круга.

- Такие случаи всегда тяжело точечно акцентировать, - негромко заметил Ксенофилиус Лавгуд.

- Собственно говоря, сэр, нам потребовалось три полных года, чтобы гарантированно отсечь различные версии и установить, что это был действительно путешественник во времени, и он попал в тело Гарри Поттера. Мы этого путешественника решили так и называть.

- Значит, сейчас мы это можем утверждать абсолютно точно? - поинтересовался Кавендиш.

- Да, сомнений больше нет, - подтвердил Лавгуд. - Всё начало проясняться, когда Роб сражался с Локхартом, и при этом присутствовал сам Поттер. А окончательно все встало на свои места в марте девяносто четвертого года, после того, как Поттер сумел реабилитировать Блэка и прошел суд над якобы погибшим Петтигрю.

- Дело в том, что Поттер проявил несвойственную его возрасту уверенность и спокойствие. Он был шокирован во время поединка, но не так сильно как бы должен быть любой другой ребенок на его месте, - констатировал Уильямсон.

- Путешествия во времени вещь не самая распространённая. - Кавендиш свел вместе кустистые брови. - Сол, ты у нас главный специалист по времени. Что скажешь? Вы уже прикинули из прошлого он или настоящего, и из какой страны? Сколько ему лет?

- Анализируя его поведения, мы предполагаем, что этому человеку около тридцати лет. Он испытывает несомненные симпатии к России - значит выходец из бывшего СССР. Белоруссия, Украина, Россия - он откуда-то оттуда.

- Он немного разбирается в современных реалиях, значит, прибыл из будущего, но не слишком отдаленного, - заметил Лавгуд.

- Он маг?

- Нет, мы так не думаем, сэр Генри, - кашлянул Роберт. - Ему нравится магия, но ранее с ней он знаком не был.

- Похоже, что он впервые прикоснулся к магии, и это неизбежно наложило на него отпечаток. Он стал немного неадекватен, если так можно сказать, - добавил Крокер.

- Естественно, так и должно быть, - кивнул Кавендиш. - Магия тонкая структура, а возможность творить волшебство неизбежно удивит и изменит человека, который ранее этого не умел.

- Так и вышло, сэр. К тому же, мы предполагаем, что попадание в детское тело также повлияло на его разум и мышление. Вполне вероятно, что в поведении этого человека стали проскальзывать "детские" ноты.

- Душа влияет на тело, но и тело влияет на душу, - заметил Лавгуд.

- Звучит интересно, но данная теория, как я помню, так до конца и не доказана, - сказал сэр Генри.

- А поведение парня все и доказало, - Лавгуд усмехнулся. - На первом курсе он пошел на авантюру и связался с троллем. На втором он попал под Локхарта, на третьем курсе, в течение всего года сражался с дементорами, хотя теоретически мог всего этого избежать...