Синдзи случайно вспомнил ту фразу, пришедшую в его голову однажды, ещё до знакомства с Нагисой.
"Если бы только нашелся человек, который смог занять его место... тогда даже чудо могло стать явью..."
Неужели всё так, как он загадывал? Однажды Каору спас его от издевательств. После этого они прекратились. Насмешки, истязания - все, кроме гордого одиночества, в момент перестало существовать благодаря альбиносу. Именно он был первым человеком, чьё имя Синдзи запомнил. Так почему всё обернулось таким печальным образом? Почему он сам не заступится за Нагису? Всё просто - он вспоминал то предупреждение рыжеволосой:
"Влезешь куда не надо - пощады не жди".
Да, как бы это не выглядело низменно и жалко, Синдзи не хочет, чтобы над ним вновь издевались. А значит надо терпеть и не лезть на рожон. Нагиса понятливый, он всё равно скоро уедет.
"Всё будет хорошо" - уверял себя Синдзи - "С ним ничего не случится... если он хотя бы день побудет на моём месте, то поймет, почему я отказался. Поймет, почему я не вмешался. Поймёт меня".
- Хэллоу, новенький, пмнишь нас, а? - к парте Нагисы подошёл тот самый главарь шайки. Он злобно ухмыльнулся и со всей силы ударил Каору в лицо. На бледной коже виднелся красный след от удара кулаком, но он почти не реагировал на провокацию, сохраняя невозмутимый вид - Пшли-ка выйдем на мужской разговор. Иль не хчешь, чертов гомик?!
Каору бросил прощальный взгляд в сторону Синдзи, но тот, притворяясь, что ничего не видит и не слышит, отвернулся, надев наушники. Альбинос послушно встал, идя следом за шайкой хулиганов.
***
Буквально в тот же день по школе прошёлся слух: КаоруНагиса попал в больницу. Его нашли на заднем дворе школы, всего избитого и искалеченного.Последствием избиения стала черепно-мозговая травма, его пальцы и локти переломаны. Девчонки шептались, что он вряд ли когда-нибудь вновь сядет за пианино. Его руки теперь недееспособны. Более того, его мечте стать музыкантом невозможно осуществиться. Жизнь подобного человека праздна. Узнав об этом, Синдзи ещё долго не мог оклематься. Но рыжеволосая девчонка победоносно усмехнулась, смакуя скорую победу. Тех хулиганов на две недели отстранили от занятий и поставили на учёт. Учителя поговаривали, что возможно заведение уголовного дела за причинение физического насилия.
Но какой в этом теперь смысл, когда его мечта больше не может быть осуществлена? Когда его длинные изящные пальцы больше не будут скользить по клавишам, играя божественную мелодию? Когда талант был так безжалостно растоптан обществом?
Синдзи было стыдно приходить навестить Каору после того, как он игнорировал его существование в классе. Он не мог заставить себя прийти сюда. Но ноги сами манили, и вот он уже был в клинике. Спросив в какой палате находился человек по имени НагисаКаору, он прошёл на третий этаж и остановился за дверью палаты, услышав, что там кто-то есть. Значит, посетитель...
- Нагиса-кун, я знаю, как ты старался всё это время стать музыкантом... - мужчина с очень грубым голосом пытался донести до юноши очень важную новость - вот что понял Синдзи - но теперь можешь жить как нормальный человек, ходить в школу... Я сожалею, но ты наверное и сам понимаешь, что никогда больше не сможешь сесть за пианино.
Синдзи прислушался. Ему было жаль Каору, но был единственный ответ, который он хотел услышать. Однако вопреки его ожиданиям Нагиса молчал.
- Поэтому... почему бы тебе не начать жизнь с начала? - произнёс мужчина.
- Что вы имеете ввиду, учитель? - в голосе Нагисы что-то надорвалось. Та самая живая искра теперь потухла, оставляя ледяную холодность. Сердце Синдзи опустошалось вместе с этим холодом. Уходило всё: восхищение, любовь, зависть... всё это обращалось в прах - Вы не понимаете, что музыка была для меня всем? Верно?
От этих слов по щекам струились слёзы, но Икари сам не понимал почему. Возможно это и его скорбь. Возможно это слёзы отчаяния. Такова жизнь. Прятаться, сбегать, жить в панцире целую вечность - это всё на что способен человек. Но Каору другой. Он стремился за своей мечтой и теперь, потеряв возможность её осуществить, у него останется лишь один очевидный выход.
- Нагиса-кун, подумай о родителях. Ты умный и красивый. Ты хороший мальчик. Я знаю, что тебе больно. Но постарайся не отчаиваться. Всё хорошо. Здесь только я, можешь выплакаться. - И тогда Каору сломался в слезах. Он горько зарыдал настолько сильно, что было слышно даже Синдзи, стоящему за дверью. Чтобы не слышать этого и вновь скрыться от правды, Икари закрыл уши руками и устремился прочь.
Его совесть вторила:
"Это всё твоя вина".
Но он перестал обращаться к внутреннему голосу.
***
Прошла ровно неделя. На удивление Синдзи в классе никто больше не заговаривал об этом инциденте. Компанию Судзухары на время отстранили от занятий, кажется по этому случаю завели уголовное дело. На этот раз простыми предупреждениями они точно не отделаются. Сорью вернулась к привычной трепле с подругами. Она вновь стала номером-1 во всём классе. Нет, во всей школе. Неудивительно, красавица, умница, спортсменка... Больше не было никого, кто мог бы подорвать авторитет первой девушки школы.
Образ жизни Икари практически не изменился. Каждый день, приходя в школу, он по привычке проверял, нет ли кнопок в его обуви, не разрисована ли парта, смотрел под ноги, чтобы ему не поставили подножку. Но весь класс будто изменился... хотя не произошло ничего важного, прежде шумный и буйный коллектив стал подобием морга. Все молчали. Даже на переменах никто, кроме компашкиСорью, не осмеливался вымолвить и слова. Все сидели за своими партами, опустив голову и молча поедая бенто. И затем даже Синдзи перестал опасаться издевательств. На место угрызениям совести пришло настоящее равнодушие. Большинство времени он только и делал, что пропускал слова учителя мимо ушей, смотря в окно и слушая музыку. Абсолютное равнодушие. В нём не возникало никаких эмоций, даже когда он смотрел на пустующую парту первого ряда.
"Не жесток ли он? Ведь это случилось благодаря ему... так почему за всё это время Икари даже не посетил больницу, не поинтересовался, как дела у его бывшего друга? Ответ прост. И хотя он больше не желал напоминать себе жестокой правды, теперь уже было всё равно. Поздно убегать от того, что уже произошло".
И когда всё постепенно начало утихать, произошёл раскол, который довёл Икари до крайностей.
В этом не было ничего необычного. Нет, скорее Синдзи даже ожидал подобного исхода. Но хотел оправдать надежды, молясь, чтобы этого не случилось. В тот день идеалы, которые он продолжал лелеять, раскололись окончательно, оставляя на душе неприятный осадок.
Каору вернулся в школу. Причём не просто вернулся. Он улыбался, словно ничего не произошло. На прежде убитом горем, разочарованном жизнью, невозможностью исполнения своей мечты, лице сияла яркая радужная улыбка. Несмотря на то, как жестоко с ним обошёлся класс, игнорирующий издевательства, он как ни в чём не бывало поздоровался с одноклассниками и прошёл на своё место. В момент, когда Каору прошёл мимо Синдзи и бросил беглое: "Привет", сердце Синдзи словно остановилось. Оно разошлось по швам, кровоточа и испытывая сильнейшую боль от разочарования, мальчик поднялся с места и покинул класс, выйдя на крышу.
Несмотря на его пасмурное настроение, василькового цвета небо приветствовало пушистыми облаками и палящим знойным солнцем. Воздух пробивался на крышу, заставляя мальчика вдыхать запах свежести. Полный спокойствия и безмятежности, Синдзи подошёл к краю крыши и остановился, смотря на расстилающийся под его ногами город. Все эти ничтожные небоскрёбы были ничем, если смотреть на них с такой высоты. Что если бы человек умел парить в высоте? Смог бы он улететь, наслаждаясь свободой целые века? Интересно, что за дурманящее чувство испытывает человек, находящийся в невесомости хотя бы несколько секунд. Синдзи всегда было интересно это узнать. Его идеал был бесконечно далёк от реального. Идеал в его голове никогда не отступал от своих принципов, не отказывался от мечты, был сильным и стойким и... потеряв дорогу и оступившись однажды, он бы отправился в полёт, туда, в невесомость, туда, где больше никто не смог ему указывать. Он бы стал парящей птицей, улетевшей далеко-далеко, на край света в эту бесконечную невесомую даль...
