Луи-Сезар глядел на него, нахмурившись, скорее всего думая о том же самом, а Мирча театрально протянул ко мне руку.

- Иди ко мне, Кассандра, - громогласно произнес он. - Я приказываю тебе!

Его обычный легкий акцент усилился до такой степени, что голос стал похож на Бела Лугози. Я невольно улыбнулась. У Мирчи было действительно ужасное чувство юмора, но оно эффективно помогло снять напряженность.

Я еще теснее вжалась уютную мягкость кресла.

- Спасибо за предложение, но мне и тут весьма удобно.

На самом деле, диван выглядел намного заманчивей в настоящее время, так что мысль остаться там, где я есть, показалась мне весьма разумной. Я отлично понимала, что отчасти проблема в последствиях кормления, но Мирча сам по себе мог соблазнить и святого. А мне не нужны были дополнительные неприятности, особенно с членом Сената. Я могла вызывать у него искреннюю симпатию, но в итоге он сделает то, что пожелает Консул. Они все сделают.

Мирча продолжал подкалывать Приткина.

- Вы видели, друг мой? Ничего. Она отвергла меня. Должно быть, я переоценил свое очарование.

- Только укус может позволить нам призывать одного из вас, - коротко ответил ему Томас. Он взглянул на меня, и в его черных очах сверкнула какая-то эмоция, которую мне не удалось понять.

Я решила воздержаться от комментариев, не желая вступать в дебаты. Но правда заключалась в том, что, даже если бы Мирча укусил меня, это, скорее всего, не имело бы значения. Вампиры могли управлять большинством людей через свой укус: одного было, как правило, достаточно, два - точно, а после третьего, жертва становилась вампиром, связанным со своим мастером, таким образом, это был спорный вопрос. Но Тони кусал меня дважды, чтобы гарантировать лояльность, первый раз, в детстве и второй после моего возвращения к нему подростком. И все же, если бы он попытался призвать меня, сто процентов, что он потерпел бы неудачу.

Я предполагала, что моя постоянная связь с призраками блокировала сигнал. Билли Джо почти всегда был рядом со мной, и я постоянно носила его ожерелье, которое связывало нас, даже когда мы находились порознь. А вампы не чувствуют призраков. Один из плюсов при проворачивании Билли наших делишек, был в том, что он великолепно владел чем-то вроде духовного подавления. Может быть, сказывалось это, а возможно я относилась к тем немногим, у кого была естественная сопротивляемость призыву. Я сомневалась, что подобные накладки не случались ранее с существами, обладающими очень сильными магическими способностями, но чудеса случаются. Черт, чудеса случаются со мной постоянно.

Мирча взглянул на меня преувеличено тоскливо, и я улыбнулась.

- Вы можете в любой момент присоединиться ко мне.

Стоило этим словам вырваться у меня, как я тут же захотела их забрать обратно. Рядом с ним невозможно было сохранить ясность мыслей, а я так или иначе хотела сохранить способность трезво рассуждать. Но мое беспокойство оказалось безосновательным. Мирча на секунду сделал вид, что задумался над моим предложением, а затем, улыбнувшись, покачал головой.

- Это очень любезно с твоей стороны, dulceaţă, но мне также весьма удобно на своем месте. - Он поглядел на Томаса. - Возможно позже.

Луи-Сезар присел передо мной, в то время как Томас отошел назад к Приткину на свое место у двери. Француз выглядел слегка напряженным. За все то недолгое время, что я наблюдала за ним, такое поведение, скорее всего, можно было приравнять к истерике.

- Мадемуазель, уделите мне секундочку внимания, пожалуйста. Я знаю, что вы устали и прошли через трудное испытание, но, пожалуйста, попытайтесь сконцентрироваться. - Я испытывала дикое желание указать на то, что это не я, сменила тему, но передумала. - Вам знакомо имя Франсуаза?

Я с опаской взглянула на него. Таким образом, мы снова вернулись к тому, с чего начали.

- Да.

- Пожалуйста, объясните, почему вы думали, что это имя убедит меня сохранить вам жизнь.

Я посмотрела на Томаса. Он быстро кивнул.

- Я сказал им, что сознавал, но не понимал большую часть того, что мы делали. Я только знаю, что…

- Помолчи! – резко приказал ему Луи-Сезар. – В нашей ситуации мы не можем позволить, чтобы твои слова оказывали влияние на нее.

Он повернулся ко мне, и его глаза при этом были насыщенного серо-синего цвета как затуманенный океан во время надвигающегося шторма. – Прошу ответьте мне.

- Ладно, но потом я хочу задать несколько вопросов, согласны?

Он кивнул, и я описала все начиная с того момента, как он дотронулся до меня, и я каким-то образом оказалась в замке, детально пересказывая, где была и что мы делали, когда я появилась там.

- Они сожгли ее, но я… мы ничем не могли помочь. Мы вынуждены были стоять там и наблюдать, как это происходит. Когда я вернулась, то вы сказали что-то о том, что не хотели, чтобы я была свидетелем этого, и вы назвали ее Франсуазой. Разве вы не помните?

Луи-Сезар слегка позеленел.

- Нет, мадемуазель, это не то, что я помню о том коротком отрезке времени, проведенном в этой комнате. Как впрочем и Мирча с Рафаэлем. Вы упали в обморок, когда я дотронулся до вашей щеки, а потом вы проснулись и были при этом расстроены и дезориентированы какое-то время. Мы списали это на свалившиеся на вас недавно переживания. Вы не упоминали женщины по имени Франсуаза. Мне действительно однажды пришлось пройти экскурсию по темницам Каркасона, но насколько я знаю, никто не умер той ночью. - Он на мгновенье прикрыл свои глаза. - Было довольно ужасно и без этого.

- Я не придумала это! – С каждой минутой я чувствовала себя все более растерянной. - Вы говорите, что никогда не знали никого с таким именем?

- Одну девушку. - Голос Луи-Сезара стал тихим, но его глаза были под стать огню. - Молодую цыганку, дочь одного из охранников в замке. Она была служанкой, и я был уверен, что ее должны были выдать замуж за кого-то молодого человека.

- Что с ней случилось?

У него стал болезненный вид.

- Я так и не узнал. Мне казалось, что ее отец, подумав, что мы стали … слишком близки, отослал ее. У меня была определенная репутация в те дни, а Франсуаза была одной из служанок, которые регулярно сопровождали меня. Но я никогда не трогал ее. Мне не нужна женщина в моей постели, которая оказалась там по принуждению. И у служанки был бы не очень большой выбор, если бы я… решил соблазнить ее. Я не поставил бы ее в такое положение.

- Тогда, почему кто-то хотел убить ее?

Он осел на край дивана, словно я ударила его кулаком.

- Потому что я любил ее. Я подарил ей ожерелье – обычная безделушка — потому что у нее не было никаких драгоценностей, а такая красота должна быть украшена. И пару раз давал ей деньги, довольно незначительные суммы только потому, что мои собственные средства были не очень внушительными в те дни. Я думал только о том, чтобы помочь ей со свадебными расходами, тем самым отблагодарив за доброту. Она, должно быть, сказала кому-то, или они, увидев на ней ожерелье, предположили…, - Последнюю фразу он произнес так, словно говорил сам с собой.

Это ничего не объясняло.

- Зачем кому-то убивать ее только за то, что она приглянулась вам? Кто так сильно ненавидел вас?

Он наклонился, упираясь локтями в колени, и волосы скрыли его лицо.

- Мой брат. – Его срывающийся голос был полон горечи. - Он готов был и на худшее, чтобы запугиванием заставить меня подчиняться в течение многих лет.

- Кэсси, ты можешь сказать нам что-нибудь еще о том видении? - Лицо Мирчи было очень серьезным. - Любые детали могут иметь жизненно важное значение.

- Не думаю. – В то время я находилась не в лучшем психическом состоянии для того, чтобы отмечать детали, и все же, кажется, рассказала практически все. - За исключением того, что тюремщик как-то странно называл меня… я имею в виду нас. M'sieur le Тур, или что-то вроде этого.

Луи-Сезар дернулся так, будто я ударила его.

- Это существенная деталь? - Спросил его Мирча.