– Бо-же-мой, – сказала она и плюхнулась рядом со мной.

– Польша завоевана?

– Скажем так, европейские нации снова встретили меня с распростертыми объятиями.

– Ну ты и распутница.

– Не сдерживай свою внутреннюю шлюху, Хезер.

Она изобразила что-то вроде танца и спела какую-то дурацкую песенку. Ее пение разбудило Констанцию. Она привстала и оглянулась вокруг, очевидно, не понимая, где находится. На ее щеке красовался отчетливый след от дорожной подушки. Наконец, осознав, что она в поезде, и увидев танцующую Эми рядом, Констанция заскулила и уткнулась головой в колени.

– Только не это, – сонно пробормотала она.

– В графе Дракуле есть что-то такое, – сказала Эми. – Он очень милый.

– Ты перепихнулась с Дракулой? – спросила Констанция, медленно потирая лицо. – У кого-нибудь есть вода?

– Держи, – сказала Эми, достав рюкзак из-под сиденья и протянув подруге бутылку. – Одна я умираю с голоду?

– Сыр и яблоки, – сказала я.

В этой поездке я была главной по снабжению провиантом. У меня всегда была еда. Иногда, как я и говорила Джеку, я была немного слишком организованна – такое вот наследство от Мамазавра.

– Они не очень далеко?

Я наклонилась в поисках своего рюкзака. Эми достала доску для нарезания в форме груши, которую мы купили спустя неделю после наших путешествий. Она помещалась в рюкзак и стала нашим импровизированным столиком. Мы достали свои швейцарские ножики, я выложила яблоки, французский чеддер, два стебля сельдерея и арахисовое масло. Пришлось поискать получше, чтобы откопать багет – я разломила его надвое, чтобы он не торчал из рюкзака. Вскоре он уже лежал рядом с яблоками.

– Я долго спала? – спросила Констанция.

Она намазала арахисовое масло на ломтик яблока и тут же проглотила его.

– Три, может, четыре часа, – сказала я.

– Что я пропустила? Кто такой этот граф Дракула?

– Поляк, который сидел рядом с нами, – сказала Эми. – Его зовут Виктор. А фамилия звучит так, будто кто-то чихнул. Кстати, он пригласил нас на вечеринку в Амстердаме. Я записала адрес.

– Так где он? – спросила я, привстав и оглядевшись вокруг. – Ты измотала его до смерти?

– Это была достойная битва, – сказала Эми.

– Я хочу посмотреть на него, – сказала Констанция. – Я не заметила его, когда мы садились.

Я пару раз откусила хлеб. Затем отрезала сыра и съела еще хлеба. Эми поделила первое яблоко на три дольки. Я съела одну. Пару минут мы молча ели, и я чувствовала себя счастливой. Я взглянула на Констанцию, выражение ее лица было серьезным и сосредоточенным, а красивые светлые волосы сияли в тусклом свете. Она была самой симпатичной из нашей троицы, но мальчики интересовали ее меньше всего. Она любила книги, но от Хемми была далека. Ее интересовали исследования, святые для нее были семьей, к которой она приходила, когда жизнь становилась слишком скучной. Именно к ней мы обращались, когда хотели узнать, как зовут того или иного персонажа с картины или скульптуры. Она изящно ела, осторожно нарезая сыр и хлеб и складывая их в аккуратные стопочки, пока Эми, темноволосая и более полная, толстым слоем намазывала арахисовое масло на что попало и ела с удовольствием, в котором отражалось ее отношение к жизни. Я познакомилась с ними на первом курсе в Амхерсте, была у них дома, видела, как они рыдают из-за парней, напиваются, получают пятерки, доказывают свое совершеннолетие в барах, танцуют до упаду. Видела, как Эми играет в лакросс, словно сумасшедшая, а Констанция ездит на своем небесно-голубом велосипеде, аккуратно сложив книги в корзинку, и любуется красотой кампуса, дубов и арок, несмотря на свою легкую близорукость. Глядя на них в мягком прерывистом свете, видя, как они едят, улыбаются и болтают друг с другом, я ощутила, что неимоверно их люблю.

– Я люблю вас, девчонки, – призналась я. – Хочу поблагодарить вас за эту поездку, за все. Не хочу, чтобы мы когда-либо теряли друг друга. Вы обещаете?

– Что это на тебя нашло? – спросила Эми с набитым ртом.

Констанция кивнула и потянулась к моей руке. Эми пожала плечами, а затем положила свою руку поверх наших. Мушкетеры. Впервые мы сделали этот мушкетерский жест возле ресторана под названием «Лорд Джефф», когда, напившись, решили, что мы настоящие подруги.

– Один за всех, и все за одного, – сказали мы. И с тех пор это стало нашим секретным кодом. – Un pour tous, et tous pour un.

Когда мы доели завтрак, поезд затормозил в Амстердаме.

– Вы знаете, где остановитесь? – спросил Джек.

Мы стояли в проходе и ждали, пока вагон хоть немного освободится. Эми и Констанция уже подходили к выходу, но у мужчины, который загораживал путь Джеку, никак не получалось достать сумку с багажной полки. Моя шея горела лишь оттого, что я просто стояла рядом с ним.

– Мы зарезервировали места в хостеле, – сказала я. – Называется «Кокомама». Мне понравилось название.

– Ты всегда занимаешься организационными вопросами?

– Не совсем. Я просто люблю порядок.

– Сказала девушка с ежедневником от «Смитсон».

Я пожала плечами. Он был прав.

– Может быть, мы пойдем на вечеринку, на которую нас пригласил тот знакомый Эми, Виктор. Кажется, это где-то в центре Амстердама, в квартире с видом на канал.

– Мой друг Раф – австралиец, но у него есть здесь знакомые. У него знакомые по всему миру. Я путешествовал много, но Раф – он прямо Марко Поло. Он тебе точно понравится. Большую часть года он пасет овец в глубинке, копит деньги, а потом путешествует. Если ты скажешь мне адрес, то мы тоже подойдем. Я хотел бы встретиться с тобой снова.

– Кажется, он разносторонняя личность. Я не знаю адреса, но Эми должна была его записать. Могу спросить ее, когда мы выйдем из поезда.

Мгновение мы молчали. Мужчине впереди наконец удалось достать сумку с полки, и люди позади нас захлопали в ладоши. Эми с Констанцией уже исчезли на платформе.

– Слушай, – тихо, чтобы слышала лишь я, сказал Джек. – Я считаю, нам следует поступить следующим образом. Мы выходим из поезда, он испускает клубы пара из-под колес, и тогда, как в старом кино, мы должны впервые поцеловаться. Мы оба этого хотели, так что не стоит упускать эту возможность.

Было сложно не улыбнуться. Я отвела взгляд, медленно продвигаясь по вагону. Моя шея пылала.

– Это обязательно? – спросила я. – И с чего ты взял, что я хотела поцеловать тебя? Это твоя лучшая попытка?

– Ну же. Будет что внукам рассказать. А если ничего не получится, если сегодня мы не встретимся на вечеринке, то что мы теряем? Всего поцелуй.

– Насколько долгим должен быть поцелуй?

– О, таким, чтобы запомнить его навсегда.

– Хотя мне нелегко это признать, есть в тебе что-то особенное.

– На самом деле я не считаю, что читать Хемингуэя – плохо. Не хотел обидеть тебя, – признался он. – Чтение Хемингуэя в Европе – это очень важно. Я правда так думаю. Мне нравится, что тебя интересует его пессимизм. Я просто пытался найти с тобой связь.

– А если поцелуй все испортит? Не все поцелуи прекрасны.

– Наш будет именно таким. Думаю, ты тоже это знаешь. Значит, ты согласна поцеловать меня?

– Только ради наших внуков.

– Надеюсь, там будет пар, а если нам повезет, то еще и дождь.

– Предупреждаю, я только что ела арахисовое масло.

– Принял к сведению.

Удивительно, насколько долгим может быть путь от середины вагона к выходу из него. Мне не хватало смелости даже взглянуть на Джека. Рюкзак впился мне в плечи. Я немного наклонилась и увидела, что Эми с Констанцией ждут меня на улице. Я помахала им рукой. Они помахали в ответ. Джек шел позади меня, и было до безумия странно и необычно. Я ведь не относилась к тому типу девчонок, что бы это ни значило. Я не импульсивная. Я никогда не стала бы целовать парня, с которым только что познакомилась в поезде до Амстердама.

Но это случилось. Я вышла из поезда, обернулась, он легко спрыгнул со ступеньки и обхватил меня своими большими, сильными руками. Я совсем не была готова к тому, что его тело настолько сильное и крепкое. Поначалу это казалось глупым, мы выглядели словно черепахи с этими дурацкими рюкзаками за спинами, но затем это стало чем-то большим. Я чувствовала, что Эми и Констанция смотрят на нас, разинув рты, но Джек прильнул губами к моим губам, и я закрыла глаза.