— Я защищался! — упрямо повторил кандидат в хранящие. — Меня все хотят убить, — добавил обижено. — А вы ничего не делаете!
— Кто тебя хочет убить?! — совсем уж вызверилась добрейшая и мудрейшая.
— Кто-то из конкурентов. Призраки. Они мне угрожали. Приходили и гудели. И колыхались.
— Призраки всегда колышутся, особенно такие слабые, — сказал Хият, но был проигнорирован.
— А еще! — заорал Лиджес, вскочив на ноги. — Еще меня хотят убить горожане!
— Все горожане? — прорычала Атана.
— Не все, но кто-то хочет! Там на пляже… Я ведь следил, я все время следил! Я никому не доверяю, поэтому слежу! И поэтому увидел!
— Что ты увидел?! — угрожающе шагнула к нему глава совета.
— Я видел, что на том пляже нас пытались убить! Нам просто повезло, что не убили! И убить пытались не мои конкуренты! Не какой-то забревший чужак! Убить пытался кто-то принадлежащий городу! Кто-то, чья семья давно и прочно в этот город вросла! И ему просто не повезло!
— Ты уверен? — подозрительно спокойно спросила Атана.
— Да, — выдохнул Лиджес.
— Но доказать не сможешь, иначе не стал бы связываться с незнакомым ритуалом, — вынесла вердикт добрейшая и мудрейшая.
— Не смогу, — сдулся Лиджес.
— Идиот! — припечатала Атана.
— Я с самого начала говорил, — подтвердил этот диагноз Ильтар и улыбнулся. — Плохая это была идея, девочка. Не нужно было звать чужих хранящих. Знала же, что никто, достойный этой чести, не придет. Такие волны всегда приносят какой-то мусор. Ну или кого-то вроде меня, кого идти заставил дар, из-за которого я не смогу в этом городе остаться. Вот так вот.
— У нас не было выбора! — рявкнула Атана.
— Не было, — легко подтвердил пророк. — Ты даже не представляешь, насколько у вас не было выбора. У вас его и сейчас нет. Даже если сотня кандидатов в хранящие припрется, его у вас все равно не будет.
— Почему? — спросила замороченная глава совета.
Пригревшаяся на коленях Хията кошка заинтересованно подняла голову и стала гипнотизировать Ильтара взглядом.
— Потому что выбрать может только город, — сказал мужчина и отпил из бутылочки. — А он никого из этого мусора не выберет. Наберись терпения, девочка. Все будет хорошо.
И улыбнулся.
Хият и Коян дружно зевнули, а глава совета только махнула рукой. Сделанного не воротишь. А тут еще какие-то местные охотники на кандидатов появились. Которых даже ушлый Лиджес поймать за руку не смог.
Нехорошо оно все.
У Дораны ночь тоже прошла неспокойно. К сожалению или к счастью она этой ночью не спала. Как и все ее родственники. Их от действия артефакта защитил старый дом. Что ему какой-то артефакт, если в его фундаменте утоплено четыре не менее сильных? А наблюдать за семьей было интересно. Тем более семья давно не собиралась вся вместе и не пылала таким ярким любопытством и таким острым негодованием, что дом почти светился.
У дедушки Толса определенно был нюх на мужчин. На мужчин появившихся сначала в жизни дочери, а потом и внучки. Самое обидное было то, что когда появился тот гад и сволочь со сломанной впоследствии челюстью, никто личной жизнью Дораны не интересовался. А тут нате вам. Примчался дед, приволок с собой прабабку Эйну, с которой уже лет десять не разговаривал. Собрал всех родственников, которых смог выловить. И решил допросить внучку. Старый пердун.
А главное, как хорошо все начиналось. С огромного торта все начиналось, испеченного прабабкой. И с чая. Особого чая, с имбирем и лепестками мелких голубеньких цветочков, чье название дед не помнил.
Чай Доране понравился. Торт тоже. А вот разговор…
Дедушка улыбался и вспоминал молодость. Прабабка хихикая и всплескивая ладонями рассказывала, как к ней сватался прадед, впоследствии не поделивший тропу с медведем и отправившийся к предкам. Она так описывала мужчину, с которым прожила каких-то одиннадцать лет из своей девяностолетней жизни, что Доране стало завидно.
Потом успевший захмелеть из-за долитой в чай настойки папа со смехом рассказал, как его ловили в горах. А он убегал и прятался, даже не подозревая, что занимается именно этим. Братья поделиться веселыми воспоминаниями о девушках дружно отказались, наверное, опасались, что их после этого захотят женить. Тетя почему-то краснела и смущалась, а когда бабка намекнула на непонятное синее платье, висевшее на неизвестном дереве, еще и хихикать начала. Оба дяди о том, как ходили свататься рассказали с удовольствием, но их истории были откоровенно скучны, особенно по сравнению с историей отца.
А потом случилось то, чего изначально опасалась Дорана. Прабабушка вытащила коробку с пластинами для «Поля» и заявила, что будет гадать на суженого дорогой и любимой правнучки. Девушка попыталась отказаться от этой чести, но от нее дружно отмахнулись, расположились на полу, вокруг гадального платка и приготовились внимать.
— Вас мама видела, — прошептал на ухо подползший вплотную к сестре Нич. — Ей понравилось, как вы трепетно за руки держитесь.
Дорана кивнула и тут же заподозрила, что это не дед прабабку притащил, а как раз наоборот. Потому что делиться этой новостью с дедом мама бы не стала. А вот с прабабушкой запросто. Еще и погадать могла попросить.
Одно радует — Хият маме понравился. О том, придурок который, мама тоже как-то узнала и стала читать лекции о поведении приличной девушки. Ни о каких тортах, чаях и гаданиях речи не шло. Жалко, что ни отцу, ни деду не пожаловалась. Они бы к сломанной челюсти другие увечья добавили.
Прабабушка потрясла коробку, приоткрла крышку и вытащила горсть пластин, которые сразу же бросила на платок. Пластины, что Дорану всегда удивляло, дружно упали рисунком вверх. Словно их заколдовал кто-то. Впрочем, у прабабушки действительно талант. Нет, будущее она не видит и пластины ей в этом деле не помогут. Зато вот настоящее…
Девушка вздохнула и приготовилась к худшему.
— О! — обрадованно ткнула пальцем в одну из пластин прабабка. — Какой интересный юноша. Долг несущий. Давно я такого не видела.
— Долг? — недовольно переспросил дед. — Какой еще долг?
— Не хотят говорить, — пожаловалась Эйна и указала на еще одну пластину. — Тайна какая-то, — указала на еще одну. — Мертвые эту тайну хранят.
— Наверняка его родители, — азартно подпрыгнула мама.
Мужская часть семьи неодобрительно на нее посмотрела. Большинство из них понятия не имели, откуда у Дораны взялся ухажер, и как его зовут. Им не сказали. Даже дедушке.
Женская часть переглянулась и стала улыбаться.
— Что еще есть? — спросила Дорана, которой не столько было интересно мнение о Хияте каких-то пластин, сколько — а о чем они еще не расскажут?
— Сила! — обрадовалась Эйна следующей пластине. — Талант. Упорство. И упрямство туда же. Ага, ага. Боюсь, этого юношу будет бесполезно гонять по горам, сам не захочет, ни за что не женится.
— Я б тоже не женился, если бы не хотел, — проворчал отец.
Прабабка махнула на него ладонью, сгребла пластины в сторону и достала из коробки следующие.
— О! — развеселилась она, увидев результат. — А он нашу девочку ждет. Ай-яй, проворонила ты дочку, Неяда. Они там не только за руки держались, раз ждет глубокой ночью.
Дорана только фыркнула.
Прабабка заговорчески улыбнулась и подала правнучке пластину, которая упала отдельно от остальных.
— Ребеночек ему нужен, девочка, — сказала, погладив Дорану по руке. — Он последний в роду, а такой род нельзя прерывать. Не вижу почему, но нельзя. И не бойся, он обрадуется.
— Никаких ребеночков! — гаркнул отец. — Я вам дам ребеночка!
— Ты лучше его своей жене дай, — добродушно посоветовала Эйна. — А то, те, которые есть, уже выросли. Вот она у тебя от скуки и мается.
Братья переглянулись и заржали, за что получили от отца обещание выселить их из родного дома и заставить жить отдельно. Нич заявил, что давно об этом подумывает. Прабабка на всех добродушно поругалась и продолжила гадание. Опять сдвинула пластины в сторону и достала следующие. Над ними она застыла задумчивая и сосредоточенная. Потом светло улыбнулась и заявила:
