«Эх, горе ты мое луковое, — вздохнула я и приблизила Кота ближе к себе. Боже, бедный ты мой. Искренне раскаивается, винит во всем только себя, хотя от него вряд ли что зависело. Даже думать боюсь о том, что он пережил, пока я была в отключке. Скорее всего, только из-за того, что Аэдар мог меня спасти, он не прогнал его сразу. Даже не попытался. Значит, не хотел терять даже такого сомнительного шанса. — Я на тебя не в обиде. Честно. Я очень тебя люблю и не хочу тебя потерять вот так вот глупо. Ты должен радоваться, что наша связь крепнет, что мы становимся ближе друг к другу. Повторяю, — твердо сказала я, глядя в его мокрые глаза, — что я не держу на тебя зла. Да, я пережила не самые лучшие моменты в своей жизни; да, я немного пострадала, но больше всего меня сейчас волнуешь именно ты и твое здоровье. Ты-то поранился? Несмотря на то, что откат взяла на себя я?»

«Я в норме. Спасибо тебе, Сандра. — Илато по-человечески вытер глаз тыльной стороной лапки, избавляясь от доказательств своей слабости (ну, не любит он этого признавать). — Ты тоже — самое дорогое для меня существо. Я очень рад, что именно ты стала моей хозяйкой и моим другом. Ты — моя семья. А теперь давай-ка все-таки поспи. Я разбужу тебя, когда можно будет уходить».

Чмокнув Илато в мокрый нос, обняла его одной рукой, зарылась носом в его мягкую шерсть, которая была лучше всякой подушки, улыбнулась и отправилась в Царство снов. Спасибо тебе, Илато, за такие слова, за твою поддержку и помощь. Не думаю, что справилась бы одна со всеми этими неприятностями.

Заснув, так и не почувствовала, как меня укрыл кто-то заботливый и родной.

Глава 5

Ночь. В лесу так тихо и спокойно. Дневные жители спят, набираясь сил к новому дину; ночные же, наоборот, проснулись и направились на долгожданную охоту. Где-то ночные птахи поют свои тихие песни, стараясь никого не разбудить; ветер шелестит листьями, которые уже готовятся опадать: приближается прохладный период — скоро весь лес уснет, но перед этим порадует нас своими красивыми и разноцветными нарядами. Луны, уже находившееся к этому времени друг над другом, с некоторой долей снисхождения смотрели на все творящееся внизу, наслаждаясь ночной тишиной.

Ничто не нарушало установившейся идиллии, возникшей гармонии.

Ничто и никто, кроме меня, тихо бурчащей себе под нос нехорошие словечки, которые может знать лишь воспитанная девушка. Нет, это не та нецензурщина ремесленников, а тихие, острые, выражающие все недовольство словечки, которые со стороны такими не выглядят. В общем, грубо говоря, я ругалась по-аристократически. Но что я могу поделать? Нужно же как-то пар выпускать. А здесь никто, кроме Илато, меня не услышит и по губам не треснет, что б неповадно было язык распускать. Впрочем, сейчас самое главное — выйти поближе к дороге, не производя много лишнего шума. Поэтому приходится идти крайне аккуратно, стараясь не сойти с тропинки, которая была больше похожа на звериную тропку, нежели на нормальную лесную дорожку. Плюс деревья, которые к ночи опустили ветки ниже, к земле, весьма мешали нормальному передвижению. А теперь добавьте к этому ночную темноту, из-за которой я могла передвигаться, можно сказать, только на ощупь и из-за которой я чувствовала себя слепой и беспомощной курицей, невесть зачем забредшей в лес в такое время суток, вместо того, чтобы ночевать на уютной поляне. Думаю, теперь понятен мой излишне превышенный уровень раздражения и недовольства. Если бы не Илато, который позволил держать себя за свой пушистый длинный хвост и играл роль проводника и моих глаз, то я бы точно свалилась в какую-нибудь канаву или яму, или еще чего похуже.

Как только мы тихо слиняли с полянки, предварительно убедившись, что наш дорогой гость спит непробудным сном (а если нападет кто? Тоже спать будет?), то решили все-таки идти поближе к дороге, несмотря на серьезную опасность со стороны отца. В лесу, как выяснилось, можно найти приключения еще похуже оных. Лучше я буду куда осторожнее и внимательнее, нежели сгину где-нибудь в лесу нелепой смертью.

Честно, меня снова раздирали противоречивые чувства. Ну, вот не хотелось бросать его там одного! А вдруг нападет кто? Вдруг орки вернутся? Или зверь хищный случайно набредет? Да мало ли что может случиться ночью в лесу! Тот же Леший может взять да пошутить над ним! Что тогда будет?

Другая, более разумная часть моего мозга, называемая здравым смыслом, твердила, что он — слишком подозрительный тип, несмотря на все его благородство. И вот на этой мысли снова возникло многочисленное «а вдруг?». Вдруг он наемник какой, а? Которого нанял мой отец? Или маньяк? Вдруг он убивает невинных для ритуалов или просто для продажи тел на «черном» рынке некромантов, которые раскупаются о-очень быстро? Да мало ли что еще? Известны многие случаи в истории, когда вот такие вот «благородные и воспитанные» словно с цепи срывались и шли против Закона.

И тут опять в голову полезли многочисленные «вдруг».

«Знаешь, что странно?» — спросил вдруг Илато, нарушая тишину и ход моих весьма невеселых и беспокойных мыслей.

«Что?»

«Его аура. На ней профессиональный морок, который я бы ни за что не заметил, если бы специально долго не приглядывался, ища подвох. Если бы не мой нюх.… Знаешь, если бы он, к примеру, попал в Академию, то даже выученные профессора вряд ли бы его увидели: слишком мастерски наложен. Это, скажу честно, наводит на довольно неприятные мысли и подтверждает мою теорию на счет того, что он — тот еще типчик. Как хорошо, что мы ушли!» — с нескрываемым облегчением проговорил Кот, уверенно сворачивая вправо. Неудачно оступившись, налетела прямо на ветку. Шасс! Все, завтра на моем и так разукрашенном мешками лице, появится еще и шишка на лбу. Шикарно просто! Лучше не бывает! Ну, что за дин? Прямо с ночи не везет, а что же будет утром? Я такими темпами вообще до вечера доживу, а?

«Да куда ты денешься?» — снова подслушав мои мысли, спросил Илато, впрочем, не ожидая ответа. Вместо этого он подбежал ко мне, приложил лапу ко лбу, надавил своими мягкими лапками на больное место, на что я в ответ только ойкнула.… Вот что за дурацкая привычка у всех целителей тыкать именно туда, где больно? Убедиться хотят?

«Льда у нас, к сожалению, нет — приложить нечего. Придется так потерпеть. Но ничего страшного не случилось. До свадьбы заживет», — хмыкнул Илато, помогая подняться и протягивая свой хвост.

«До свадьбы самой бы дожить». — Невесело усмехнувшись, взяла кончик его хвоста в правую руку и продолжила путь, попутно отмахнувшись от какого-то насекомого, летающего над ухом. У-у-у, еще и они заколебали! Всю искусали.

«Кстати, о свадьбе. На ауру этого Аэдара ты вообще смотрела?»

«Нет. Я ж не могу, забыл? — Пожала я плечами и тут же спросила: — А там было на что посмотреть, кроме морока?»

«Да нет, в общем-то. Ничего интересного ты бы не увидела. Но я прочел в твоих мыслях, что он тебе все-таки симпатичен, так?» — сверкнув своими зелеными глазищами, что в темноте смотрелось довольно жутко, с нескрываемым ехидством спросил вредный кошак, прекрасно зная ответ.

«Да-да. Каюсь. Виновна по всем статьям! Я все еще не могу объяснить тот порыв, который возник у меня, после того, как меня словно током ударило».

«Могу сказать, что тебе бы все равно ничего не светило», — лучась довольством, причины которого мне не совсем понятны, просветила меня эта вредная зараза, ускорив шаг.

«С чего ты взял? Я не такая уж и плохая. Каюсь, в тот момент я выглядела не лучшим образом, но мне простительно. Но, если привести себя в божеский вид, то я очень даже ничего». — Нет, ну надо же! Что за намеки? Да, я сейчас не лучше известного всем упыря, которого только подняли, но не сказали зачем, да еще и покормить забыли. Да, мои волосы потеряли свой светлый цвет, потому что на них осел такой слой пыли, который отмывать мне придется долго. И, наконец, да, моя одежда сейчас хуже, чем у бедняка: грязная, порванная, остатки которой сиротливо остались на излишне цепких ветках кустов. Да уж, найти меня будет легко по таким вот следам. Покинуть бы быстрее лес. Но пустят ли нас в город?