Дошло до того, что все окружающие стали подозревать меня в помешательстве.

Помирилась с Лисенком. С Дарием ругались и мирились чуть ли не каждый час, причем мириться шла я. Меня пытались усыпить зельем сна, но оно впервые в мире никак не отреагировало на выпившего. Дарий долго недоуменно переводил взгляды то на меня, мечущуюся по палате и заламывающую руки, то на колбу в своей руке.

— Бракованные ингредиенты? — неуверенно спросил он сам себя и ушел в свою лабораторию. Я даже к Смерти заглянула, хоть все еще немного на нее сердилась. Но она сама была не в курсе того, что меня так тревожит.

Прошли первые этапы соревнований. Мне автоматом присудили Грандмастера, так как я расшифровала древний манускрипт, хранившийся в Александрийской библиотеке, о загробном путешествии, тайных ходах, выходах, правилах и прочем. Конечно, всю информацию я не передала, но и того, что есть, хватило. Помимо прочего пришлось обнародовать владение языком потустороннего мира и языком рун. Также создала переносной вечный магический шар-фонарь, который мог светить в любом диапазоне и любым способом. А заряжался он от солнца, человеческого тепла и просто тепла. И хватало его надолго.

А потом в магическом мире взорвалась информационная бомба. Из Нурменгарда сбежал Гриндевальд, а магический след, обнаруженный рядом с этой тюрьмой, указывал на двух пособников. Воландеморт и Альбус Дамблдор. Магический мир залихорадило. Спешно созвали совет Лордов во всех странах и континентах. Маги выходили из подполья и вооружались магловским оружием. Отцы и деды нынешнего поколения собирались к новой войне. И первым делом взялись обучать детей выживать. А меня наконец-то оставило тягостное чувство грядущих опасностей и перемен. Даже не знаю, хорошо ли это.

— Теперь вы связаны. Если не спасешь его, умрет и второй, — произнеся последнее слово, она пустила в мальчиков две черные молнии и исчезла. А я осталось с двумя умирающими на руках. И оба были безумно дороги моему сердцу, чего уже не было смысла скрывать.

Безумная гонка со временем. Работа на пределе возможностей. Стертые до крови пальцы в реальности, полубезумное состояние от страха, ужаса, паники, отчаяния и боли. Будь у меня волосы на голове, так бы облысела. Сама едва не превратилась в приведение от той бешеной скорости плетения коконов одновременно обоим и принятия выбросов их источников в свой. Умоляла их держаться. И да, я молилась магии и плакала, позорно размазывала сопли по рукавам и работала.

Думаю, что Мать Магия все же помогла мне, иначе я не могу объяснить то, что я успевала в две руки прясть оба полотна, перебегая от одного кокона к другому. Когда магическое ядро одного из мальчишек вспучивало, я обнимала его всем телом и уговаривала держаться и не убивать нас. И мне казалось, что ядро замирало и прислушивалось. За это я со слезами расцеловывала его и продолжала работать более интенсивно. Мое же ядро я уговаривала постоянно терпеть-терпеть-терпеть… Последние минуты и вспышки выпали из памяти, помню лишь боль, отчаяние и жажду жить… не себе, а мальчикам. Момент, когда легли последние стежки и я затянула горловинки чехлов, я не забуду никогда.

Мгновенное облегчение было ни с чем не сравнимым счастьем. Эйфория накрыла с головой. Я упала пластом, последним усилием сделала узелки и провалилась в темноту. Иногда мне снились кошмары, где я не успевала. Где я ошиблась в одном из узелочков, где просто не успевала, и я остаюсь с двумя трупами на руках. Это… непередаваемая боль. Кажется, если вырвать из груди сердце и самому его разорвать, было бы не так больно, чем смотреть в пустые и безжизненные глаза любимых.

В этот раз у меня не хватило магии, чтобы закончить узелок… С криком проснулась и свалилась с кровати. Яркие картины сна перед глазами, и меня трясет, хочется завыть от безысходности. Тихонько плачу. И вдруг замолкаю, услышав родной, тихий шепот и любимый запах.

— Тшш… тише… все хорошо… — шепчет Лисенок, хватая мои руки и растирая их. Дарий просто крепко обнял и ревниво пыхтит мне в макушку. Я спиной ощущаю его сердцебиение и потихоньку прихожу в себя. Но рука непроизвольно цапает Лисенка и щупает у него на груди, ища сердце, чтобы убедиться, что оно бьется. Что он живой. И это все не сон. Истерика не отпускает, и я громко рыдаю, цепляясь за мальчишек. Страшно… как же мне страшно их потерять…

В этот раз меня с нервным срывом конвоируют к колдомедикам, ибо ребята стали свидетелями неприглядной сцены. Раньше я приходила в себя сама. Или не спала вовсе.

Теперь же срыв. Поппи выпытала правду и побежала к отцу, ибо это НЕНОРМАЛЬНО. О источниках и Смерти пришлось рассказывать повторно, как и о нашей связи. Отец забрал нас всех троих домой на полное ритуальное обследование. На меня не действовали никакие зелья, которые должны были усыплять, успокаивать, умиротворять. Магические выбросы стали постоянными и хаотичными. Все предметы в радиусе трех метров взлетали, кружились, бились, восстанавливались и вновь бились. И так без конца. Волосы превратились в жгуты, которые будто принимали участие в этом хаосе и безумии. Я стала опасной и неадекватной. Мое сознание потихонечку сходило с ума.

— Опять ты виновата? — устало спросил лодочник, закрашивая щель.

— Я тут не при чем! — сорвалась на крик Смерть, нервно прикусив ноготь и смотря на происходящее в мире живых через воды Лета. Харон глубоко вздохнул и покачал головой.

— Тогда дай ей поспать под своим покровом. И пусть ей снятся милые поцелуи на свидании с мальчишками. Или что там снится девочкам в семнадцать лет? Но уж точно не кровавые ужасы и не трупы любимых, – Смерть замерла и медленно повернулась, смотря горящими глазами на перевозчика. Мужчина вздохнул и впервые в жизни согласился с мнением одного из смертных, что женщины — самые страшные и опасные существа. Но ее взгляд встретил твердо и выпрямился, ожидая конца.

— Поцелуйчики… поцелуйчики… что там снится молодым девушкам, верно? Поцелуй… свадьба… дети… жаркие бессонные ночи… — бессвязно пробормотала она и, наклонившись и перегнувшись через борт, зачерпнула ладонями воду и, хихикая, исчезла.

— Хм. Нет. Я ошибся. Женщины — самые странные существа. Лишенные логики и здравого смысла. Даже если женщина — это Смерть… — пробормотал он и, глубоко вздохнув, присел на корточки, окунул кисть в банку с краской и продолжил красить лодку под непрерывные завывания мертвых. — Иначе почему бы я тут фигней страдал? — закончил он мысль и помотал головой. — Женщины! — утвердительно ответил он, будто это было ответом на все вопросы.

====== Глава 24 ======

Вскрикнув я проснулась и глубоко задышала, с трудом пытаясь понять, где я и что со мной.

Губы припухли, а живот сладко стянуло истомой, оглядевшись я тоскливо взвыла.

- Так это был сон?!

Чувствуя неудовлетворение и скованность действий, я поплелась в ванную.

Где долго приходила в себя и смывала с себя последствия сна.

Перед глазами стояли жаркие сцены, а губы помнили головокружительные поцелуи.

Кое-как придя в себя, оделась, повесила на плечо сумку и поспешила на выход, решив заняться пробежкой.

Ага. В пять утра!

Бег вокруг замка остудил пыл, и, занявшись упражнениями на растяжку и гибкость, я вздохнула.

И вспомнила о личной жизни. Которой у меня нет. А вот раньше...

Тоскливо взвыв, пошла обратно в замок.

Что со мной происходит? Март месяц?

В большом обеденном зале было пусто. Спугнув парочку в коридоре, я недовольная прошла за свой стол.

Тыквенная каша не вдохновила.

Пока я ковырялась в тарелке и уговаривала себя все-таки поесть, подтянулись остальные.

Напротив меня сел Люциус вместе Нарциссой. Он трогательно за ней ухаживал, держал за руку и иногда что-то шептал ей на ухо.

Сердце кольнуло зависть.

Стало неудобно и я отвела взгляд.

Драко сидел с нашей блондиночкой из Ровенкло. И тоже явно ухаживал.

Гарри сидел в окружении сразу двух рыжих девушек и флиртовал.