Желудок согласно заурчал, и я вспомнила об обеде. И об ужине с завтраком. Которых не было. И кушала я в последний раз давно. Аж в прошлой жизни! Призвала яблоко и смачно им захрустела. Глядя на давящихся слюной родичей, решила похулиганить. Призвала куриную ножку и стала ей дирижировать, вспомнив пару уроков из музыкальной школы. Голодные глазки семейства напоминали маятник на часах. Тик-так, тик-так.

С удивлением прислушалась и захихикала. У кого-то, видимо, тоже были музыкальные уроки, и их голоса меняли тональность по мере движения руки вверх (хриплый визг стариков) и вниз (гудящий и свистящий бас). Вот оно, сила рефлекса!

Не выдержала и заржала. И иронично оглядела придурков. Те начали кричать и ругаться. И тыкать в меня пальцем. А это неприлично! Возмущенная таким отсутствием такта, я щелкнула пальцами и легким движением руки указала на филейную часть одного старикашки.

Подпрыгнув, он ругнулся и кинулся ко мне. Взвизгнув от боли в оттянутом ухе, я мстительно пнула старика между ног… и взвизгнула повторно от боли в отбитых пальцах. Далее меня отшлепали и обругали. От боли я отвыкла давно и расплакалась. Когда хватка старика ослабла, попыталась его укусить, но старикашка был проворнее, и теперь мою попу били уже палкой. Зареванную меня насильно напоили зельем и куда-то потащили. Засыпая, я строила планы мести противным стариканам. Не прощу! Старые маразматики! Да на меня в жизни никто руку не поднимал!..

Меня разбудили голоса и крики.

Разговаривали за дверью и явно на повышенных тонах. Прислушавшись, я пакостно ухмыльнулась. Мама раздает звездюлей всяким маразматикам, посмевшим обидеть меня. Тут дверь открылась, и пришлось срочно притворяться спящей. Мама в сотый раз заботливо поправляла подушку и плакала, держа меня за руку. Мне стало не по себе. Да, эта женщина — не родная мне мать, но она моя мама. Это мое сознание приняло сразу и безоговорочно. Она, не жалея себя, пыталась меня спасти. И я расшибусь в лепешку, но сделаю ее счастливой!

Когда мама уснула, я открыла глаза и долго всматривалась в ее лицо. Она была копией моей мамы. Но моя мама никогда не была такой истощенной. Черные круги под глазами. Глубоко запавшие глаза. Ввалившиеся щеки. Заостренный нос. Глубокие морщинки. Синие прожилки капилляров под кожей. Седые и ломкие волосы даже не расчесаны толком. Ногти на руках обгрызены почти под корень. Шумное тяжелое дыхание. Нитевидный и очень частый пульс я ощущаю всей ладонью, которую даже во сне крепко сжимает моя мама.

В этой женщине с большим трудом можно узнать ту прекрасную женщину из фильма-сна. Положив голову на мою подушку, она спала, готовая вскочить в любой миг. Закрыв слезящиеся глаза, я с трудом вспомнила одну из лечебных манипуляций, которую заставила себя выучить. Как знала, что пригодится. Собрав свои немногочисленные силы, что накопились на донышке резерва, я послала очищающую и исцеляющую волну к моей дорогой маме. Никому не дам ее обидеть! Она моя и только моя!

И потеряла сознание от истощения.

Очнулась в том же помещении. Отметила белоснежную обстановку и хмыкнула. Больница. Закрыла глаза и начала медитировать чтобы восстановить резерв, параллельно размышляя над такими превратностями судьбы. Кто бы мог подумать, что обычная девчонка из такого же обычного мира удостоится чести стать попаданкой. Да еще и в «Гарри Поттера»! Это же мечта всех фанатов! Хе-хе, пусть теперь завидуют. Позлорадствовав еще немного, наконец успокоилась.

Медитация похожа на сон. Вскоре источник начал работать активнее, и в резерв потекла маленькая струйка силы. Источник этого тела еще слабоват. Но ничего страшного. Он еще не закончил формироваться. Решив полностью восстановить свой организм до приемлемого уровня, я из медитации не вылезала, пока полностью не восстановилась. Домочадцы успокоились и свыклись с мыслью, что я жива. Мое неадекватное поведение списали на стресс.

Колдомедики обследовали меня всю и везде. Я почти здорова и стремительно восстанавливаюсь. Приглашенные специалисты из других стран тоже проводили исследования, но однозначно ничего сказать не могли. Они в основном занимались мамой, которая тоже до сих пор не пришла в себя. Нет, ну, а чего они хотели? Мама регенерирует и восстанавливается. Она была истощена не только физически и морально, но и магически. Мама и раньше была слабой волшебницей и знала только пару-тройку заклинаний. А тут она сутками отбивалась от сильнейших магов, защищая собственного ребенка.

Да у нее даже источник и резерв расти начали, чего удивительно для взрослых! Так что ждет папеньку бурная семейная сцена. Хихикнула про себя. Надеюсь, папа-таки не из слабых. И сумеет повернуть ситуацию в нужную сторону. Я хочу маленьких братиков! И желательно близняшек! И сестричек можно… Вообще хочу большую семью. Как минимум десять детишек! Буду помогать растить. Не нужна мне в семье еще одна Молли… с этими мыслями я уплыла в царство Морфея.

— Она уснула! Активность источника снижена, мой Лорд! — воскликнул один из младших колдомедиков, врываясь в кабинет. Лорд Прюэтт досадливо поморщился и отодвинул гору папок. Работа ждать не любила, но семья важнее.

— Ритуальный зал готов?

— Как вы и приказали, мой Лорд!

— Специалисты на местах? Гоблины прибыли?

— Все готово. Ждем вас.

— Тогда поторопимся. Беги, я сейчас приду, — как только за помощником закрылась дверь, мужчина замкнул охранные чары и переместился к алтарю.

— Все готовы? Начали! — целый час был посвящен кропотливой работе. Рисковать семьей лорд не желал. Убедиться в личности, обосновавшейся в теле дочери, он был обязан.

— Готово, — проскрипел гоблин, заканчивая ритуал, — на вашей дочери печать Безымянной, — лорд, уже было пал духом и собрался привести в действие артефакт уничтожения, как был остановлен другим гоблином.

— Не торопитесь. Она жива. В полном смысле этого слова. Печать Безымянной — это признание. Она признала вашу дочь как своего потомка.

— Что?! — ошарашенно вскинулся лорд и в изумлении уставился на тело своей дочери. Живой дочери. Гоблины переглянулись.

— Ваша дочь — Одаренная. И она признана одной из ее наследниц. Безымянная не заберет ее, если девочка сама не пожелает этого. Теоретически она бессмертна. Практически — покажет время. Но уже сейчас ясно, что у нее большое будущее. Через полгода можно узнать о наследуемых признаках, склонностях, талантах и о дарах.

— Дары? Таланты? Их несколько?! — ошарашенно переспросил лорд, растерянно оглянувшись. Во взгляде, обращенном на дочь, была смесь ужаса, неверия и отрицания; — Быть того не может…

— Все станет ясно через полгода. Но по состоянию ее ядра уже можно сказать, что предела его развития нет. Она пережила совершеннолетие. Абсолютный маг. Все зависит только от нее. Будьте готовы к стихийным выбросам. И еще. Выздоровление вашей жены — целиком ее заслуга. Вы так и будете держать ее вдали от дочери?

— По-понятно. Да, для ее блага. Благодарю. Можете идти, — кивнув, гоблины исчезли. Оставшиеся маги принесли Обеты о неразглашении и ушли. Вернувшись в кабинет, лорд Прюэтт долго смотрел через окно на небо. Информация была слишком неожиданной.

Проснулась от женского визга.

Вскинувшись, и увидев причину визга, я покачала головой. Братья зажали возле стены симпатичную девушку и в свойственной им манере напрашивались на близкое знакомство. Покрасневшая девушка вывернулась-таки из их рук и, влепив обоим пощечины, сбежала. Глядя на одинаково обиженные лица братишек, я не выдержала и рассмеялась. Смех был болезненный и хриплый, но смеяться очень хотелось.

Следующие минут тридцать братья превратили в театр абсурда. Я была затискана до хруста в ребрах. От большинства поцелуев в щечки удалось увернуться, но сбежать-таки не получилось. Спеленав меня простынею, мальчики передавали меня друг другу, как знамя, и вслух жаловались, что я черствая и не люблю их. А они так стараются, страдают, ночами не спят, кормят меня с ложечки, пеленки меняют… На последнем предложении я взвыла от негодования. Неправда! Вот не было такого! На мои крики сбежались все медики и примчалась мать.