Между августом 1939 года и июнем 1941 года лежит период, когда Советский Союз стремился показать Германии свою надежность как партнера, свою полезность и готовность к сотрудничеству. Германские материалы свидетельствуют, что на советской территории на берегах Черного моря, Арктики и Тихого океана определялись порты, через которые Германия могла получать стратегическое сырье, закрытое для нее на Западе британской блокадой. Торговые отношения расширялись. Сырье, зерно и нефть шли в рейх.

В обратном направлении шли станки и оборудование. Нужда в поставках из СССР была такова, что Гитлер 30 марта 1940 года отдал приказ о приоритете поставок в СССР даже перед германскими вооруженными силами. (Разумеется, это была плата за благожелательный нейтралитет.) Частью платы немцев был также недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов». Рассматривался вопрос о продаже Советскому Союзу чертежей гигантского (самого большого в мире) линкора «Бисмарк». Характерная черта того времени – личное участие Сталина в переговорах конца 1939 года. Сохранились стенограммы трех таких заседаний. Сталин поразил скрупулезных немцев знанием деталей и жесткой хваткой. Он счел нужным напомнить немецким торговым представителям, что Советский Союз «оказал очень важную услугу Германии и, оказывая эту помощь, обрел много врагов».

В августе 1939 года СССР и Германия договорились о торговле объемом в 150 миллионов рейхсмарок в год. В феврале 1940 года были подписаны соглашения на последующие восемнадцать месяцев. Их минимальная стоимость составляла 640 миллионов рейхсмарок. Речь шла о крейсере «Лютцов», тяжелых морских орудиях, тридцати новейших германских военных самолетах («Мессершмиттах-109 и 110», штурмовиках «Юнкерс-88»). СССР получал оборудование для электротехнической и нефтяной промышленности, локомотивы, турбины, генераторы, дизельные моторы, корабли, машинное оборудование, закупал образцы германских орудий, танков, взрывчатых веществ. Немецкая сторона в течение первого года экономических обменов получила миллион тонн зерна, 100 тысяч тонн хлопка, 500 тысяч тонн фосфатов, многие другие сырьевые материалы. Шнурре утверждал, что Сталин пообещал ему помощь при закупке сырьевых материалов в третьих странах. «Это соглашение означает для нас открытие Востока… Эффект британской блокады будет ослаблен в решающей степени».

Снижение значимости британской блокады многое объясняет в поведении Гитлера зимой 1939/40 года. Он поддержал СССР в ходе советско-финской войны, закрыл глаза на создание советских военных баз в прибалтийских государствах. Им в это время владела одна идея – удар по Западу, а позиция СССР была для него первостепенной поддержкой. К примеру, в октябре 1939 г. германский флот стал в Баренцевом море пользоваться советскими портовыми гаванями. Германские торговые заявки в СССР быстро выросли с 70 млн. марок до 1,4 млрд. До подписания нового торгового договора немцы позволили советским специалистам ознакомиться с последними германскими военными разработками, в ноябре 1939 г. те посетили экспериментальные лаборатории и самые секретные заводы. Складывается впечатление, что немцы хотели ошеломить низшую расу, неспособную, с их точки зрения, обойти в военно-промышленных разработках признанных мировых лидеров. Речь шла о новейших самолетах, орудиях, кораблях, танках. Там, где немцы закрывали двери, советские специалисты настаивали, они требовали поставки всего заказанного вооружения уже в 1940 г. А. И. Микоян 19 декабря 1939 г.: «Советское правительство считает поставку всего списка единственным удовлетворительным эквивалентом поставок сырьевых материалов, которые в нынешних условиях Германия не смогла бы получить иным способом на мировом рынке». В час ночи 7 января 1940 г. Сталин пригласил в Кремль членов германской делегации – советская сторона готова подписать договор.

Текст договора занял 42 машинописные страницы через полтора интервала. Немцы обязывались передать прототипы всех новейших немецких самолетов, военных судов, технических и химических новшеств. СССР поставлял миллион тонн фуражного зерна, почти миллион тонн нефти, полмиллиона тонн фосфата, 100 тысяч тонн хромовых руд. Было оговорено право закупать сырье в Румынии, Иране, Афганистане, на Дальнем Востоке. В апреле 1940 г. Гитлер приказал поставлять Советской России оружие даже за счет потребностей вермахта. Сталин оказал помощь Германии в самый сложный час – весной 1940 г., когда немцы бросились в Скандинавию и готовились начать наступление на Западе.

Пользуясь поддержкой Германии, Сталин, удивленный финской несговорчивостью, потребовал от командования Красной Армии силового решения для проведения новых финских границ. Наступление ленинградского военного округа началось 30 ноября 1939 г. Поражения первых недель охладили шапкозакидательские настроения советского генералитета. 15 января 1940 г. советская артиллерия начала шестнадцатидневный обстрел линии Маннергейма. Прорыв был осуществлен лишь 17 февраля 1940 г., а 22-го финны отошли на новую линию обороны. 11 марта был подписан мирный договор, согласно которому к СССР перешел весь Карельский перешеек, балтийский порт Ханко и полуостров Рыбачий на севере.

Германский генеральный штаб самым внимательным образом изучал опыт Зимней войны и пришел к такому выводу: «Советская «масса» не может противостоять армии и искусному командованию». Генералы согласились с Гитлером, что славянская военная сила не устоит перед расово превосходящими немецкими войсками.

Гитлер уже писал и говорил своим генералам, что у него на уме после победы на Западе. Не далее как 17 октября 1939 года он указал Кейтелю: «Польская территория важна для нас с военной точки зрения как выдвинутый вперед трамплин для стратегической концентрации войск. С этой целью железные дороги, шоссейные дороги и линии связи должны содержаться в порядке». Выступая перед генералами 23 ноября, он сказал: «Мы выступим против России, когда освободимся на Западе».

В первые дни 1940 г. дуче прислал Гитлеру письмо, в котором выразил «глубочайшее убеждение», что даже с помощью Италии Гитлеру никогда не удастся победить Англию и Францию – Соединенные Штаты не позволят такому случиться. Муссолини напоминал: «Это же факт, что именно Россия больше всего выиграла в Польше и Прибалтике, не сделав при этом ни единого выстрела. Я, человек, родившийся революционером и не изменившийся ни на йоту, говорю вам, что вы не должны жертвовать непреходящими принципами вашей революции ради тактических потребностей преходящей фазы политического развития. Уверен, вы не можете выбросить знамя антибольшевизма и антисионизма, которым размахивали двадцать лет». В марте он встретился с Гитлером на Бреннерском перевале и еще раз попытался отговорить Гитлера. Безрезультатно. Министр иностранных дел Чиано записал в дневнике: «Дуче очарован Гитлером – очарованием, которое воздействует на нечто, глубоко укоренившееся в его характере».

В целом союзники 1939 года очень отличались от Антанты, которая выступила против Германии в августе 1914 года. Так, во Франции прежний дух реванша иссяк, потеря полутора миллионов человек в Первой мировой войне не могла быть забыта, она оказалась долговременной национальной травмой. Стратегическая мысль отстала от требований дня. Во Франции (как и в Англии) не осознали значимость того факта, что бронированные движущиеся механизмы способны превозмочь артиллерийский огонь и продвигаться на многие километры в день. Написанная полковником де Голлем книга «Действия танков» – яркая и убедительная апология маневренных танковых действий – не получила никакого отклика в военной среде. Стареющая плеяда французских военачальников во главе с маршалом Петэном была неспособна воспринимать новые стратегические идеи, находясь полностью во власти старого мышления, сформировавшегося в то время, когда оборона была сильнее наступления.

К новому, 1940 году Черчилль сделал обзор положения обеих коалиций в мировом конфликте. «Существует некоторая схожесть между нынешней позицией и той, что имела место в конце 1914 года. Переход от мира к войне завершен. Моря к данному моменту очищены от кораблей противника, линия фронта во Франции стала статичной. Мы отбили первую атаку подводных лодок, которая в прежней войне началась только в феврале 1915 года. Во Франции линия фронта пролегает по государственной границе, что гораздо лучше положения 1915 года, когда шесть или семь французских провинций находились в руках противника».