Причем обе группы планктона, для того чтобы нормально (на их взгляд) жить, в деятельности государства не нуждаются. Они -- разрушительная сила: власть вообще и президент в частности им не нужны. Планктон свое довольствие получает другим способом. У него нет привычной системы социальных координат "работа -- деньги -- собственность", в которой власть -- точка отсчета. Зато у него есть свободное время и возможность деструктивно участвовать во внутренней политике, громить, бунтовать по поводу и без повода.
Такой инфантилизм -- питательная среда для проходимцев, провокаторов и помоечных политиков. Для того чтобы оправдать свое безделье, они используют примитивную философию и демагогию. Конечно, без определенной дозы демагогии никакие войны, тем более современные, не ведутся, это как журналистика без рекламы. Но демагогия в помощь какому-либо делу -- это одно, а демагогия как основа деятельности, вместо работы, вместо результатов -- совсем другое. Бороться с политиканами очень трудно; с одной стороны, связываться с ними себе дороже, с другой -- и не замечать их уже не удается. Лучший выход -- максимально использовать президентские "некоммерческие" и "независимые" организации влияния; хорошо, если удастся заполучить для этого крупный международный фонд или движение. Пусть они и спорят, сражаются и проклинают друг друга, экранируя таким образом президента.
Никаких подачек не должен давать президент и на государственном уровне. Так, США спонсировали Кубу до середины пятидесятых, армию Египта с восьмидесятых годов, при Хосни Мубараке Египет получал до полутора миллиардов долларов в год. Россия спонсировала Украину примерно на такую же сумму все девяностые годы прошлого века. И что спонсоры получили при смене режима? Войну или плевки. Что неудивительно, если посмотреть, кому доставалась эта помощь. В случае с кубинским диктатором Батистой американские деньги присвоила хунта. На Украине разница в цене на перепродаваемый российский газ -- около миллиарда долларов в год, шла в карманы местных олигархов, и это озлобляло тех, кому ее не доставалось. Если же помощь большая, то все будут считать, что так и нужно, и требовать еще.
С другой стороны, абсолютно инфантильные действия, такие как уход от ответственности, попытка отложить решение проблем на будущее, -- обычная вещь в современной политике, что зачастую облегчает жизнь правителю.
Самый известный пример -- кризис ЕС вообще и еврозоны в частности, перекидывающийся на все новые страны. Разве проблемы начались в 2009 году? Разве не ясно было в 2003 или даже в 1997-м, что безудержное расширение и принятие общих финансовых механизмов для разношерстного объединения добром не кончится? Но в Евросоюзе возникающие задачи можно не решать, а оставлять их на потом, предполагая, что либо "само рассосется", либо "старшие братья" -- руководители стран-локомотивов ЕС, все решат. Происходит размывание ответственности при внешнем плюрализме. Что ж, для многих президентов это очень удобно, у них появляется возможность властвовать, не правя. Действительно, зачем бить в колокола, заявляя о грядущих проблемах, и начинать непопулярные меры экономии, если все равно помогут? Вот и возникает череда кризисов -- от Испании и Венгрии к Греции и Кипру, кризисов, которые наступают вроде бы совершенно неожиданно для президентов, да и для всех руководителей ЕС.
Я хочу обратить особое внимание, что рост инфантилизма -- следствие вполне объективных условий. Повсеместно растет уровень жизни, доступность благ, а политическая структура остается прежней. Вот и возникают вроде бы совсем непохожие проблемы, имеющие в основе безответственность и нахлебничество: вымогательство привилегий отдельными группами общества, становление субклассов "планктона", инфантильно -- протестные движения. Как ни парадоксально, инфантилизм, часто соотносимый с ленью, оказался основой очень активных политических сил. Что ж, это очередной вызов времени -- раз возникают новые технологии, изменяются отношения в обществе, должны возникнуть новые политические реалии.
ГЛАВА XIII. НОВЫЕ ВЕЯНИЯ. ИНТЕРНЕТ
...Мудрому государю надлежит принять меры к тому, чтобы граждане всегда и при любых обстоятельствах имели потребность в государе и в государстве.
Никколо Макиавелли
Президенту имеет смысл обращать самое пристальное внимание на интернет и сетевые технологии. При этом ему ни в коем случае не следует вторгаться в эту сферу без спецпредставителей и групп поддержки. Максимум, что стоит делать в этом направлении, -- вести (через пиарщиков) свои записи в социальных сетях, а прямое общение с Интернет-пользователями проводить строго во время определенных официальных мероприятий. В интернете президент оказывается уравнен в правах и возможностях с другими пользователями, и сравнение с профессиональными участниками интернет-сообщества будет не в его пользу.
Дело в том, что в интернете существует особая разновидность активных пользователей. Они профессионально ведут общение в сети, они мобильны, многие из них имеют многочисленные группы поддержки. Виртуальный мир -- это их территория, где они не являются ничьими союзниками. Им очень просто организоваться в сетевую команду, которая будет блокировать действия любого пользователя, несмотря на его сан. Если они решат напасть, то противостоять им будет очень сложно -- все равно "как школьнику драться с отпетой шпаной".
Надо учитывать, что экономически многие постоянные пользователи Сети -- и не хозяева-работодатели, и не наемные работники, а своего рода трансвеститы от собственности. Как я уже замечал, современный уровень цивилизации позволяет значительному числу людей в странах первого типа и довольно большому в странах второго сносно существовать, не имея постоянного дела, когда власть вообще и президент в частности им не нужны. В России таких интернет-пользователей называют сетевыми хомячками. При этом так же как один вор -- это вор, а несколько -- это уже мафия, один интернет-бездельник -- это просто "хомячок", а объединенные в сеть -- это политическая сила. Опасно забывать о них, при этом напрямую связываться с ними бесполезно.
Однако кроме "политических" пользователей интернета в сети много и пользователей "экономических", которые, так или иначе, зарабатывают во всемирной паутине деньги и заинтересованы в привычных властных структурах: без стабильности и постоянных правил игры никакая экономика, в том числе сетевая, не функционирует. Число экономических и политических пользователей сильно отличается в разных странах.
Так, например, в Китае интернет-экономика составляет 5,5% ВВП, в России -- 1,9%. При этом доля интернет-пользователей в России больше (около 45% всего населения), чем в Китае (около 35%). Получается, в России на тысячу пользователей всемирной сети приходится в три раза меньше тех, кто в ней зарабатывает деньги, чем в Китае. Но тогда чем же занимаются умные, активные пользователи интернета, если не бизнесом? Они занимаются играми, общественной жизнью, партийным строительством. Энергия же у них есть! До поры до времени они вступают в объединения в сетевых играх, форумах, но потом идут в объединения политические. Интернет-политика затягивает так же сильно, как свое дело, только ответственности требует меньше. Финансовый же результат, как и собственность, не очень важен для политических виртуалов. Мощные демонстрации в Москве в 2011--2012 годах собирались с помощью и зачастую под эгидой блогеров. Конечно, основания для выступлений были совершенно не виртуальные, но влияние интернет-сообщества трудно переоценить.
Аналогичная ситуация в Турции. Интернет-экономика составляет там 1,5% ВВП, даже меньше, чем в России, а доля интернет-пользователей больше, чем в Китае. Это значит, что скоро проблемные для этой страны вопросы будут решаться объединениями в Сети и выплеском на улицы людей, сплоченных через интернет-ресурсы. Причем договориться с ними будет непросто: большинство виртуалов живут вне привычных социальных координат современного общества и высказываемые ими претензии к власти не отражают того, что требует основная часть населения. Отследить недовольство и воспользоваться им виртуалы могут, но высказать его общепринятыми понятиями -- нет. Они будут говорить то, что наиболее заводит игровую публику, привычно и интересно ей.
