- Ваш завтрак, леди. – Старая служанка, нянькавшая госпожу с самого рождения, с ворчанием поставила поднос. Она была одной из очень немногих, кто знал, кто такие Майколсоны. Но служила им верой и правдой вот уже двадцать лет вовсе не поэтому. Леди Моргана, Верховная Жрица, ведьма, когда-то положившая жизнь, борясь за жизнь друидов, вызывала у Джен чувство глубочайшего восхищения. – Ваш отец прислал машину, шофёр ждёт внизу.

- Мама открывает новый ресторан, и хочет, чтобы мы с братом присутствовали. – Маргарет пожала плечами, принимаясь за завтрак. Кофе, тосты, каша, круассаны. Обычное меню, как и всегда. Ничего не меняется, и это вгоняет в глухую тоску. Надоело.

- Леди, вы должны выбрать себе кавалера на бал дебютанток. И не морщитесь, леди, это очень важно.

- Да-да, конечно. – Передразнила девушка. – Архиважно, кто из сынков старого рода встретит меня в конце лестничного пролёта. Ведь от этого зависят все деловые связи в будущем. И отцу надо показать, какая у него выросла дочь. Престиж, куда денешься.

- Граф Арундел будет там. И он всё ещё свободен.

- Артур сопровождает свою сестру. Местные сплетницы говорят, у Кристины мальчишеские повадки. Будет интересно посмотреть… Не смотри на меня так, Джен. Бал только осенью, я что-нибудь придумаю. Или пойду с отцом.

- Леди Маргарет…

- Перестань меня сватать, Джен. Это отцовская работа, а ты оставайся моей доброй милой Джен, которая всегда была на моей стороне.

- Ох, леди Маргарет… Я только ради вас стараюсь… Вы же мне как дочь.

- Джен. – Девушка с улыбкой пожала руку своей няньке. – Не беспокойся за меня, я не тороплюсь связываться с кем-то так рано. Кингс-колледже, рядом с домом, доучусь, займусь карьерой. Буду учиться у матери быть ведьмой, достойной нашей крови.

- Негоже это. – Сокрушенно покачала головой женщина. – Матушка ваша, ещё до вашего рождения, никакого «бизнеса» не знала, как истинной леди и полагается. А теперь, пади ж ты, ресторанный бизнес, брюки носит и машину водит. Куда катится этот мир…

- Он катится туда же, куда и последние пару веков. Хватит причитать Джен, мне надо переодеться, вещи уже спустили? Отлично. Сейчас соберусь и поедем.

Леди Маргарет удалась блондинкой, что не так часто случается у темноволосых родителей. Мама учила её быть леди, правильно одеваться, правильно краситься, правильно разговаривать. Отец… Элайджа Майколсон был хорошим отцом, но сугубо так, как он сам это понимал. Заботился, защищал, обустраивал их жизнь по высшему разряду. Вот только в их доме царил холод благопристойности. Проявлять эмоции считалось чем-то… не непристойным, нет, но не самым достойным для истинных аристократов. Леди должна вести себя достойно и держать себя в руках. При любых обстоятельствах. В семье дяди Ника было по-другому. Тётя Кэр обожала, когда они приезжали, выливала на них волну эмоций и нежности. Тетя Бекс тоже плескала эмоции во все стороны, но они неизменно несли оттенок истеричности. А вот Иви… жена дяди Кола, да и он сам… в их доме всегда царили тепло и любовь. Это выглядело так легко и правильно…. Словно только так и должно было быть. В этой семье была самая тёплая атмосфера из всех Майколсонов. Ну а Маргарет… поправит перчатки, оправит шёлковое платье, оденет шляпку, чтобы солнце не коснулось аристократически бледной кожи. И поедет в родительский дом, а по дороге подумает, кого же ей осчастливить. Джен права в одном. Хочешь, не хочешь, а выбирать кавалера на бал дебютанток всё равно придётся. И стоит выбрать того, кто в будущем ей пригодится. И, лучше бы, это был тот, от кого не начнёт тошнить к концу вечера. Тут есть о чём подумать. И подумать тщательно.

Dulwich College, г. Лондон, 8 км от центра города

- И с кем ты собираешься тренироваться, если всех размазываешь по стенке? А, Майколсон?

Генри снял шлем и широко улыбнулся. Он обожал фехтование, и проводил всё время в классе. Он уехал в один из лучших пансионов для мальчиков в семь лет, и дома проводил только выходные, хотя уж в этом не было никакой необходимости. Пансион в черте города, домой можно было ходить каждый день, но Генри не слишком туда рвался. Он любил проводить время с друзьями. А когда ему исполнилось двенадцать, стал выезжать на исторические сборы. Сын Элайджи Майколсона обожал доспехи, мечи, конные прогулки, фехтование. Учебные рапиры были хороши, но не оставляли того летящего чувства удовлетворения, как добротный меч старой ковки. В сражениях, пусть даже и не настоящих, и верховой езде, была вся его жизнь. Ему было четырнадцать, и, как любой мальчишка этого возраста, он не думал о будущем, не строил никаких планов. Всё, чего он хотел, это заниматься любимым делом, развлекаться с друзьями, и чтобы родители поменьше его дёргали. И он любил свою сестру. Маргарет была порой просто невыносима, но всегда его поддерживала, что бы он не делал. Мать была не в восторге от его увлечений, ворча, что рыцарство не актуально для юного отпрыска аристократической фамилии. Занятие семейным бизнесом её бы намного больше порадовало. Но, увы. Каждый из её детей занимался исключительно тем, к чему лежала душа. Правда, Генри не был уверен насчёт сестры. Пока что Маргарет жила ровно так, как и должна была. Училась, где должна была, изучала нужные предметы, вела светскую жизнь. Общалась с теми, с кем нужно, в своей вежливо-циничной манере, но всегда безукоризненно. Образцовая юная леди из хорошей семьи. Что ж, рано или поздно, Генри придётся играть роль единственного сына и наследника, а может статься, сестра выскочит замуж за кого-то подходящего, он достаточно понравится отцу, и избавит его от необходимости изображать аристократа. А сейчас… сейчас он будет делать то, что ему нравится.

- Я никого не размазываю, сэр. – Ответил мальчик своему учителю, которого искренне уважал. – Просто набираюсь навыков.

- Не подведи на соревнованиях, Майколсон.

- Не подведу, сэр.

- Генри. – В фехтовальный класс заглянул его сосед по комнате. – За тобой отцовская машина пришла.

- Спасибо. Не передумал? Может, поедешь к нам?

- Ничего личного, Генри, но твой отец пугает меня. – Они разговаривали по дороге в комнату, где Генри взял чемодан с вещами.

- Поверь, друг, женщины в нашей семье пугают куда больше…

Ричмонд, пригород Лондона.

Когда Элайджа Майколсон решил перебраться в Британию, то первым, что он приобрёл, был замок 16-го века. А когда он привёз туда леди Моргану, женщину, с которой собирался прожить всю жизнь, от этой затеи пришлось отказаться. Верховную жрицу определённо не устраивало жить в старом замке, слишком большом, слишком холодном и слишком величественном. Она хотела дом, в котором они смогли бы жить одной семьёй. И замок сменился викторианский особняком в одном из престижнейших районов Лондона. Огромные спальни, высокие потолки, сад, слуги… Семейное гнёздышко, где он был счастлив достаточно долгое время. Моргана была именно той женщиной, которую он искал свою тысячу лет. Когда они встретились, она была испуганна, ранена, и не имела ничего, кроме гордости и ненависти. Ненависть ушла, оставив место пустоте, которую Древний надеялся заполнить любовью. Но что-то пошло не так. Они были чинной, пристойной семейной парой, одной из самых блестящих в высшем свете. Но с годами от той женщины, о которой он мечтал, мало что осталось. Она по-прежнему оставалась блестящей красавицей, леди до кончиков пальцев, но её испуг и растерянность в новом для неё мире, прошла. Супруга сменила корсаж и платья в пол на удобные брюки самых дорогих марок, причёски, над которыми трудятся по нескольку часов - на практичный хвост. Научилась водить машину, завтракала одним кофе, завела свой бизнес. Теперь у неё был свой банковский счёт, солидное дело, её рестораны стали известны на всю страну, и открывались всё новые и новые. А когда Элайджа касался кожи жены, складывалось впечатление, что имеет дело с мраморной статуей. Иногда казалось, что смысла в этом браке никакого нет, но потом Моргана делала что-то, и он снова видел ту испуганную девушку, которую встретил когда-то. Это был замкнутый круг, замешанный на детях, которых он очень любил, доме, положении, ровной жизни, которую он хотел… И была жена, которую он продолжал любить и желать, какой бы холодной она порой не казалась. Вот и сейчас, пока они ждали приезда детей, Моргана сидела за туалетным столиком, расчёсывала волосы, прядь за прядью, костяным гребнем, как делала каждый вечер. Шёлковый пеньюар, облегающий узкую спину, длинная шея. Порой Элайдже было сложно сдержаться, чтобы не впиться в пульсирующую жилку на этой изящной шее. Леди Майколсон обладала редким даром выводить из себя даже того, кто учился держать себя в руках тысячу лет.