— Но попала она…

— Да, она. Всё будет хорошо, Остин. С Джед всё будет хорошо.

— Спасибо.

— Милый. — В палату заглянула Ребекка. — Врачу нужна страховка Джед. Она дома? Я привезу.

— Я сам. — Поднялся парень. — Среди вещей Джед ничего не возможно найти.

— Я посижу с ней. — Лекси успокаивающе коснулась руки брата. — Всё будет хорошо.

— Я подвезу тебя. — Ребекка подхватила сына под руку и потащила за собой. Остин всё равно узнает правду, так лучше от неё, чем когда люди Джозефа поймают Калисту. — Мне очень жаль, милый. Прости меня.

— Это не твоя вина. — Остин покосился на мать, как она вцепилась в руль, и как дрожат её пальцы… — Мама? В чём дело?

— Это я обратила вампира, напавшего на Джед. Прости меня… я… не подумала.

— Ты не могла знать, что так выйдет. — Устало отмахнулся парень, откинувшись на спинку сиденья. Голова просто раскалывалась. Он не мог даже подумать, что будет так реагировать на несчастье, случившиеся с Джед. Она стояла перед глазами, и сердце гулко билось где-то в горле от страха. — Ты же не пророк. Но отцу скажешь сама. Что? Мам, ты что плачешь? Есть что-то ещё?

— Это была Калиста.

— Я остался без соведущей, ты поэтому расстроилась? Мы уже всё досняли, она мне больше не нужна. А когда её поймают, вреда она больше никому не причинит. А мировая общественность переживёт потерю талантливого политического журналиста. Где тут повод для слёз? Мама, перестань рыдать, ты же ведёшь машину. Мы в аварию попадём.

— Остин… Ты счастлив?

— Мам, ты о чём? Конечно, я счастлив. У меня есть любая работа, семья и человек, который терпит мой несносный характер.

— Ты когда-нибудь думал, как бы ты жил со своей родной матерью?

— С той женщиной, что бросила меня? Нет. У меня есть мать, и это – ты. Хоть ты порой и ведёшь себя как подросток, но я люблю тебя. Люблю всю нашу семью, даже если мы ругаемся. К чему этот разговор?

— Мы нашли её. Точнее, твой отец нашёл её. Твою биологическую мать. Милый, мы так боялись…

— Боялись чего? Что я убегу от вас под крыло к женщине, которая бросила меня замерзать на ступеньках? Мам, скажи, она хотя бы раз пыталась найти меня? Связывалась с вами, чтобы повидаться со своим сыном?

— Нет.

— Тогда я не понимаю. С какой стати я должен был решить, что с ней мне будет лучше, чем с вами? Она не нужна мне. И я даже не собираюсь об этом думать. Мама?

— Это она…

— Кто она?

— Калиста. Она твоя мать. И я обратила её в вампира. Остин… я… разозлилась. Я так хотела стереть её из твоей жизни, чтобы она никогда не вышла из тени…

— Всё в порядке, мам. — Парень успокаивающе сжал руку матери. — Всё в порядке.

Остин не запомнил, как поднялся к себе, нашёл бумаги Джед и вернулся в машину. День выдался чересчур насыщенным. Парень не знал, что делать со всем тем, что свалилась на него. Ранение Джед, новости о его биологической матери. И, хотя с Лекси они и помирились, то, что она ему сказала, навсегда останется стучать в его голове.

— Мама… я хочу поговорить с ней. С Калистой.

— Хорошо, милый. Как только люди твоего отца поймают её и запрут.

Калиста не помнила, как оказалась на улице. Помнила только сумасшедший, удушающий голод. И свежую кровь, хлынувшую из шеи Джед, которая смогла её утолить. Солнце жгло невыносимо, и четверти часа не прошло, как снова накрыл голод. Редкие люди, попадающиеся на пути, оставались на земле, облитые кровью, а женщина не могла разогнуться. Так плохо ей не было никогда, даже после самого тяжкого похмелья. В голове стучало острое желание: умереть. Прямо сейчас. Поэтому, когда ей подхватили под руки и куда-то потащили, даже не сопротивлялась.

Темный подвал, куда солнце даже не проникало, решетки, и кандалы. Калиста рванула кандалы, которыми была скованна, цепи угрожающе звякнули, и женщина зашипела от боли. От запястий даже дым пошёл. Или так только показалось? Но боль была настоящей и пронизывающей. И нестерпимой.

— А вот и ты. — Ребекка Констан присела на корточки, и, подцепив женщину за подбородок, уставилась ей в глаза. Зрачки стали огромными и чёрными, поглощали всё пространство и подавляли волю. Хотя раньше Калиста и считала, что её воле можно только позавидовать. — А теперь ты будешь сидеть смирно и ответишь на все вопросы моего сына. Милый, держись за решёткой, пожалуйста.

— Хорошо, мама. — Калиста смотрела на Остина и не понимала. Парень смотрел на неё с плохо скрываемой неприязнью. — Калиста, где твой сын?

— Не знаю. — Женщина чувствовала, что не может ни промолчать, ни соврать, как под гипнозом.

— Ты пыталась его найти?

— Нет.

— Связаться с ним?

— Нет.

— Почему?

— Он — ошибка. Пятно на моей биографии. Я не вспоминала об этом много лет. И сейчас не хочу.

— Мама…

— Да, милый?

— Убей её, пожалуйста.

— Конечно, милый. Иди наверх.

Новый Орлеан

Анна сидела в баре, потирая щёку. Девушка вовремя исчезла из дома Майколсонов, но столкнулась с Надеждой на улице буквально полчаса назад. Сестра не стала размениваться на сантименты, а сверкнула глазами, высказала всё, что о ней думает, и залепила звонкую пощёчину. После этого разговора у Анны пропало всякое желание когда-либо видеть старшую сестру. Дорога в отель тоже была закрыта, и девушка пошла в единственное место, которое знала.

— Надежда порой слишком похожа на Никлауса. — Элайджа искал девушку, чтобы проследить за её возвращением домой. — Ты ребёнок и не виновата в грехах родителей. Только в том, что соврала.

— Я не знала, что Надежда живёт с отцом. — Анна не могла не воспользоваться ситуацией и напустила на себя самый несчастный вид, на какой была способна. — Я только хотела познакомиться с сестрой… Я… просто не знала, как это сказать. Хотела узнать её получше… это так ужасно?

— Нет, но ты выбрала для этого не лучший способ.

Элайдже всегда импонировали хрупкие, нежные барышни, попавшие в беду. А Анна… была ребёнком, ровесницей его дочери, и ей точно нужна была поддержка. Так что мужчина сжал её плечо и погладил по спине. Он не имел ввиду ничего особенного, но Анна уцепилась за этот жест и развернулась во всю ширь своей натуры. Элайдже же и в голову не могла прийти рассматривать её как женщину, но девушку это не смущало. Первый шаг сделан, и она добьётся того, чего хочет.

Наблюдавшая эту сцену Надежда нехорошо усмехнулась, и, отойдя на приличное расстояние, вытащила телефон:

— Тётушка, добрый вам вечер. Как поживаете? Как Лондон? Замечательно. Вам лучше приехать в Новый Орлеан, тётушка. Нет, с Генри всё в порядке. Но, боюсь, если вы не приедете, можете потерять мужа.

— И что ты? — Томми караулил сестру около дома. — Уедешь и бросишь меня со всем этим?

— Прости, малыш, я и так засиделась дома. — Волчица взлохматила волосы брата. — Нужно возвращаться к работе, а то Джо решит, что я ему приснилась.

— Куда?

— В Бостон. Начнём оттуда.

— И совершенно случайно именно там учится Билли Сальваторе.

— И откуда столько иронии в таком маленьком блондинчике? — Надежда толкнула брата в плечо и обняла. — Не расти слишком быстро, хорошо?

— Не уверен, что у меня есть выбор. Я буду отцом, всё-таки.

— И как ты это представляешь?

— Никак не представляю. Я вообще не имею понятия, что с этим делать. И как себя вести. И какого это, отвечать за кого-то? Я смотрю на отца, и мне становится страшно. Я не смогу так, как он. Защищать кого-то, прикладывать для этого все силы, и делать то, что нужно, не смотря ни на что.

Меня это пугает. До чёртиков.

— Ты справишься, братишка. Я в тебя верю.

— Лучше бы ты осталась. Было бы спокойней.

— Сомневаюсь, что твоему сыну будет спокойней расти под наши бесконечные ссоры с отцом. Ты же знаешь, мы не можем долго мирно существовать под одной крышей.

— Вы слишком похожи. Поэтому и ругаетесь.