Придется посидеть некоторое время, делая вид, что не может двигаться, чтобы Роацу не догадался, что он ивгмо.

– Не знал, что такой препарат существует, – сказал он.

Сейли улыбнулся и спросил:

– Как офицер Райнэ себя чувствует? Когда он придет на проверку?

– Вероятнее всего завтра перед посадкой на Исталан.

Положив пистолет на стол, хирург оперся о него бедрами и скрестил руки на груди. Около минуты он молчал, разглядывая Нарэша, а потом внезапно спросил прямо в лоб:

– Это правда, что он живет в вашей каюте, капитан?

Кэйл чуть было не вскинул голову, чтобы удивленно посмотреть на него, но вовремя одернул себя. Он же, якобы, не может двигаться. Он не думал, что Сейли осмелится задать такой вопрос.

– Почему вы спрашиваете? – Нарэш скосил на него глаза, чуть нахмурившись.

– Потому что мне небезразлично, с кем вы спите, – с обезоруживающей откровенностью признался врач.

– Простите?

– Кэйл, – слышать от Роацу собственное имя было непривычно. Хирург всегда соблюдал строгую субординацию и не позволял себе таких фамильярностей. – Вы действительно ничего не замечаете или так искусно притворяетесь?

– Что вы имеете в виду? – Нарэш начинал терять терпение. Все происходящее ему совершенно не нравилось.

Не нравилось, что приходится сидеть и продолжать вести этот бессмысленный ненужный разговор, не имея возможности уйти. Точнее делая вид, что не может уйти. Не нравилось отвечать на дурацкие вопросы.

– Долгое время я думал, что вы просто… Просто святой, – хмыкнул Роацу. – Что вы настолько помешаны на долге и дисциплине, что поставили на своей личной жизни крест. Что вы, как это сейчас говорят? Настоящий воин и аскет, который живет кодексом чести, несет ответственность за всех и вся и в упор не видит возможностей завести отношения с кем-либо. Но вот что я вижу. Приезжает какой-то полуживой офицер, разлагающийся на ходу, и даже ни капли не красивый, и вы носитесь с ним так, словно он сам нари. Вы переживаете за него, вам небезразлично его состояние, вы… К нему неравнодушны? Вы его любите? После того, как вы пустили его в свою постель, я не могу сделать иной вывод. И это значит, что вы не такой уж каменный и равнодушный к плотским страстям, каким хотите казаться, ведь так?

– Сейли, к чему вы клоните? Зачем вы говорите мне все это? – раздраженно спросил капитан.

– К тому, что я достаточно долгое время пытался дать вам понять, что вы мне небезразличны, однако вы в упор не замечали всех моих намеков. Поэтому сейчас я говорю это прямо.

Роацу внезапно подошел к креслу, в котором сидел Нарэш, и склонился к нему, упершись руками в подлокотники. Его красивое лицо оказалось слишком близко. Опасно близко.

Кэйл ощутил смутное беспокойство. Раздражение от того, что он не знал, как выкрутиться из этой ситуации, начало нарастать. По его подсчетам пять минут еще не истекли, и он был вынужден продолжать сидеть в этом чертовом кресле, делая вид, что не может двигаться.

– Офицер Роацу, – предупреждающе произнес он, попытавшись восстановить хоть какое-то подобие дистанции. – Прекратите.

– Даже сейчас вы не хотите меня услышать, – укоризненно прошептал аманди, и его горячее чуть прерывистое дыхание коснулось губ Нарэша.

Кэйл напрягся, пытаясь совладать со своими рефлексами и остаться неподвижным, в то время как ему хотелось вскочить и оказаться как можно дальше от Сейли. Сейли, внушавшего ему сейчас смутную тревогу. Все, что касалось личных отношений и связанных с ними эмоций, было для него, как для танка, минным полем. Он не понимал намеков, полутонов, игривых интонаций и кокетства. В него не заложили такую программу чувств. Только логика и потребность выполнять приказы своего псионика. Зачем воину чувства?

– Роацу, – рычание сорвалось с губ Нарэша само собой, но это единственное, что он успел сказать прежде, чем губы аманди накрыли его собственные.

Горячий юркий язык скользнул по его губам и попытался проникнуть внутрь, но Кэйл сжал губы. Напряжение достигло своего апогея, и больше не пытаясь удержать рефлексы в узде, он резко перехватил лежавшие на его плечах руки Сейли за запястья, проводя несложный болевой захват и одновременно с этим вскакивая с кресла.

Сейли оказался прижат спиной к его груди с заломленными назад руками. Он сдавленно охнул, но даже не подумал вырваться или отстраниться. Только весь как-то странно напружинился и замер в «объятиях» Кэйла, так что капитан почувствовал дрожь стройного тела аманди. Такая реакция Нарэша поставила в тупик.

Он отпустил его руки и легонько оттолкнул от себя. Подхватил со спинки кресла китель и направился к дверям, на ходу приводя себя в порядок.

Сейли не пытался его остановить, но Нарэш спиной ощущал его напряженный тоскливый взгляд. У выхода он обернулся, испытывая потребность в том, чтобы поставить точку в этой странной ситуации и вернуть их отношения в рамки начальника и подчиненного.

Что это вообще было? Что все это, черт возьми, значило?

– Не знаю, чего вы добивались своими действиями, Роацу, но я вам настоятельно советую больше так не делать.

И вышел из медотсека.

Оставшись один, Сейли бессильно сполз на пол и обхватил колени руками. Снова ничего не вышло. Даже когда он в лоб признался в своих чувствах и показал, чего хочет. Бездна, этот капитан просто непрошибаем! Он действительно так наивен или это такая искусная игра?

Но хорошо развитая интуиция подсказывала аманди, что Кэйл Нарэш абсолютно искренен в своем непонимании ситуации. Не чувствовалось в нем фальши, он был просто… Как чистый лист. Как будто действительно далек от всех этих низменных желаний и простых чувств, от которых порой хотелось на стенку лезть. Как будто он робот какой-то. Как будто личные отношения для него – совершенно иная запредельная область, которая вообще не существует.

Но тогда как объяснить искреннее беспокойство капитана об этом бледном задохлике? Он так волновался за него, он принес его в лазарет на руках! Он выглядел так, словно если Нирэн Райнэ сдохнет, то ему самому не жить.

Как это объяснить?

Сейли внезапно охватила такая дикая ярость, что он вскочил с пола и смел со стола все ящички и подставки с пробирками и ампулами. Стекло разлетелось по всему кабинету, по полу разлились разноцветные лужи, а в воздухе остро запахло синтетическим веществом.

– Ненавижу! – прорычал аманди.

Схватив еще один маленький ящик с пробирками, он швырнул его в стену и нечаянно попал в панель управления голограммами. Голографический монитор на стене ожил и вспыхнул последними данными. Это оказались результаты сканерной проверки организма.

Сейли подошел ближе, чтобы узнать, кого сканировали в последний раз, и увидел имя.

«Нирэн Райнэ».

Медик слегка нахмурился, приблизившись к монитору почти вплотную. Что-то непонятное… Несколько минут он вчитывался в данные и по мере того, как читал, глаза его открывались все шире и шире.

– Что? – пораженно воскликнул он. – Нирэн Райнэ – ИВГМО?!

Это все объясняло.

Это очень многое объясняло. И в то же время вызывало кучу новых вопросов…

Но у Сейли было время, чтобы найти ответы.

***

После полудня Найрити решил зайти в медотсек, чтобы посмотреть, как проходит идентификационная проверка. Но на самом деле ему просто был нужен предлог, чтобы взглянуть собственными глазами на того, кто так раздражал его друга. Как его там? Сейли Роацу?

Нир при одном только его имени начинал беситься, совсем как ревнивая женушка. Ну или ревнивый муж. Это крайне забавляло лийнара.

В медотсеке было оживленно – всюду сновали медики в своих светло-серых формах с нашивками и кололи вакцину пришедшим на проверку сотрудникам крейсера. Легко лавируя между чужими мыслями и эмоциями, азари попытался найти того, ради кого он сюда явился.

В отличие от псионика ему не нужен был щит, чтобы абстрагироваться от чужих сознаний, он просто игнорировал их, отбрасывая ненужную информацию, как мишуру.