Когда налетевший порыв ветра сдернул пылевую завесу я увидел на месте лагеря огромные ямы странной круглой формы, груды обломков и множество тел людей и лошадей в беспорядке разбросанных по округе. В том месте, где когда-то выросло целое временное поселение не осталось ни одной постройки, ни одного шатра - все это стер с лица земли, изорвал в клочья и разметал по полю безжалостный магический вихрь. От открывшейся нашему взору ужасной картины даже у бывалых воинов затряслись поджилки. Никто из простых людей не мог себе представить, на что способна боевая магия. Ни в одной книге, ни в одном манускрипте я не встречал описания подобного колдовства.
Казалось, степняки, потерявшие в огне лучших своих воинов, уже не решатся атаковать снова. Две армии замерли друг напротив друга, разделенные участком черной выжженной земли. Пока оглушенные и напуганные мы приходили в себя кочевники бросились искать тела погибших родственников и друзей.
И все-таки разыгравшаяся перед нами трагедия могла вразумить кого угодно, но только не степняков. Ненависть варваров, их безумная жажда крови были так велики, что, собравшись с силами вскоре они опять кинулась на нас. Видимо в огненном смерче сгинула большую часть пришедшей из степи кавалерии, потому что теперь вперед выступили пехотинцы. Их уже не могли напугать ни лес, ни река. Выстроившись полумесяцем, чтобы охватить с боков наши отряды пешие воины двинулись на изготовившееся к бою королевское войско.
Я ожидал, что, приблизившись на расстояния полета стрелы степняки возьмутся за луки, но почему-то в этот раз они изменили своей тактике. Похоже сегодня кочевники больше рассчитывали на силу прямого удара. За спинами атакующих засвистели дудки, защелкали трещотки и отряды вражеской пехоты с шага перешли на бег. Наверно они хотели одним могучим ударом проломить и разорвать нашу оборону, а потом уничтожить потерявшие строй войска. Не знаю сколько племен отправились грабить долину и сколько человек привели с собой ханы, но даже после того, как магический ураган уничтожил сотни воинов орда все еще представляла из себя великую силу. Подгоняемая безумной злобой и жаждой мести вражеская пехота почти докатилась до рядов королевской гвардии. В тот момент, когда до них оставалось всего несколько десятков метров навстречу степнякам ударила волна огня. Она словно гигантским серпом прошлась по волне атакующих. Огненный шторм разметал первые линии кочевников. Сотни людей попадали замертво в высокую траву, но порыв вражеской пехоты был так силен, что несмотря на потери она в мгновение ока преодолела оставшиеся несколько метров и ударила в железный строй. Степняки смело бросались на пики стараясь дотянуться саблями до ненавистных воинов долины. Они шли так тесно, что копья гвардейцев пробивали сразу по несколько тел. Под тяжестью пронзенных врагов окровавленное древко само опускалось вниз или выскальзывало из рук, поэтому вскоре передние ряды побросали бесполезные пики и схватились за мечи.
Со стороны людей Гамона степняки не встретили такого отчаянного сопротивления. Столкнувшись с плохо вооруженным отрядом слуг и захребетников, они смогли далеко прорваться вперед, но в конце концов завязли. Видимо расчет воина-судьи на этом и строился, потому что пока кочевники избивали дворовых парней стоявшие в задних рядах дворяне обрушили на их головы волну магического огня. Меня так и не научили управляться с жезлом, Ругон пообещал заняться этим со мной после битвы, поэтому я просто стоял, держа в руке обнаженный меч и ждал, когда нападающие доберутся до меня. Пока бойцы, стоявшие в первых рядах, рубились на мечах оказавшиеся позади дворяне посылали во врагов сверкающие молнии. Кочевники несли большие потери от магического огня. Видя бедственное положение своей пехоты, наследники великого хана наконец отправили в бой лучников и на головы королевского войска обрушилась туча стрел. Казалось от этой новой напасти не было спасения. Вражеские стрелки хорошо знали свое дело. Они выстроились позади атакующей пехоты и безнаказанно расстреливали нас. Дворяне не могли достать лучников магическим огнем, передние ряды давно разрядили свои жезлы и теперь рубились на мечах, а для задних расстояние было слишком велико. И все-таки боги хранили жителей долины. Оказывается, как раз для такого случая военачальники придумали хитроумный план. В лесу до поры скрывался небольшой отряд отчаянных людей. Им строго настрого было приказано не обнаруживать себя, чтобы не случилось. На наше счастье раненый вестовой вовремя сумел доставить им послание короля. Пока солдаты двух армий убивали друг друга две сотни бойцов обошли кочевников и неожиданно появились в тылу вражеского войска. Выскочив из зарослей, они накинулась на ничего не подозревающих лучников. Атака храбрецов была короткой и яростной. Окруженные со всех сторон они знали, что идут на верную смерть, поэтому бились до последнего стараясь унести с собой, как можно больше врагов. Наверно этот отчаянный прорыв небольшой группы бойцов и решил исход битвы. Обнаружив в своем тылу вражеских солдат, степная пехота остановилась и дрогнула. Потеряв нескольких старших командиров, оставшись без поддержки стрелков и понеся большие потери от магических стрел она повернула назад. Как невозможно остановить катящийся с горы камень, так и младшие сыновья великого хана не смогли задержать и отправить обратно обезумевшую от страха толпу. Побросав на поле боя раненых и умирающих, орда отступила. Возможно, если бы от колдовского вихря, сокрушившего заброшенный лагерь не сложили головы сразу несколько старших сыновей великого хана исход битвы был бы совсем другим, но молодым князьям не хватило опыта и умения, чтобы продолжить борьбу. Подчинившись воли большинства, они приказали отступать, поэтому войска не просто оставили свои временные укрепления возле западной стены, но и отошли к самому Паусу. В этом была великая слабость орды - она готова была сражаться только в том случае, если видела перед собой реальную добычу, но за рядами ополчения и королевской гвардии не было богатого города, а биться непонятно за что степняки не хотели. Красивыми обещаниями сыт не будешь. Дай солдатам женщин, оружие и серебро и они пойдут за тобой. Вместе со старшими сыновьями хана от магического урагана сгинули лучшие воины - самые жадные и отчаянные, и теперь некому было вести за собой поредевшее войско. Да и стоило ли? Паус разграблен, захваченное добро и рабы уже на полдороге к родному дому и выжившие в страшной войне могут поворачивать коней назад. Незачем рисковать понапрасну. Тем, кто успел набить карманы в разоренном городе не на что жаловаться, а тем, кто прятался за чужими спинами и остался ни с чем повезет в следующий раз. Их недовольные голоса никого не волнуют. Зачем счастливчикам прислушиваться к жалобам неудачников?
Несмотря на то, что мы с Мароном находились в задних рядах, но и до нас докатилась волна атакующих. Я даже не успел заметить, как рухнул стоящий прямо передо мной дворянин и на его месте возник забрызганный кровью варвар. Он что-то кричал перекошенным ртом и размахивал саблей. Наверно он срубил бы меня одним ударом, если бы Марон не разрядил в него свой жезл.
- Не зевай, - крикнул мальчишка и выхватил меч.
А на меня уже шел следующий противник. Раздумывать было некогда, и я выбросил вперед руку с мечом. Вражеский воин отбил удар, но делая шаг назад оступился, замешкался на мгновение, и я ударил снова. На этот раз меч достиг цели. Вокруг меня кричали люди, звенело железо, гремели жезлы, сыпались искры от горящих фитилей. Опьяненный первой победой я ринулся в драку. Что-то невообразимое случилось со мной, словно скрытая до поры энергия в одночасье вырвалась из заточения. Глаза ловили малейшее движение, а руки словно жили своей собственной жизнью нанося и отражая удары. Казалось, что мои противники все делают слишком медленно и пока они замахивались, я уже успевал ударить. Когда все закончилось, и кровавая пелена спала с глаз я понял, что стою на склоне холма значительно ниже того места, на котором начинал бой. Неужели я преследовал своих врагов? Рука державшая меч была по локоть в крови, а в левой ладони непонятно каким образом оказался кинжал Химона. В свое время в одной старинной книге я наткнулся на трактат какого-то врачевателя, который всерьез считал, что некоторых людей в бою охватывает воинское безумие. Он писал, что после сражения такие бойцы почти ничего не помнят, а бьются, как бешенные. Неужели и я из таких или это боги в очередной раз помогли мне в трудную минуту?
