Тагон умирал. Временами он начинал бредить, а потом несвязная речь переходила в жалобные стоны. Я оттащил мертвого зверя подальше в лес и забросал ветками, понимая, что запах падали может привлечь хищников со всей округи, но перед этим я вырезал из туши несколько больших кусков мяса. Нам с Тагоном нужна была еда. И хотя мясо оказалось жестким словно подметка и отдавало мускусом, но это было лучше, чем грибы и прочая лесная снедь. Я очень надеялся на то, что смогу напоить Тагона бульоном, но воин отказывался есть. Меня он не узнавал и в бреду называл то Горуном, то неизвестным именем. Скоро я начал понемногу разбирать, о чем толкует Тагон. Чаще всего он обращался к своему племяннику. Казалось родственник занимал все мысли раненного. Судя по всему, дядя и племянник были очень близки и до войны много времени проводили вместе. Как я понял молодого дворянина звали Марон. Он проживал в северных землях и содержал большую усадьбу на склоне горы Руок. Я не преуспел в изучении географии, поэтому смутно представлял, где она находится. Иногда Тагон начинал рассказывать о собственном доме, но видимо он не очень любил родовое гнездо, потому что называл его не иначе, как "дикое место". Я очень надеялся на то, что и в этот раз богатырское здоровье не даст дворянину погибнуть. Мысль о том, что мне придется остаться одному в холодной осеннем лесу приводила меня в ужас.

Неожиданно Тагон застонал и пошевелился.

- Сюда, - чуть слышно позвал он, - иди сюда.

Я подбежал к раненому и опустился на колени.

- Я здесь.

- Хорошо, - прошептал он, - слава богам.

Казалось Тагон окончательно пришел в себя. Взгляд воина был ясен, а на впалых щеках проступил едва заметный румянец. Неужели страшная боль терзающая раненного наконец отступила?

От радости я заплакал и схватил его за руку.

- Вам лучше, господин? Чем я могу вам помочь?

- Какой я тебе господин, Марон, - сказал раненый и облизнул сухие губы, - теперь ты главный в семье. Мой дом и мое оружие отныне твои.

Я вздрогнул от неожиданности. Тагон принимал меня за своего племянника. Выходит, ему не стало лучше. Воин бредил и похоже находился в двух шагах от смерти.

- Слова мое последнее запомни...судья подтвердит...скажи ему - "дикое место".

- Что сказать? - не понял я.

- Запомни - "дикое место".

Тагон больно сжал мою руку, он вцепился в нее так словно хотел удержаться на границе этого мира, страшась долгой дороги к вершинам. От неожиданности я вскрикнул, но в следующее мгновение пальцы воина разжались, он захрипел и обмяк.

Я опять схватил его за руку и принялся звать по имени, но все было напрасно. Маленький дворянин умер. Не знаю сколько времени я просидел в оцепенении склонившись над бездыханным телом. В последние дни мне пришлось увидеть много мертвецов, но никогда прежде не над одним из покойников я не проливал столько слез.

За сотни лет дожди и ветра придали огромному валуну причудливую форму. Южная сторона была ровной и гладкой, зато северная оказалась вся изрыта трещинами и впадинами, по которым не без труда можно было вскарабкаться на самый верх. Именно там на вершине я и решил похоронить Тагона. Я просто не мог оставить боевого товарища на земле на съедение диким тварям, рыскающим по округе. На то, чтобы исполнить задуманное я потратил весь вечер. Как не был мал погибший воин, но затащить его тело наверх оказалось совсем непросто. Все вещи Тагона и его оружие я сложил рядом с покойным. Занимаясь этим скорбным делом, я совершенно перестал следить за временем, а между тем солнце клонилось к закату. Сидя на вершине и глядя вниз на поляну, которая на какое-то время стала нам родным домом я думал о том, что стану делать оставшись один. Никто во всем мире не знает меня, никто не поможет, не защитит. Что страшнее идти к людям или остаться в этом ужасном лесу?

Затаскивая тело Тагона на скалу, я снял кожаный панцирь, потому что двигаться в нем было жарко и тяжело. Теперь, когда работа была закончена я стал мерзнуть в дырявой куртке. Нужно было спускаться. Я последний раз поклонился мертвому господину и заторопился вниз. Неожиданно поблизости послышался протяжный вой. Я остановился на полдороге и замер прислушиваясь. Не нужно быть охотником или лесником, чтобы понять - так завывать может только голодный лесной пес. Занимаясь похоронами я обо всем позабыл и не успел натаскать из леса валежника для костра. По слухам, я знал, что только огонь способен отпугнуть диких животных. Выходит, я был совершенно беззащитен. Если псы попытаются на меня напасть отбиваться мне было нечем. Тем временем протяжный вой раздавался уже совсем рядом. Наверно звери почуяли мертвое чудовище, спрятанное в лесу. Я обругал себя последними словами за то, что поленился оттащить его подальше от лагеря. Но может быть хищники, привлеченные запахом падали, обойдут нашу стоянку стороной? Неожиданно внизу в темноте мелькнули быстрые черные тени и сверкнули желтые глаза. Похоже лесных псов интересовала не дохлая кошка, а сидящий на валуне мальчишка. Я принялся скороговоркой бормотать молитвы и полез обратно на вершину. "Дурак, простофиля!" - ругал я себя последними словами. Конечно хищники не откажутся от мертвечины, но рядом была добыча поинтересней. Наш лагерь, я сам и даже камень пропахли свежей кровью Тагона.

"Все-таки псы не люди и не лесные кошки, может быть они не смогут забраться на скалу?" - думал я, скрючившись на самой вершине и глядя на черные молнии, мечущиеся внизу. Страшные звери завывали и грызлись на поляне. В темноте трудно было разобрать, что они делают в лагере, но по довольному ворчанию можно было догадаться, что они добрались до моих вещей и остатков варенного мяса. Забраться на камень псам оказалось не под силу, несколько тварей сделали попытку дотянуться до меня, но с жалобным визгом сорвались вниз. И все-таки вожак решил рискнуть. В белом свете луны я видел, как крупный пес запрыгнул на камень и осторожно пробуя лапой уступы прямо перед собой начал пробираться вперед. Отступать мне было некуда, поэтому я выхватил саблю из ножен и приготовился защищаться. Я понимал, что напасть лучше самому, не дожидаясь пока пес выберется на ровное место. Оскальзываясь на уступах и рискуя каждое мгновение свалиться прямо в пасти голодным хищникам, я немного спустился вниз, замахнулся и попытался ударить мерзкую тварь. Сабля с шумом рассекла воздух, но в самый последний момент пес прянул назад, заскользил по скале и чуть не сорвался. Я и сам едва удержался на камне. А зверь уже рванулся вперед, пытаясь дотянуться до меня острыми клыками. Теперь пришла моя очередь уворачиваться от собачьих зубов. Зловонная пасть щелкнула в нескольких сантиметрах от моей ноги. Каждое движение давалось нам с большим трудом, и я и вожак в любую минуту могли сорваться вниз. Обменявшись ударами, мы словно опытные фехтовальщики замерли оценивая друг друга. Я начал медленно пятиться назад, пес двинулся следом. Так мы добрались до самой вершины. И тут зверь не выдержал. Запах крови стал настолько силен, что он больше не смог контролировать себя. Он зарычал и бросился вперед. В последний момент я успел выставить перед собой саблю и чудище со всего маха налетело на каленное острие. От удара меня отбросило назад на тело Тагона, а вожак с истошным визгом полетел вниз в темноту.

Всю ночь стая бесновалась внизу под камнем, а на рассвете с первыми лучами солнца лесные псы исчезли. Если бы не обглоданные кости убитого мной вожака, изорванный в клочья кожаный панцирь и разоренный лагерь можно было подумать, что ночные бродяги привиделись мне во сне. До утра я просидел на вершине сжимая в руке меч Тагона, моя сабля улетела в темноту вместе с телом мертвого пса. Почему чудовища сняли осаду и ушли так и осталось для меня загадкой. Я попытался припомнить, что мудрецы писали в книгах об их повадках, но из этого ничего не вышло. Где-то в глубине души я подозревал, что страшные звери появились не просто так. Возможно, в очередной раз боги испытывали меня. Сколько еще мне предстоит пережить прежде, чем они решат, что мальчишка-послушник достоин покоя и тихой благополучной жизни?