Я вздохнула. Что-то мне подсказывает, что я сдвинусь раньше, чем Васина парабола. «Для начала – списать у меня хотя бы один номер, пока Тома не пошла проверять ДЗ» «Ой! Да отвянь же ты наконец от меня со своей математикой! И давай решать более важные проблемы» «В данный момент – математика, как раз-таки более важная проблема. А твоя проблема – это не проблема, а так – каприз какой-то…» «Ты вообще подруга или где?» «Да подруга я, подруга! Но ты же знаешь, что сделает Тома, если увидит у нас записку!» И если узнает, что мы называем её Томой… А мы это делаем отнюдь не потому, что её зовут Тамара (на такие банальности наш разум не способен), а потому что у неё лицо всегда красное, как помидор. Ну, в общем – помидор, томат, Тома… так и получилось. И если она когда-нибудь узнает об этом, то лучше не от меня. Подруга усмехнулась и уже собралась написать ответ, но ей помешала тень. Не в том смысле, что у неё ручка сквозь тень не проходит, а в том смысле, что она давит морально. А если ещё добавить голос: – Это что это у вас такое интересное? -Ничего! – Леся судорожной рукой припечатала записку к парте и, подняв голову, мило улыбнулась Анне Владимировне. – Такого здесь ничего нет. А из интересного – только наша любимая алгебра… – Да? – Недоверчиво хмыкнула учитель. – А парту вы тогда зачем бьете? – Так я это… комара убила. – Комар. В марте. В закрытом помещении. Она ничего более правдоподобного не могла придумать? – Да? Тогда приподнимите ручку, покажите комарика. – Не могу! – Да? И почему же? – Мне тоже интересно – почему? – Он ещё не умер до конца, я чувствую, как он ещё шевелится, – что за бред она несёт? – И если я подниму руку, то он вылетит и сможет укусить меня, или вас. – Да? Ну ладно… – И Анна Владимировна, ко всеобщему удивлению, удалилась. Чтобы наша Тома поверила в какого-то там комара, когда явно видно, что Леся прижимает к парте записку. Я посмотрела на подругу, которая облегченно вздохнула, а потом посмотрела на записку и поняла, что произошло: Записки нет. То есть она, конечно, есть, только невидимая. – Леся, – прошептала я. – Как же я сразу об этом не подумала… – О чем? – Лесь, ты же, когда становишься невидимой: не видно не только тебя, но и твоей одежды. – И? – Нет, она что – реально не догоняет? – Если бы ты просто становилась невидимой, то было бы ощущение, что твоя одежда в воздухе висит. Но нет – твоей одежды не видно, следственно все вещи, которые находятся в контакте с тобой, когда ты становишься невидимой, тоже становятся невидимыми. И мы можем это использовать. – Заключила я. – И мы должны это использовать. – Перефразировала Леся. – И я даже знаю где. – Она хитро и воодушевленно улыбнулась. – Катя, готовься, мы идем на наше первое серьезное дело…
====== XV ======
Соглашусь с Лесей и подчеркну, что это будет наше первое серьезное дело. Потому что вещи мы приобретали и до этого, но так – брали всё, что неровно лежит.
Кстати, «приобретать» – это наше с Лесей слово, под которым мы подразумеваем «воровать». Говорить открыто «воровать» – во-первых – палевно, а во-вторых – как то сильно попахивает зоной, а говорить «покупать» тоже неправильно – мы конечно можем врать, но не так часто же, а то так на нашей карме ни одного светлого пятна не останется. Именно поэтому мы говорим «приобретать», и не врем, и звучит нормально. Только у этого метода есть один недостаток. Каждый раз, когда мы слышим «приобретать» от других людей, мы начинаем смеяться. Может, для смеха и нет повода, но это уже рефлекс. Но я отвлеклась. А мы говорили о том, что у нашего криминального настоящего, есть криминальное прошлое. Нет, мы с не были такими уже малолетними уголовниками, которые держат в страхе всю группу, а затем и класс – нет! В школе мы были милыми девочками (относительно), но вот после школы мы уходили в какой-нибудь магазин или супермаркет, и брали себе киндер-сюрпризы, жвачки, наклейки и тетрадки – ничего серьезного. Но с каждым годом наш аппетит увеличивался. Шоколадки превратились в коробки конфет, а наклейки и тетрадки в тематические дневники. Брали мы всегда понемногу, но ходили по магазинам часто, поэтому, лично у меня, в комнате можно открывать и канцелярский магазин и мини шоколадную фабрику. В один прекрасный день нам надоели книжный и продуктовый, и тогда мы… нет, не прекратили свою деятельность, а направились в H&M. Думаете там нереально что-либо приобрести? Там же на каждой вещи какие-то магнитные штучки, пикалки, да к тому же там камеры, чуть ли ни на каждом углу! Какие же вы наивные… Человек, как существо, располагающееся на высшей ступени эволюции, способен на всё! Для нашего любимого книжного магазина у нас вообще 100% схема разработана – встаем в угол, треугольником, в таком положении то, что мы делаем не видно ни камере, ни продавцам-консультантам, и берем все, что нашей душеньке угодно, но конечно в разумных пределах. А теперь мы сможем взять реально все, даже то, на ценник чего мы раньше даже смотреть боялись. И нас не спалят, потому что нас не увидят. Точнее не увидят Лесю, а я так, прикрывать и помогать буду.
====== Лирическое отступление №4 ======
В каждом деле есть первый раз, первые впечатления.
Первый день рождения, юбилей, первый класс, первый сломанный палец, первая работа, первая зарплата, первая царапина на новой машине, первый выпавший молочный зуб, первые морщины, первые шаги… И пусть из этих событий какое-то счастливое, какое-то грустное, но каждое по-своему важное, а главное – неповторимое! Это как прочитать книгу. Да, ты можешь её перечитать, но… уже не то…
И у нас с Ксюшей был первый выход из магазина с неоплаченными покупками. И был он в тот самый день, когда в наш с Лесей дом дружбы залили фундамент.
После того, как Ксюша вручила мне блокнот, в её глазах тут же появилось удовлетворение от того, что она все сделала правильно – порадовала подругу, но, разумеется, было заметно и сожаление по поводу утраты хорошей, а если учесть, что бесплатной, так вдвойне хорошей вещи.
И видимо сожаление заметила не я одна.
- Так вы можете сходить туда и взять себе ещё. – Куда туда? Что взять?
- Ну не знаю… Как-то страхово… – Видимо, Ксюша, в отличие от меня, уловила направление Лесиных мыслей. – А ты пойдешь?
- Нет, не могу. Второй раз появлюсь – появятся подозрения. Тем более – чем меньше народу, тем меньше внимания привлекают. – Подозрения? Внимание?
- А мы справимся? – Мы? А моего мнения, значит, уже не надо спрашивать? – Мы же этим раньше никогда не занимались. – И почему в мою голову закрадываются нехорошие мысли?
- Да ладно тебе! Вы справитесь! Здесь нет ничего особенно сложного. – Да о чем они говорят? – Я вам план набросаю, объясню, что к чему и у вас точно все получится.
Леся начала рыться в своей сумке.
Что за план? Что должно получится? И когда я получу ответы на все эти вопросы? Спросить хотелось до безумия, но я молчала. Видимо мне хотелось потешить своё самолюбие и догадаться до всего самой. Не зря же меня умной считают?
Леся достала клетчатый лист бумаги, ручку и стала быстро что-то чиркать. Вот именно – что-то…
Я внимательно вглядывалась сначала в прямоугольник, потом в два квадрата, на которые разделился прямоугольник, а потом я окончательно перестала что-либо понимать. В углах квадратов она симметрично выдавила две жирные точки, затем, в одном из квадратов в одностороннем к точке углу нарисовала прямоугольник, заштриховала его, а в двух оставшихся углах появились два круга. Затем Леся добавила ещё несколько линий. Она что-то говорила про план? Это похоже на план, но вот чего? И что это за круги и точки? И прямоугольник?
- Прямоугольник – это ваша цель. – Ответила Леся на мой вопрос. Мысли она читает что ли? Препятствия к нашей цели – это черные точки – камеры, белые круги – зеркала, а так же продавцы консультанты. Их нарисовать не могу – они передвигаются, да и вообще люди у меня всегда плохо получались. – И не только люди. – Ну и конечно покупатели. Камера этот стеллаж, по-моему, не видит, но рисковать нельзя. Так что, когда будете брать – один стоит спиной к камере и прикрывает товар, а второй в это время прикрывает от этого зеркала и заодно стоит на стрёме.
