– Да уж… – Вздохнули рядом. Леся? Я даже не слышала, как она пришла. – Выговорилась ты по полной! – Спасибо, кэп. – Леся ничего не ответила. А я ведь тоже никогда никому не отвечала. А зачем отвечать? Легче сразу дать в морду или лицо (у кого – что), и всем всё сразу понятно. Много чести – с ними разговаривать. А так как учителям в м… лицо давать нельзя, то я предпочитаю просто молча соглашаться с ними. Пусть думают, что хотят – мне то какая разница? Сегодняшний день показал: разница есть. Неужели, это случилось потому, что я открыла в себе дар к чтению мыслей? Отвлекло меня от моих размышлений то, что меня никто не отвлекал (как же мне нравится эта убийственная женская логика) – Леся по-прежнему молчала. И, мало того, смотрела в одну точку. – Лесь, а у тебя-то что случилось? – Она отмахнулась. Может, она смотрит на что-то интересное? Проследила за взглядом подруги. В окне дома, возвышающегося над нашей крышей, виднелась кухня. На кухне сидел мужик и смотрел на кастрюли, в которой предположительно варились пельмени. Я, конечно, не могу утверждать это точно, но в моей голове образ этого мужика ассоциируется только с образом пельменей. Так вот – мужик смотрел на пельмени, Леся смотрела на мужика, я смотрела на Лесю, а на меня съевшую за весь день один-единственный несчастный йогурт, в свою очередь, смотрели пельмени. – Так что случилось? – Спросила я, отгоняя от себя соблазнительные мысли попробовать себя в левитации или телекинезе. – Ничего. – Когда говорят эту фразу, да этим тоном, понимаешь: что-то точно случилось. – Ле-еся… Не заставляй меня принимать крайние меры. – И поверьте мне – это не пустая угроза. Если мне нужна какая-то информация, я становлюсь невыносимой, пока эту самую информацию не добуду. Скорей всего дар чтения мыслей мне достался именно из гуманных соображений. Но вопреки всему я не любопытна. – Да ничего не случилось! – Леся, ты не хуже меня знаешь, что я тебя очень хорошо знаю. Так что – рассказывай. – Леся вздохнула. – Хорошо. – Она повернулась ко мне. – Ты помнишь, что ты говорила? – Спросила она и я ощутила на себе полный осуждения взгляд. – Ооо… я столько всего наговорила… – Подождите ка… – Тебе – что? За меня стыдно? – Да нет! Что ты! – Звучит не очень убедительно. – Просто вспомни дословно, что ты говорила. – Всё вспомнить? – Последнюю реплику. – Я говорила про то, что ненавижу Соколова… – Дословно. – Да что же она пристала то? – Итак, последняя реплика… – В конец доставшая Любовь Семеновна, вечно бесящий Антон Соколов и я. Тот ещё любовный треугольник. – Любовь Семеновна… да о каких чувствах между мной и Соколовым вы говорите? Ни о каких отношениях между нами даже речи быть не может! И это не потому, что его любит моя подруга! Я его… – Стоп. Я же этого не говорила! – Я же этого не говорила? – Спросила я с надеждой. – Говорила. – Упс. – У меня нет мыслей, хотя… – У меня будет минутка? – Завещание написать. – Так, все книги я завещаю в центральную библиотеку имени Лермонтова. – Ты же меня сейчас убьешь? – Комнату завещаю двоюродной сестре. Она, когда ко мне приезжала, на неё глаз положила. Но я ей сказала: только через мой труп! Можно сказать – пообещала. – Вообще-то, это был первый пункт в моём списке. – Компьютер я завещаю… Стоп. – Если есть первый, значит есть и другие? – Хоть бы, хоть бы! Уж что-что, а компьютер завещать не хочется! – Есть. – Кивнула Леся. Она все ещё смотрела на того мужика, который сейчас во всю наслаждался пельменями. Ветер, будь милосердным, не приноси ко мне их запах! Пожалуйста, пожалуйста, пожа… «Спасибо»… – Вторым пунктом идет воскрешение, третьим долгие пытки и четвертым пунктом опять убийство. – Так, компьютер я завещаю… маме… или тёте… или троюродной сестре? Папе! – А вот пятым пунктом, я бы хотела сказать тебе спасибо. – Папа, прости, но компьютер отменяется! – Чего?! Спасибо?! – Я не ослышалась? – Да. Спасибо, что сказала то, на что у меня вряд ли бы хватило смелости. И пусть весь класс будет считать меня идиоткой. Но теперь он знает, что я его люблю… А значит... Будь, что будет!
====== XII ======
- Бли-ин… Как же я хочу есть! – Протянула я, нервно снимая куртку и присаживаясь за наш с Лесей любимый столик.
– Что ты будешь? – Спросила она, открывая меню. – Всего и по больше! – Отлично! Значит, – обратилась Леся к официанту. – Нам две порции картофеля фри, два сырных соуса и один чесночный, две шавермы и пиццу Маргариту. И на попить нам два Мохито, мне – клубничный, ей – обычный! И мы засмеялись громко и заразительно, привлекая всеобщее внимание. Официант неуверенно улыбнулся и ушел за нашим заказом. – Ты на меня точно не обижаешься? – Уже в который раз за последние полчаса поинтересовалась я. – Да не обижаюсь я, не обижаюсь! – Вот не верю я, не верю! Я бы обиделась, и надолго. – Ну если ты мне не веришь, то вот, на, – она протянула мне руку. – Прочитай мои мысли. – Ладно, давай попробуем, хотя я не уверена, что у меня получится… – Но у меня получилось. «Ты – дура! И я на тебя не обижаюсь!» – Те, кто не обижаются – «дурами» не обзываются. – Проворчала я, но тут же улыбнулась. Я, конечно, ничего не знаю про вранье в ментальной среде, но Лесин внутренний голос звучал не фальшиво. И вообще – лучшей подруге надо верить, тем более после получаса уверений. – Ммм… – Блаженственно простонала я, попробовав кусочек шавермы. – Пища Богов! Ни больше, ни меньше! – Ты руки-то мыла? – Упс… – Вздохнула я и отложила шаверму. – Да, с грязными руками есть нельзя… – Однако, это не помешало мне схватить две хрустящие палочки картофеля фри, чем заслужила укоряющий взгляд от подруги. – Ладно-ладно, иду мыть руки. – Сдаваясь, встала я. – Хотя не понимаю зачем? Зараза к заразе не пристает. – Да, моей самокритике можно только завидовать и восхищаться. Я быстро помыла руки, с этим не возникло никаких проблем, но вот когда я собралась сушить руки, то ничего не нашла – ни салфеток, ни сушилки, даже туалетная бумага и то – закончилась! Пришлось сушить их встряской. И вот иду я мимо столиков, трясу руками, капельки падают на мебель, стены, людей и их заказы, и задеваю своими, ещё влажными руками, официанта… «Кто же из них заплатил, а кто нет? Как же я мог забыть?! А у них ещё и заказы, как назло одинаковые, да и выглядят они похоже! Что же делать?» Ничего себе, как он быстро думает! Прям шумахер мысли! Только вот – как можно забыть заплатили тебе или нет? Мне это, как очень злопамятной особе, не понятно. Прикол будет, если тех, кто заплатили, он второй раз заставит платить! – Лесь, представляешь, – я села и тут же начала рассказывать, что не помешало мне активно уплетать картошку и отрывать немаленькие кусочки от шавермы. – Там официант – полный лузер! Забыл кто ему платил, а кто нет! Это же надо так умудриться! Причем фишка в том, что заказы у них одинаковые! Прикол, да? – Прикол будет, если он заставит платить тех, кто уже заплатил! – Ты, прям, читаешь мои мысли. Хотя, это вроде как моя функция… – Ой! Смотри – Вика и Ксюша! – Я повернулась в сторону, указанную мне Леськиным пальцем. Но смотрела я не на нелюбимых нами и ещё половиной школы одноклассниц. – Леся! – Я нервно постучала по плечу подруги, не отрывая взгляда от объекта наблюдений. – Леся! – Что? – Посмотри, что они едят! – Да что они там могут… – Она увидела – у них точно такой же заказ как у нас. Как говорится: на вкус и цвет – товарищей нет, а вот врагов – хоть отбавляй. – Леська-а, ты думаешь о том же о чем и я? – Переглянулась я с подругой. – Я, конечно, мысли читать не умею, но думаю, что мы думаем об одном и том же. – Мы улыбнулись и начали доедать и допивать, с удовольствием помогая друг другу. А затем схватили вещи и спокойно и непринужденно, , по крайней мере мы старались, чтобы это так выглядело, направились к выходу. – Извините, – остановил нас голос того самого официанта. – А вы… – Мы заплатили. – Сказала я уверенно. Сейчас главное в это поверить и не улыбнуться. Я всегда, когда вру, хочу улыбаться. – Аааа… Тогда до свидания! Ждем вас снова! – Мы обязательно придем! – Но не раньше, чем через месяц! Хотя, можно и раньше прийти, но в парике и солнцезащитных очках, так, на всякий случай… И всё-таки читать мысли очень полезно, а главное – весело!
