Вскочив на ноги, Эрик уронил листок на пол. «Вот оно… вот почему я не могу сказать это». Подбежав к ближайшему столу, он схватил чистый лист бумаги и быстро накарябал записку для Брилл, после чего запрыгнул в поджидающую его в доке лодку. Гребя в темноте, Эрик чувствовал, как с его плеч сваливается груз тревоги, оставляя его легким, как перышко. Теперь он был уверен в том, что нужно делать. Проплыв мимо бесконечных рядов затененных колонн, вскоре он достиг противоположного края озера. Привязав лодку, он практически пробежал оставшийся путь до верхних уровней.

«Человек не может жить, преследуемый своим прошлым. Это моя ошибка. Я не похоронил прошлое». Лавируя по темным переходам с порожденной годами практики ловкостью, Эрик сжимал и разжимал кулаки. Добравшись до тупика, он нажал на потайной механизм и выскользнул из своего подземного мира наружу.

Плавно перемещаясь, то появляясь, то скрываясь из виду, подобно тени в пасмурный день, Эрик незамеченным шел по коридорам Оперы. Он методично обыскивал этажи в поисках женщины, которую не видел целый год, той самой женщины, которая едва не убила его своим отказом. Он знал, что Кристина должна быть где-то тут, и планировал найти ее.

Благоразумно встав за свисающим задником, Эрик позволили группе театральных плотников пройти мимо. Издалека плыли по воздуху голоса хора, репетирующего второй акт «Фауста». Отодвинув пальцем занавес, Эрик тщательно осмотрел пространство за ним на предмет еще кого-нибудь мимопроходящего. Свет едва тронул черты его лица, затеняя глаза, и он позволил ткани вновь упасть на место.

«Да где же она?» — подумал Эрик с растущим раздражением, и затем, подобно вспышке молнии, его череп пронзила мысль. Плавно развернувшись, он поспешил туда, откуда пришел, направляясь прямиком к гримерным, к комнате Брилл. Минуя конец коридора, он заметил миловидную брюнетку, стоящую перед закрытой дверью комнаты с зеркалом, спиной к нему, и довольно громко разговаривающую с Мэг.

— Кристина, ради бога, я просила тебя держаться отсюда подальше. Брилл больна. Разве ты не понимаешь, что с твоей стороны будет подло заходить сейчас в ее комнату? — требовательно спросила Мэг, в ее интонациях явственно звенело ожесточение — но, что было довольно странно, настоящего гнева в ее голосе вовсе не слышалось. На самом деле, она, по-видимому, была в необычайно хорошем настроении.

— Да, я знаю, — ответил приятный, похожий на колокольчик голос Кристины, звуча по-настоящему покаянно, с тем ее особенным тоном, который вынуждает тебя инстинктивно ей поверить. — Я знаю, что я ужасный человек. Я просто подумала… — Вздохнув, Кристина сделала паузу. — Мэг, ты правда веришь, будто то, что я делаю, неправильно?

— Да, — уверенно ответила та. — Все остальные оставили прошлый год позади. Возможно, пришло время и тебе это сделать. У тебя есть твоя собственная жизнь… у тебя есть муж, который любит тебя… но ты цепляешься за личность, какой была тогда. Все остальные выросли.

Кристина чуть опустила голову, ее плечи покорно поникли.

— Да… да… ты права. Но, пожалуйста, пойми, я думала, будто поступаю правильно, возвращаясь сюда. Я думала, будто могу… что-то исправить, в какой-то мере.

— Я знаю. Ты просто делаешь это неверным способом.

Слабо махнув рукой, Кристина грустно засмеялась.

— Да, видимо, я всегда делаю все неверным способом. Теперь я пытаюсь делать хорошие вещи, когда только могу, но, видимо, это никогда не работает. То есть я была так уверена, будто знаю, что месье Синклер пытался делать этим утром, но, полагаю, насчет этого я тоже ошибалась.

Повисла короткая тяжелая пауза, а затем Мэг заговорила.

— Что? — медленно спросила она.

Кивнув, Кристина опустила руку.

— Да, я чувствую себя такой простофилей. Этим утром я назвала ему твои любимые цветы, потому что думала, что он ухаживает за тобой. Бедолага выглядел таким растерянным, что я подумала, что могу помочь ему.

— Что заставило тебя думать, будто он за мной ухаживает? — громко выпалила Мэг.

Застигнутая врасплох тоном подруги, Кристина заколебалась.

— Ну… то, как он смотрит на тебя, напомнило мне, как на меня смотрел Рауль. Я была уверена… но не вижу у тебя цветов, так что, полагаю, я была неправа. Прости. Я не хотела навредить. Я просто хотела видеть тебя счастливой. И месье Синклер кажется милым человеком.

— Ты заметила, что он смотрит на меня… таким образом? — пробормотала Мэг так тихо, что ее голос едва пронесся через коридор.

— О да, — тут же ответила Кристина. — Постоянно… когда бы ты ни вошла в комнату, он как будто оживляется. И несколько раз я слышала, как он спрашивает у других, где ты. Но, наверное, я ошиблась.

— Нет… ты не ошиблась. Он действительно принес мне цветы, — выдохнула Мэг, прижимая руку к сердцу, словно опасалась, что оно выскочит у нее из груди. — Извини… думаю, мне нужно немного побыть наедине с собой. Поговорим позже… — Развернувшись так быстро, что юбки костюма для репетиции завихрились вокруг ее коленей, Мэг помчалась по коридору, направляясь прямиком туда, где сразу за углом в данный момент стоял Эрик.

Ругнувшись про себя, Эрик рывком скрылся из виду за миг до того, как Мэг свернула за угол. Наблюдая за ее бегством, он покачал головой. «Интересно, что такого с ней сегодня сделал Коннер. Она выглядит так, словно у нее земля ушла из-под ног». Тщательно прислушавшись, Эрик заметил, что Кристина не сдвинулась со своего места в коридоре. Быстро перемещаясь вдоль стены, к которой прижимался спиной, он нажал на специальный камень и скользнул в открывшуюся позади него маленькую дверцу. Незаметно пройдя сквозь темноту, Эрик за несколько секунд добрался до комнаты с зеркалом. Открыв стеклянную панель, он вышел в пустую и запертую спальню Брилл. С щелчком отодвинув щеколду на двери, он вновь вернулся под защиту гигантского зеркала.

В беспокойном ожидании Эрик наблюдал, как дверь медленно, со скрипом открылась — он знал, что так и случится. На деревянной панели появилась маленькая усыпанная драгоценностями рука, а сразу следом Кристина сунула голову в комнату. Ее темные глаза секунду тревожно обшаривали тени, после чего она шагнула дальше в пустое пространство.

— Эй? Есть тут кто-нибудь? — позвала она, замешкавшись на пороге.

— Заходи и закрой дверь, дитя, — велел Эрик, повысив голос таким образом, чтобы быть уверенным — она сделает именно так, как он сказал.

Кристина одеревенела там, где стояла, ее лицо осунулось и побледнело, а огромные глаза повернулись и уставились на зеркало. На несколько напряженных мгновений она застыла посреди у двери посреди движения, и Эрик начал беспокоиться, что та ее часть, которая всегда реагировала на его голос, исчезла. Но затем, двигаясь, будто во сне, виконтесса скользнула в комнату и, толкнув дверь, закрыла ее за собой.

Стоя за зеркалом, Эрик позволил себе секунду поизучать ее тонкое лицо. Он признавал ее природную красоту, которая, кажется, лишь возросла за прошедший год, но не ощущал инстинктивной реакции одержимости, которую привык ассоциировать с ее хрупким видом. Он не ощущал навязчивой тяги или жажды защитить ее. Совсем как когда он посмотрел на ее изображение и почувствовал лишь слабый гнев — и даже тот, по-видимому, пропал, потому что сейчас, когда его глаза больше не застил идеал, который Кристина когда-то для него представляла, Эрик видел, что в действительности она всего лишь привлекательная девушка.

Прямо перед его глазами мерцающий образ, который он воздвиг в памяти, рассыпался, заменившись видом усталой и встревоженной женщины, стоящей перед ним сейчас. Эрик расслабился, и ему показалось, что всю остававшуюся в нем нарывающую ярость просто смыло, вывело из него очищающей волной прозрения.

— Я знаю, что это ты… — нетвердым голосом пробормотала Кристина. — Ты на самом деле здесь или ты… э…

— Привидение? — предположил Эрик, когда голос Кристины дрогнул. — Нет, дитя. Я по-прежнему вполне живой. Извини, что разочаровал… Я знаю, ты проделала ужасно долгий путь, чтобы дать мне упокоиться с миром. Я рассудил, что лучше прямо сейчас сказать тебе, что никакого тела для тебя нет.