— Я не мог бы желать лучшего учителя, — пробормотал Эрик, наслаждаясь тем, что улыбка Брилл стала еще шире.

Подвинувшись вперед, Брилл прижалась к нему вплотную, так что их обнаженные бедра терлись друг о друга под простынями, затем опустила голову в изгиб его плеча; ее рука уютно улеглась поперек его голой груди. На мгновение Эрик закрыл глаза, впитывая легкое, как перышко, давление ее руки на своей коже, пряча это ощущение в кладовые разума. Обвив Брилл рукой за талию, он притянул ее ближе и склонил голову набок, чтобы пристроить подбородок на ее мягкой макушке. Брилл вздохнула от его прикосновения, принимая его с такой готовностью, что Эрик содрогнулся до самой глубины души. «Единственная вещь, которую я не в силах постичь, это почему. Почему она так охотно позволяет мне касаться ее… зная, кто я есть… что я… как я выгляжу?»

— Брилл? — нежно позвал он. — Почему… ты решила… — малость неловко кашлянув, он остановился, неуверенный, как озвучить вопрос, который начал вырисовываться на задворках его сознания.

— Что? Наброситься на тебя? — подсказала та; ощущение ее дыхания послало по коже Эрика мурашки удовольствия.

Молча кивнув, он ласково пробежал пальцами по спине Брилл, спускаясь ниже, к выпуклости ее ягодиц, поскольку она, по-видимому, ничуть не возражала против его вольностей. Шевельнувшись, Брилл приподняла голову от его плеча, чтобы посмотреть на него.

— Потому что если бы я этого не сделала, мы бы никогда ничего не решили. И хотя я знаю, что ты не желаешь этого слышать, ты прекрасный образчик мужчины. С маской или без маски… — сказала она, проводя пальцем вдоль внешнего края его маски.

Вздрогнув от прикосновения, Эрик попытался осмыслить ее ответ, но обнаружил, что эта задача ему не по зубам. Целую жизнь, полную стыда и необходимости прятаться, просто нельзя было стереть одним нежным предложением, как бы он этого ни хотел.

— Я знаю, что ты должна испытывать счастье, что жива, после того как на этой неделе побывала на волосок от гибели. Всякий раз, когда люди обманывают смерть, вполне объяснимо, что после этого они некоторое время совершают… более принужденные поступки, — не подумав, выпалил он.

У Эрика была едва ли секунда на то, чтобы еще раз подумать над сказанным, прежде чем Брилл окоченела рядом с ним — все мягкие изгибы в мгновение ока превратились в сталь. Она продолжала смотреть ему в лицо, но из глаз пропал смех, и теперь они буравили его глаза с интенсивностью, способной расплавить свинец. Именно в этот момент Эрик осознал свою ошибку.

— Значит, ты думаешь, что я переспала с тобой из благодарности за то, что ты меня спас? — тихо спросила Брилл, ирландский акцент в ее голосе загустел подобно морскому туману — явный признак растущего волнения.

Эрик открыл было рот, чтобы ответить, но Брилл остановила его, довольно грубо прихлопнув ладонью его губы. Все ее тело дрожало, она поднялась так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Черт бы тебя побрал, тупица! — прошипела она и, длинно и цветисто проклиная его имя на гаэльском, повернулась и, сцапав подушку, смачно шарахнула его по голове.

Сопротивляясь ее атаке, Эрик попытался сесть, чтобы избежать удушения.

— Это не то, что я имел в виду! — завопил он, пытаясь перехватить запястья Брилл.

— Что бы ты там себе ни думал, я бы не отдалась любому из благодарности! — продолжала та его честить. — Я не какая-нибудь там дешевая шлюха, которую любой в Дублине может подцепить на углу улицы!

Наконец сумев схватить Брилл за руки, Эрик отбросил подушку.

— Это не то, что я имел в виду! Что бы ты там себе ни думала, здесь я совершенно некомпетентен! Я слышу слова, которые ты говоришь, но мне трудно постичь их. Поэтому, конечно же, неудивительно, что я говорю разные глупости!

Прекратив вырываться, Брилл раздраженно поджала губы. Несколько напряженных мгновений спустя пламя в ее глазах угасло, а руки расслабились в его хватке.

— Да, полагаю, неудивительно, что ты говоришь разные глупости, — наконец согласилась она.

— Ты не должна так легко с этим соглашаться, — с легким раздражением пробормотал Эрик.

Подтянув простыню, чтобы обмотать вокруг своего торса, Брилл села прямо и нахмурилась на него, ее гнев явно еще не полностью утих.

— Ты очень хорошо знаешь единственную причину, по которой я выбрала отношения с тобой. Я несколько раз говорила тебе, что люблю тебя.

— Ты мне поверишь, если я скажу, что предположил, будто ты имела в виду платоническую любовь? — спросил Эрик, сжавшись от того, насколько глупо это прозвучало, сказанное вслух.

Возведя очи к небесам, Брилл вздохнула:

— Ты серьезно?

Приподнявшись на локтях, Эрик откинулся на изголовье.

— Да. Я бы не сказал этого, если бы не подразумевал.

У Брилл от неверия отпала челюсть. Затем, покачав головой, она коротко хохотнула.

— То есть тот факт, что мы несколько раз целовались, до твоего мозга не дошел?

— Хм… ну…

Махнув рукой, Брилл отмела это в сторону.

— Значит, теперь мы разобрались… все, что только что произошло, определенно не было платоническим.

— Я не идиот, — пробурчал Эрик, в полной мере чувствуя тяжесть собственной наивности. «Как долго мы вытанцовывали вокруг этого? Сколько времени потратили зря, когда могли бы быть вместе?» — задался он вопросом, закрыв глаза. — Но я могу понять твой гнев. Я не должен был оскорблять тебя предположением, будто ты могла бы даровать мне свое расположение по любой иной причине, кроме любви. Твое сердце не позволило бы ничего другого.

— Ну, полагаю, я могу тебя простить, — нехотя сказала Брилл и плюхнулась рядом с ним, тоже оперевшись на изголовье. — Кроме того, в данный момент я просто слишком устала, чтобы ссориться с тобой.

Между ними протянулось молчание, и Эрик уставился в потолок, размышляя, что сказать. Прошло уже много времени с тех пор, как ему было трудно свободно разговаривать с Брилл. Прикусив губу, он украдкой бросил взгляд в ее сторону, постукивая себя по животу указательным пальцем.

— Как давно ты узнала? В смысле, о своих чувствах ко мне…

— Ты хочешь знать, когда я осознала это или впервые почувствовала? — отозвалась Брилл, рассеянно скользя рукой по матрасу, пока не переплела пальцы с его пальцами.

— И то, и другое.

— Я осознала это после того, как ты вытащил Арию из озера, когда она провалилась под лед.

— Так давно? — пробормотал Эрик, чувствуя себя идиотом, потому что Брилл пришлось едва ли не умереть, чтобы выжать то же осознание из его упертых мозгов.

— Но должна признать, что впервые я почувствовала, что в тебе есть что-то… особенное… когда впервые к тебе прикоснулась… когда нашла тебя под Оперой. Странно, что я так ясно это помню… но когда ты привалился ко мне, пока мы пробирались наружу, я помню, что подумала, как это необычно, что мы так хорошо подходим друг другу. Я была идеального роста, чтобы ты мог на меня опереться, а ты был идеального роста, чтобы я могла тебя поддерживать, — уверенно заявила Брилл.

Медленно наклонившись в сторону, подтягиваясь ближе к исходящему от тела Эрика теплу, она свернулась у него под боком.

— А теперь могу я задать тебе вопрос? — спросила она.

Коротко и резко вдохнув, Эрик испытал моментальный приступ паники, омывший его разум. Почему-то он был уверен, что Брилл собирается спросить его, когда он осознал свои чувства к ней. И хотя в том, чтобы сказать ей о своей любви, не было никакого риска, раз уж она уже призналась ему в своих чувствах, Эрик ощущал себя идиотом от того, сколько времени у него ушло на осознание собственных чувств. «Прежде я лишь однажды сказал эти слова… Кристине. И поглядите, чем это обернулось. НЕТ… Нет… это совсем другое! Даже думать не смей об этом!»

— Конечно… — наконец ответил он, слыша беспокойство в собственном голосе.

— Какой твой любимый цвет? — беспечно спросила Брилл, ее тон изменился, словно она почувствовала его неудобство. Легкомысленный вопрос полностью застал Эрика врасплох.