Подняв руку к голове, Эрик вздохнул. «Не стоит будить их… определенно…» — рассудительно подумал он — первая логичная мысль за вечер, — но, невзирая на колебание, стремление поступить правильно толкнуло его вперед. Тронув участок на стене, где располагался механизм открывания дверцы, он тихонько скользнул в комнату, не потревожив находящихся в ней людей. Эрик потер ладони: натянутые нервы заставили сердце громко забиться. «Господи, вроде бы после всех тех раз, что я перед ней извинялся, можно было уже привыкнуть и перестать так нервничать».

Опустившись на корточки возле кровати Брилл, он потянулся было, чтобы разбудить ее, когда его взгляд упал на ее спящее лицо. Застыв посреди движения, он со свистом втянул воздух и отвернулся, но было поздно — образ ее беззащитного лица уже намертво впечатался в его мозг. Перед сном Брилл оставила волосы непокрытыми, и теперь они веером разметались по подушке; ее губы в форме сердечка чуть размыкались при каждом выдохе. Сосредоточенно уставившись в пол, мысленно Эрик представил, как проводит пальцем по изгибу ее челюсти, по впадине шеи и вниз к… Прикрыв дрожащей рукой глаза, он судорожно вдохнул. «Боже мой… что со мной не так? Что случилось… я всегда был таким распутником, или это что-то новенькое?»

Брилл издала во сне тихий звук и повернулась на кровати, заставив Эрика вновь кинуть взгляд на ее лицо и застыть; все мысли в его голове резко остановились, пока он ждал, проснется она или же нет. Когда Брилл вновь замерла, он расслабился. Напряженность предыдущего момента прошла, и он взял себя в руки. Получив возможность изучать спящую женщину без смутной угрозы в лице собственных темных мыслей, Эрик жадно вперил в нее взгляд, сосредоточенно сведя брови вместе. И вскоре ему в голову пришло неизбежное сравнение.

Если бы год назад кто-нибудь спросил его, кто для него вернее всего олицетворяет красоту, ответ, конечно же, был бы «Кристина». Она обладала неподвластной времени и в то же время хрупкой красотой, которая не позволяла увидеть за лицом недостатки ее характера, ее юность и закрытый разум. Темные, бездонные глаза, создающие впечатление отзывчивости, глядели с лица, обрамленного буйными кудрями ровного и чистого цвета красного дерева. Эрику всегда нравились ее волосы, и он часто воображал, каким может быть ощущение, если запустить в них пальцы. «Словно это когда-нибудь происходило…» Но сейчас, наблюдая за спящей Брилл, он — возможно, впервые — осознал, насколько та ослепительно красива. «Странно… она настолько отличается от Кристины. Прежде я бы мог поклясться, что Кристина — самая красивая женщина, какую я когда-либо видел… но сейчас… — Там, где Кристина была тьмой, Брилл была светом. Ее волосы, прямые, как солома, были белыми, точно свежевыпавший снег, и все же Эрик припомнил, как его парализовало всякий раз, когда она распускала их. — А я думал, что мне нравятся кудри…» И, конечно, глаза Брилл, вместо того чтобы быть темными и загадочными, имели странный цвет морского тумана, ничего не скрывая, но все видя. Как вообще возможно рассматривать двух женщин столь разных и все равно столь ошеломительно красивых?

«Само собой, на самом деле вовсе не лицо делает ее такой привлекательной, — подумал Эрик, продолжая следить за тем, как спит Брилл. — Думаю, дело в ее личности. Я никогда не встречал такой умной женщины, как она. Осмелюсь предположить, что, дай ей возможность, она бы превзошла меня в любой области. Раньше мы часами дискутировали на самые разные темы. — Протрезвев от этой мысли, Эрик задумчиво скривил рот. — Вообще-то, теперь, когда я думаю об этом… я почти ничего не знал о Кристине, помимо ее любви к музыке. Наверняка же я должен знать что-то… Я любил ее как никого другого…»

Пока он пытался разобраться в этом странном открытии, Брилл вздохнула и приоткрыла глаз:

— Ты всю ночь намерен тут простоять? Довольно-таки смущает, когда за тобой наблюдают, пока ты пытаешься заснуть.

Удивленно ахнув, Эрик отпрянул и хлопнулся на задницу.

— Как давно ты проснулась?!

Открыв второй глаз, Брилл сонно зевнула.

— Всего минуту назад или около того. Знаешь, ты разговариваешь сам с собой, когда по-настоящему глубоко о чем-то задумываешься.

— Что? Это не так! — промямлил Эрик, поднимаясь обратно. «Боже… что, если это правда? Что я сказал?!»

— Но не переживай… ты всегда болтаешь бессмыслицу, — продолжила Брилл, словно он и слова не произнес. Медленно закрыв глаза, она натянула одеяло до подбородка. — Тебе что-то нужно? Или мне следует привыкать к полуночным визитам через зеркало?

«Полуночные визиты… хотел бы я… Проклятье, я опять это делаю!» Стиснув зубы, Эрик ощутил, как по его лицу поднимается жар. Тряхнув головой, он постарался определить по лицу Брилл, в каком она настроении, но понял, что в данный момент эта задача совершенно ему не под силу. «Она дразнит меня… определенно. Но она на меня не злится? Она должна злиться, разве нет? Я кричал на нее, как безумный».

— Я пришел, чтобы извиниться перед тобой…

Размеренно кивнув, Брилл снова зевнула.

— Да, я знаю. Я рассчитывала, что ты в конце концов так и поступишь. Почему ты так долго ждал?

— Я не осознавал, что уже так поздно.

— Был занят тягостными раздумьями? — легкомысленно спросила она и открыла глаза, чтобы посмотреть на него сквозь тьму — их характерный серый цвет потерялся в царившей в комнате темноте.

— Это не оправдание… Я ужасный образчик людского племени. Ты пыталась спокойно и мягко донести до меня важную информацию, а я разорался тебе в лицо. Я думал, что сумел немного обуздать свою вспыльчивость… но, очевидно, это не так. Мне бесконечно жаль, что я так отреагировал. Не могу поверить в то, что сделал.

Приподнявшись на локте, Брилл задумчиво поджала губы:

— Я принимаю твое извинение. Я знала, что в тот момент ты был не вполне в здравом уме. Однако, как ты понимаешь, я не потерплю больше подобного поведения. В этот раз я вошла в твое положение… но в следующий раз не могу дать гарантий, как отреагирую уже я.

— Я знаю, — вздохнул Эрик, наклонившись вперед, чтобы спрятать лицо в ладонях. «Она должна злиться…» Вина за неконтролируемое поведение пожирала его внутренности. Он запоздало удивился спокойному пониманию Брилл, понимая, что не заслужил такого отношения. Иметь дело с гневом было бы гораздо легче. Он знал, как утихомирить ее ярость. Тот факт, что она заняла более высокую позицию, заставлял его нервничать. — И ты не обязана этого делать. Почему ты не сердишься на меня?

— О, я сердилась, но сейчас я слишком устала. Было нечестно с твоей стороны заявиться, пока я сонная.

— Что? Нет… я даже не осознавал…

— Угомонись. Я ни в чем тебя не обвиняю, — вздохнула Брилл, наблюдая за тем, как он устраивается в более удобное сидячее положение. — И ты не ужасный человек, Эрик. Если б так, ты бы не стал возвращаться, чтобы попросить прощения.

Застигнутый этим врасплох, Эрик мог лишь несколько секунд таращиться на нее. Уголки его рта медленно растянулись в улыбке. «Как она это делает? Заставляет меня чувствовать… будто я могу быть лучшим человеком… Что я хороший человек».

— Ты слишком добра.

— Нет, не слишком. Я просто говорю правду, — сделав паузу, Брилл подняла руку, чтобы убрать лезущую в глаза прядку, и ее движение безраздельно завладело вниманием Эрика. «Боже, каждый ее жест так… очарователен».

Пожевав нижнюю губу, Брилл нахмурилась.

— Безопасно ли мне спрашивать, что ты намерен предпринять по поводу Кристины? — медленно спросила она, явно с великим тщанием подбирая слова.

Уронив руки на колени, Эрик опустил взгляд в пол.

— На самом деле я не знаю.

После секундного колебания, нервно постучав пальцем по матрасу, Брилл уселась на кровати и уперла локти в бедра.

— Очевидно, что она не может похоронить тебя… учитывая, что ты еще жив.

— Да, очевидно, нет… но я в растерянности касательно того, как поступить. Когда я думаю о прошлом годе… о том, что произошло… я чувствую, как во мне, подобно волне, поднимается ярость. И, тем не менее, есть нечто внутри меня, что хочет вновь увидеть ее… Долгое время она, кажется, была единственным человеком в мире, кто мог разобраться в моем положении и понять. Она была моей музой…