Потрясенный этим заявлением, Коннер с щелчком захлопнул рот. Он обуздал себя, нацепив маску спокойствия, и в его голове закрутились шестеренки. «Его здесь не будет? Какого черта? Я был уверен, что он пришел сюда только потому, что ожидал, что я могу знать, где Брилл… Это хорошо… это лучше, чем я думал. Может, это все-таки не обернется катастрофой». На него накатило облегчение столь сильное, что едва не подкашивались ноги.
— Это контракт об условиях и положениях моего патронажа, — сказал Эндрю, щелкая по углу страницы. — Как видите, я уже подписал его. Я решил субсидировать Оперу до того, как пришел сюда. Экскурсия была просто… забавой. Думаю, вы найдете условия приемлемыми. Мое единственное условие — чтобы вы ввели на позицию ведущего тенора одного из трех англичан из этого списка. Они все наделены соответствующим талантом и все имели главные роли в Лондонском Оперном театре. Понимаете, я думаю, это только справедливо, что раз уж англичанин поддерживает ваше небольшое производство, то англичанин же должен и получить свою долю внимания публики наравне со знаменитостями, которых вы уже выбрали.
— Ну, я не знаю, месье… у нас же есть ряд принципов в выборе исполнителей. И будет весьма сложно… — начал Андре и заглянул через плечо Фирмена, чтобы украдкой покоситься на бумаги. Его глаза быстро пробежали по верхней странице, пока не замерли в точке почти в самом низу. Шагнув поближе, Андре ткнул дрожащим пальцем в эту самую точку. — Боже мой… эта цифра тут… это… эти…
Теперь выглядя скучающим, Эндрю лишь приподнял бровь на бормотание Андре:
— Цифра, на которую вы указываете, это сумма, которую я выделил в ваше распоряжение.
Фирмен и Андре мгновение тупо смотрели на Эндрю — а затем вновь опустили остолбеневшие глаза на контракт.
— Это невероятно щедро, милорд, — пролопотал Фирмен, его карие глаза едва не выпадали из глазниц. — Это самый большой бюджет, какой нам когда-либо давали… Я… я не знаю, что сказать.
От столь явного изумления Фирмена уголки рта Эндрю медленно изогнулись в самодовольной улыбке.
— Да, что ж, когда я вкладываюсь в проект, то не люблю делать его через задницу, извините за выражение. И фамилия Донованов определенно может сэкономить вам деньги. Это место станет ярким примером для других оперных театров… мы заставим их все краснеть от стыда.
Взволнованно поклонившись, Андре в восторге потер руки, тронутый этой воодушевляющей речью; озабоченные морщинки вокруг его голубых глаз разгладились.
— Да, милорд. Я никогда не слышал более воодушевляющей и вдохновляющей…
Подняв руку и призвав его к молчанию, Эндрю прервал возбужденную лесть директора.
— Также я слышал, что в этом месте благоразумно быть щедрым, — протянул он и поднял на окружающих свои черные глаза. — По городу ходят слухи, что в прошлом году ваш покровитель совершил ошибку и разозлил местного духа… как его называли… кажется, Призраком. — С лиц Андре и Фирмена разом сошли улыбки, их лица едва ли не в панике напряглись. — Скажите мне, — спокойно продолжил Эндрю, задумчиво сощурившись, — у вас были еще проблемы с вашим привидением? Какие-нибудь еще проблемы с исчезнувшим сопрано? Хотя не думаю… мадемуазель Даае сбежала в Англию, чтобы выйти замуж.
Помотав головой, Фирмен торопливо перебил:
— О нет, милорд! Нет… все наши проблемы давно в прошлом! И да, мадемуазель Даае сейчас далеко… где-то.
Слегка кивнув, Эндрю поджал губы.
— Нет? Совсем ничего? Жаль… я люблю хорошие истории о привидениях.
— Да, спорю, что любите! Что вы об этом знаете? Они выяснили, что это было вовсе не привидение. За все в ответе какой-то бедный псих, и его, скорее всего, разорвала на кусочки толпа, которая ворвалась на нижние уровни… — огрызнулся Коннер, удивляясь внезапному интересу Эндрю к оперному привидению.
Вновь ограничившись лишь приподнятой бровью, Эндрю потер большим пальцем серебряный набалдашник своей трости.
— Вам просто нужно расписаться на месте для подписи и зарегистрировать документ с моими адвокатами здесь, в Париже, — и сделка будет заключена, — сказал он, полностью меняя тему.
Восприняв как должное оцепенелое молчание директоров, Эндрю обошел собравшихся мужчин, помахивая тростью за спиной.
— Пока вы рассматриваете это предложение, давайте продолжим экскурсию. Я бы хотел познакомиться с другими ведущими артистами, которых вы заполучили.
Обеспокоенный таким поворотом событий, Коннер развернулся вслед удаляющемуся лорду.
— Зачем? Вы уже сказали, что экскурсия неважна. — «Я не знаю, куда пошла Брилл… Проклятье… как я могу держать его подальше от нее, если не знаю, где она или куда его занесет?»
— Возможно, я хотел бы увидеть образец того, что может предложить это заведение, — расплывчато ответил Эндрю.
— Да тебе медведь на ухо наступил, бабуин чванливый! — взорвался Коннер. — Сам господь бог со всеми своими ангельскими чинами может спуститься вниз, и ты все равно не отличишь их голоса от поросячьего визга.
Игнорируя его выпад, Эндрю продолжал удаляться, совершенно равнодушный к оскорблениям. Фирмен подскочил к Коннеру и крепко ухватил его за руку.
— Возможно, вам было бы лучше пойти и ненадолго остудить голову. Иными словами, пока лорд не уедет.
Свирепо глядя вслед Эндрю, Коннер медленно сжал кулаки.
— Да, конечно, — вежливо сказал он тоном столь же убийственным, как молнии, которые метали его глаза. — Просто приглядывайте за этим человеком… если я когда и видел змею, то это он.
И с этим Коннер развернулся на каблуках, скрываясь за драпированными складками занавеса. Гневно откинув рукой тяжелую ткань, он дождался, пока не удостоверился, что его не видят, и бросился бежать. «Ну ладно… просто спокойно подумай. Как я могу отыскать Брилл в этом дурацком лабиринте? Я уже приближаюсь к месту откуда могу добраться до сцены, не заблудившись… кого бы мне попросить…»
— Ну конечно… Надо было подумать об этом раньше… — пробормотал он себе под нос и наобум скользнул за угол, сменив маршрут, чтобы теперь направиться прямиком к балетному классу.
Пробежав мимо группы примеряющих костюмы танцовщиц, Коннер прогрохотал по лестничному пролету. К тому времени, как он прибыл к своей цели, его лицо раскраснелось, а веснушчатый лоб блестел от пота. Вломившись сквозь двойные двери в комнату для занятий, он едва успел оценить ряд упражнявшихся в растяжке балерин, как на него накинулась мадам Жири.
— Что, во имя всего святого, означает это вторжение, месье?! — спросила она, стукнув тростью по паркету.
Столкнувшись во всей красе с внушительным взглядом этой женщины, Коннер обнаружил, что его разум совершенно опустел.
— Э… ну… — покосившись в сторону, он внезапно заметил прихорашивающуюся в углу Марианну. В приступе вдохновения Коннер ухмыльнулся и обворожительно поклонился мадам Жири. — Я пришел сообщить вам, что наш новый покровитель осматривает театр. Лорд Донован сказал, что заинтересован в знакомстве с лучшим, что может предложить Опера.
— И это все? — отозвалась та, равнодушная к его дурашливой ухмылке. — Они тоже намерены прервать мое занятие?
Почесав в затылке, словно внезапно устыдился, Коннер пожал плечами:
— Нет, не думаю… Кажется, наш покровитель не очень впечатлен танцами, но… хммм… как он их назвал… «опиумом для народа»?
От этих слов танцмейстер застыла и побагровела от возмущения.
— Он сказал, что… что… — выплюнула она.
— Что балет — опиум для народа… — подсказал Коннер и невинно качнулся с носков на пятки, со скрытой улыбкой следя, как мадам Жири до белых костяшек стискивает в руках трость.
— Ну, это мы еще посмотрим! — рявкнула она и отвернулась от него. К тому моменту, как мадам Жири вылетела из комнаты, она шипела, как раскаленная сковорода, а ее обычно холодные, как камень, глаза сверкали убийственным блеском.
Наблюдая, как кипящая от злости женщина выскакивает за двери, Коннер попятился назад в балетный класс и развернулся к полной комнате сгорающих от любопытства девушек, только когда увидел, как краешек черных юбок мадам Жири исчезает за углом. Удовлетворенный тем, что теперь он в безопасности и что Эндрю вот-вот получит по шее, Коннер осмотрел комнату на предмет искомых конкретных блондинистых кудрей. Заметив добычу, он в несколько широких шагов пересек открытое пространство класса. Легонько тронув Мэг за плечо, чтобы привлечь ее внимание, Коннер хотел было заговорить, но остановился, когда от ее обнаженной кожи по его руке вдруг пробежал электрический разряд. Отдернувшись, как будто ожегшись, Коннер мог лишь дикими глазами разглядывать собственные пальцы, когда Мэг развернулась и с тревогой на него уставилась.
