Неверяще уставившись на глухую стену перед собой, Брилл разразилась проклятьями.
— Этого не может быть! — двинувшись к первой из двух выходящих в коридор дверей, она подергала за ручку. Обнаружив, что та заперта, она перешла к другой — та тоже была надежно закрыта.
Растеряв остатки спокойствия, Брилл вновь побежала в начало коридора, проверяя, насколько продвинулись мужчины. Видя, что те неуклонно приближаются, она вновь принялась дергать запертые двери. Исчерпав все варианты, Брилл попятилась, пока не уперлась спиной в дальнюю стену. «Может, они не пойдут этим путем… просто подожди… может, они повернут». Тщательно прислушиваясь, Брилл ждала, надеясь услышать, что голоса и шаги становятся глуше, но поняла, что мужчины подошли еще ближе, и выругалась про себя.
Замерев там, где стояла, Брилл не имела ни малейшей возможности спрятаться. Обняв себя защитным жестом, она могла лишь ждать и слушать, как мужчина, который был в силах походя разрушить ее жизнь, приближается к тупику. С каждым шагом она ощущала, как воздух замерзает в ее теле, лишая ее дыхания, превращая кровь в лед.
— О господи… о господи… — тихо причитала она, слушая, как мужчины учтиво обсуждают то одну, то другую деталь интерьера.
В тот момент, когда давление возросло настолько, что Брилл была уверена, что у нее разорвется сердце, она услышала позади себя странный свистящий звук. Сквозь ужас пробилось недоумение, и она резко развернулась, чтобы узнать источник странного звука. Недоверчиво моргая, Брилл с разинутым ртом смотрела на маленькую дверцу на том месте, где несколько секунд назад была лишь стена. Из мрака дверного проема появилась рука в перчатке и поманила ее пальцем.
Словно во сне Брилл проследила взглядом от этой кисти по всей длине мускулистой руки, которой та принадлежала, до широкого мужского плеча. Ей не требовалось заглядывать дальше, чтобы точно знать, кто стоит перед ней. Она чувствовала ауру его присутствия как удар в сердце. Отступив на шаг, она наконец подняла глаза на знакомое, наполовину скрытое маской, лицо Эрика. Ожидая узреть в его чертах гнев или злобу, Брилл была потрясена, обнаружив, что в его глазах сияет серьезность.
— Брилл, — мягко пробормотал он, и звук его голоса протолкнул сквозь объявший ее ужас осколок спокойствия. — Иди… иди ко мне… быстро.
Чувствуя себя странно обнадеженной ласковым тоном Эрика, Брилл ощутила, как ее сердце возвращается к нормальному ритму. «Я должна бояться… он угрожал мне страшными карами, если я останусь… но… я не могу найти в себе страха… я…» За ее плечом голоса директоров раздавались уже у самого начала коридора, но Брилл была не в состоянии оторвать взгляд от глаз Эрика. Сознавая, что у нее нет другого выхода, она неуверенно вложила руку в протянутую ладонь.
Длинные изящные пальцы Эрика сомкнулись вокруг ее пальцев, и одним быстрым движением он потянул Брилл вперед, бесшумно втаскивая в тени, поджидающие ее за секретной дверцей. Панель скользнула на место, с тихим свистом закрывшись за Брилл ровно в тот момент, когда Эндрю и оба директора прошли мимо коридора. Не заметив ничего особенного, они без малейшей задержки продолжили путь.
Комментарий к Глава 44: Неожиданный спаситель
* Продолжительное путешествие, включавшее поездку по Франции, Нидерландам и Италии, что являлось общепринятой составной частью образования английского джентльмена в XVIII в.
========== Глава 45: Найти прощение ==========
Ловким движением Эрик дернул скрытый рычаг справа от себя, и потайная панель с мягким щелчком скользнула на место. Полная тьма окутала их подобно теплу старого лоскутного одеяла в зимний день, прижимаясь по-интимному близко и полностью стирая свет. Пока они стояли совершенно неподвижно, оба прислушиваясь, как с другой стороны панели сперва нарастают, а после удаляются голоса, между ними воцарилось странное выжидательное молчание. Эрик ощущал, как Брилл задержала дыхание, пока они ждали, а потом длинно прерывисто выдохнула, когда угроза снаружи миновала. Отчего-то звук ее тихого дыхания, такой близкий в темноте, нервировал. Это ощущалось совсем не так, как он думал — это ощущалось опасным. От этого осознания его сердце пустилось вскачь, бухая в ушах, пока он не уверился, что Брилл тоже слышит его в воцарившейся между ними тишине.
Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих странных, прилипчивых мыслей, Эрик отвел глаза от того места, где, как он знал, менее чем в футе от него стояла Брилл. Отвернувшись к теням, он крепче сжал руку вокруг ее пальцев и без слов сделал шаг дальше в проход. Его внезапное движение было встречено неуверенным сопротивлением, но прошла лишь секунда, и Эрик почувствовал, как Брилл делает шаг, чтобы последовать за ним. Ее настороженное доверие послало по венам электрический разряд надежды. «Возможно, Коннер был прав. Возможно, ущерб не необратим».
До этого самого движения Эрик не позволял себе мечтать о подобной возможности. Неделю назад, когда Коннер в полной мере просветил его по поводу его недопонимания, гнев, который так долго взращивал Эрик, рассыпался, оставив в его душе зияющую дыру, и это пробудило страх, какого он не испытывал никогда прежде, опутавший его мысли подобно наркотику. С того дня, не располагая ничем, кроме бесконечного количества времени, Эрик терзал себя за свои поступки, не в силах поверить, что на сей раз очередной проблеск счастья у него вырвала исключительно его собственная глупость. В том, что произошло, была лишь его вина, и он знал, что даже столь терпеливому человеку, как Брилл, потребуется чудо, чтобы простить его. Единственная проблема заключалась в том, что Эрик давно уже перестал верить в чудеса, особенно если речь шла о его жизни.
«Как я мог так ошибаться? Только ли мой гнев ослепил меня, или я родился без чего-то жизненно важного — родился без способности быть счастливым? Теперь это все так очевидно… как я мог позабыть тысячи добрых поступков из-за минутного сомнения? Теперь я в состоянии все это вспомнить — с болезненной ясностью. Я все еще могу видеть ее, стыдливо улыбающуюся мне, когда я выказал интерес к ее исследованию… или то, как она смеялась, когда я прогнул ее назад в тот вечер, когда она учила меня танцевать. И Ария… ее я тоже забыл… как я мог оставить ее, даже не простившись? Я был ее учителем… она полагалась на меня… она не заслуживала, чтобы ее бросили. Наверное, я действительно чудовище».
Итак, Эрик как настоящий трус не в силах был заставить себя взглянуть в лицо обвинению, которое наверняка прочтет в глазах Брилл, и поэтому последнюю неделю таился в тенях, наблюдая, набираясь храбрости, необходимой, чтобы поговорить с ней, слишком неуверенный в себе, чтобы сделать первый шаг. Небольшие оказии, вроде наполнения пустого ведра или возвращения потерянных вещей, подворачивались почти каждый день, предоставляя удобную альтернативу тому, чтобы встретиться с Брилл прямо, и шанс искупить преступления, которые он совершил против нее раньше. И Эрик довольствовался этим в качестве единственного способа их контакта, не имея иных идей, как справиться с ситуацией, — но этим утром, когда он подслушал имя нового покровителя, все изменилось.
Он продвигался по проходу, пролегающему параллельно кабинету Андре, когда сквозь стену проник до дрожи знакомый голос. Слушая переговоры между молодым лордом Донованом и обоими директорами, ему не составило большого труда сообразить, что происходит. И еще меньше труда заняло осознание, что если Эндрю наткнется на Брилл или Арию, случится нечто ужасное.
Образ лица Брилл, каким оно было, когда та впервые появилась в Опере — избитое, со швами, — в эти первые мгновения пронесся перед глазами Эрика, послав по телу ослепляющую волну ярости. Ярости на человека, оставившего синяки на ее лице — но больше на себя самого, за то, что отказывался замечать ее бедственное положение. Сгорая от стыда, что когда-то думал, будто она могла заслужить подобное жестокое обращение, Эрик на несколько секунд дал волю гневу, купаясь в очищающем пламени бешенства. Тогда он осознал, что если Эндрю хоть как-то будет угрожать Брилл, он вступится. По-видимому, судьба наконец-то решила сыграть ему на руку.
