Пробуждение Севастополя
Когда твое сердце защемит до боли,
Ты вспомнишь, что правда – не сказка, а быль.
И наш белокаменный город у моря
Стряхнет с себя жовто-блакитную1 пыль.
Город спал. Подобно грозному скандинавскому богу Одину, он совершил в своей жизни много эпических подвигов и уснул богатырским сном. Все понимали, что Город уснул не навсегда, но никто не знал, когда он проснется.
Город был рожден в грозное и славное время в пламени и пороховой гари. Его основали великие люди, великие воины. Это и предопределило его судьбу. Город знал, для чего рожден. Он должен стать воином, защитником и неприступным бастионом на пути врагов. И Город стал им. Его Флот, сверкая белоснежными парусами, не раз ходил бить врагов и всегда возвращался с победой.
И вот к Городу подошли враги. Флот затопил свои корабли, чтобы не пустить неприятеля в бухты, и послал моряков на бастионы, а Город ощетинился жерлами корабельных орудий. Он сражался в пламени и пороховой гари. Сильнейшие державы того времени, великие колониальные империи прислали свои армии, чтобы поставить Город на колени. Его улицы и площади были залиты кровью, земля наполнилась чугуном ядер, картечи и свинцом пуль, а балки – трупами врагов. Город уничтожал их без жалости. Он не звал этих людей в гости. Целый год Город бился в полном окружении. Но, всему есть предел. Город был разрушен, тяжело ранен, но не убит2.
Люди отстроили Город. Он помолодел и стал стройнее. Его Флот снял паруса и оделся в броню. Жизнь пошла своим чередом.
Однажды, Город стал свидетелем безумия, когда брат пошел на брата, а сын – на отца. И не было в этом чести. Он видел последние дни великой Империи. С грустью, Город провожал последних ее защитников в изгнание, из которого им не суждено было вернуться3. Но не все смогли покинуть родные берега. Многие остались, поверив обещаниям о помиловании, и дорого заплатили за это. Город опять залили кровью, тогда он с удивлением осознал, что начинает привыкать к ее запаху. Но безумие закончилось, и Город снова стал жить своей жизнью.
Но опять пришли враги. Паники не было. Он уже знал, что делать. Город опоясался рядами траншей, бетонных дотов и встретил врага огнем батарей. Рядом с городом снова был Флот. Он уже не топил свои корабли, а снабжал Город всем необходимым и крушил врагов с моря залпами корабельных орудий. Город и Флот опять вместе лили вражью кровь. Снова, в полном окружении, они сражались против сильнейшей в мире армии, в пламени и пороховой гари. Земля буквально покрылась сталью. Ни на один город в мире, до этого, не падало столько бомб и снарядов! Тогда он был разрушен во второй раз4.
Люди заново отстроили Город, разобрали руины, расчистили улицы. Он стал еще красивее, моложе и гордо сверкал под южным солнцем белокаменными зданиями. Не будет больше пламени и пороховой гари. Его Флот стал большим и могучим, он бороздил океанские просторы, гордо неся свой флаг во всех уголках мира. Казалось, врагам никогда больше не подойти к Городу. Однако удар пришелся с другой стороны.
Неожиданно появились другие люди и начали вешать чужие флаги. Эти люди раньше были своими и вдруг, как-то неожиданно, стали чужими. А может они всегда были чужими, только ждали подходящего момента? Город не находил ответа на этот вопрос. Он просто не понимал, что происходит. Не было крови и дыма, грохота снарядов и воя бомб, но чужие люди теперь распоряжались в Городе. Его что, сдали без боя? Никогда в своей жизни Город не испытывал такого позора! Он хотел драться, но руки были связаны, звал на помощь, но никто не слышал. Страна, которой Город служил веками, закрыла уши и отвернулась, стыдливо пряча глаза. Но почему? Ответа не было. Его Флот увядал, а жители впали в уныние. Город понял, что предан, и первый раз в своей жизни… уснул.
Но покой не приходил. Сквозь сон Город чувствовал, что его хотят убить. Нет, не тело, как бывало раньше, а душу. Медленно, но уверенно, с мастерством опытных палачей, ее выворачивали наизнанку, красили в чужие цвета и смеялись, наблюдая, как Город мучается во сне. Иногда приходили совсем чужие люди. Они маршировали по его улицам, оскверняли памятники и ставили виселицы. Тогда город вздрагивал во сне, а его люди выходили и прогоняли дикарей. Жаль, что не всех. Однажды, чужаки задумали осквернить его сердце – Графскую пристань. Город застонал от боли. Его люди услышали этот стон и вышли на площадь. Они смели оцепление из чужих военных, вырвали из сердца оскверняющий предмет и утопили его в море5. Город вздохнул спокойно, но продолжил спать.
Вдруг, сквозь сон он почувствовал резкий запах, идущий с севера. Город знал его лучше других. Это был запах крови. Он встревожился, понял, что опять грозит беда. Город приоткрыл глаза и увидел, как на площадях собираются люди, несущие на себе цветные ленты. Он вспомнил эти цвета. Цвета пламени и пороховой гари, в которых родился и бил врагов. Чужие люди больше не будут маршировать по его улицам! Никто не осквернит его памятники и не навяжет свою волю!
Потому что ГОРОД ПРОСНУЛСЯ.
Немного личной истории
Когда пронесешь ты мечту через годы,
Неистово веря и сильно любя,
Все сбудется, друг мой, и солнце свободы
Весенним лучом обогреет тебя.
Я родился в Севастополе в офицерской семье. Офицерами у нас были все: отец, дед, дядя, большинство их друзей и знакомых. Видимо, это и предопределило мою судьбу. Скажу сразу, эта книга не будет автобиографией или воспоминаниями очередного «отставника», которому стало скучно дома. Однако, для понимания причин, побудивших меня написать эту книгу, немного расскажу о себе. Долгое время мой отец служил на Северном флоте, но мы всегда знали, что вернемся. Север казался чем-то временным, хоть мы и провели там целых 12 лет. Родным городом всегда оставался Севастополь. Мы вернулись, когда мне исполнилось 13 лет.
В то время уже шла «перестройка», жить становилось все труднее, но это казалось временным явлением. Мы все знали, что являемся гражданами великой страны. Советский Союз казался незыблемым. Никакие трудности не могли его победить. Иногда, проходя мимо административных зданий, я видел таблички на двух языках: русском и украинском. Почему-то это вызывало непонятные чувства. Нет, в семье никогда не вели разговоры на эту тему, и у меня не было отрицательного отношения к украинскому языку. Я был воспитан в сугубо интернационалистическом духе. Однако мой детский мозг чувствовал какую-то фальшь, неправильность нахождения этих табличек в моем городе. Я хорошо знал историю Севастополя и не мог понять, причем здесь Украина, но страна была единой, и все остальное казалось незначительным.
Потом я поступил в Черноморское высшее военно-морское училище имени Павла Степановича Нахимова. Шел 1990 год, страна жила очень сложно, чувствовалось, что она накануне взрыва, но мы учились военному делу и почти не думали о политике. На это просто не было времени. Первым «тревожным звонком» стало проведение общекрымского референдума в январе 1991 года, первого в Советском Союзе. На референдум был вынесен вопрос о воссоздании Крымской АССР6. Севастополь, хоть и не входил в Крымскую область Украины, но в референдуме участвовал. Многим было непонятно, для чего надо вместо области учреждать республику. Плодить бюрократов не хотелось. Тогда организаторы референдума объяснили, что Крымская АССР входила в РСФСР7, и, в случае ее воссоздания, при отделении Украины от Советского Союза, Крым и Севастополь останутся в России. Люди четко осознали опасность развала страны, совершенно не хотели оставаться в независимой Украине и проголосовали «ЗА».
