– Вот как, а свидетели у вас есть?

– Какие свидетели? Чего свидетели? – я не поняла сути вопроса.

– Свидетели вручения вам подарка?

Но тут вышел из спальной комнаты криминалист и сказал, что смерть наступила путём удушения.

– Так, как следов борьбы на кровати не обнаружено, скорее всего, её задушили, – криминалист прошёл в просторный холл квартиры, – да, скорее всего, здесь. Вот сброшены журналы, перевёрнута ваза для цветов. Она открыла дверь и на неё кто-то набросился. В силу своего возраста, она не смогла дать достойного отпора нападавшему

– Как! Получается, её убили? – с ужасом спросила я.

– Как вы понимаете, сама она до кровати дойти не могла.

– Ищите коробку с нэцкэ. В ней самые дорогие статуэтки, приготовленные для передачи в музей нэцкэ. А убийца тот, кто таскал ей эти злосчастные лилии, и кто стащил коллекцию нэцкэ, – высказала я свои предположения.

– Ну, всё! Преступление раскрыто, осталось найти убийцу, – издевательски ухмыльнулся Владимир Иванович, – кстати, вы последняя кто с ней виделся, так может мы и убийцу уже нашли?

– Издеваетесь?

Отключив сигнализацию в стеллаже со статуэтками, оперативники, в потайном ящике нашли какие-то бумаги, завещания, заверенные нотариусом, блокнот, еженедельник. Открыв его на предыдущем дне, Владимир Иванович прочёл:

– Встреча с нотариусом. Маргариту пригласила. Преподнести ей нэцкэ Васю.

– Не Васю, а Васю – ударение на последней букве, – я поправила следователя.

– Васю, так Васю, только вот никакого чемоданчика специального в квартире нет, – подытожил он.

Я ничего не понимала. Не мог же пусть небольшой чемоданчик испариться. Хотя, чего ему испаряться. Кто-то же убил Илону Павловну. Вот убийца и испарился вместе с ним.

До самого рассвета все находились в квартире Карташевых. Была осмотрена и моя квартира на предмет обнаружения чемоданчика с нэцкэ.

– То, что у вас ничего не нашли, подтверждает версию о сообщнике, – продолжал издеваться следователь. Ему явно нравилось видеть на моём и без того испуганном лице страх и недоумение.

– Вы мне голову не морочьте и стращать меня не надо. Лучше не отвлекайтесь на безумные версии, а ищите настоящего убийцу. Может, ещё арестуете, как Лору? Вам, как я смотрю, нравятся идиотские версии, – моему возмущению не было предела.

Моя голова уже не воспринимала никакую информацию. Да и до сознания ещё не доходил тот факт, что Илоны Павловны уже нет в живых. Я еле сдерживала постоянно набегавшие на глаза слёзы. Взяв на руки бедную Басю, измученную наплывом в квартиру чужих людей я как могла, успокаивала то скулящую, то лающую собачку.

Страшно. Ужасное чувство. Несколько часов назад разговаривать веселиться шутить с человеком и вдруг осознать, что его уже с тобой никогда не будет. Я видела, как вносят в грузовой лифт запакованное в чёрный клеёнчатый мешок тело Илоны Павловны, но всё равно меня не покидало ощущение, что это кто-то другой там лежит, а не она.

– Маргарита Сергеевна если что вспомните, позвоните мне по этому номеру, – Владимир Иванович передал мне свою визитку, а в это время оперативник опечатывал квартиру Илоны Павловны.

– Так что, решили меня не арестовывать? – съязвила я на прощание.

Наконец, мы с Басей закрылись в квартире от чужих посторонних глаз.

– Ну, что Бася, теперь мы одни. Иди, выбирай себе местожительство.

Собака посмотрела на меня своими умными грустными глазами и словно поняла сделанное предложение, пошлёпала в уголок между большим мягким креслом и диваном.

– Я тебя понимаю. Не сквозит, свет не мешает и обзор прекрасный. Умела бы ты говорить, ведь ты Бася единственный свидетель убийства. Кого же ты с хозяйкой впустила в квартиру такой глубокой ночью? Ушла я от вас в половине одиннадцатого. Разбудили меня в половине первого ночи, – размышляла я, гладя по шерсти бедную Басю, запрыгнувшую в кресло и положившую на мои колени свою лохматую широкую мордашку.

Два часа хватило убийце. Этот кто-то был тем, кому бедная женщина не побоялась открыть дверь так поздно и впустить в квартиру. Мои мысли скатывались скомканным клубочком, но сил разгадывать эту загадку уже не было.

Утром я выгуляла Басю. Вернувшись, закуталась в плед и прилегла на диван. Постоянно прокручивая в голове все последние события, я провалилась в тревожный сон с какими-то кошмарами. Проснулась не сразу сообразив, что это в моей квартире лает Бася и во всю трезвонит дверной звонок.

– Иду, иду. Бася успокойся, – пыталась я угомонить и звонившего в дверь и лающую собаку.

На пороге стоял расстроенный Григорий Аркадьевич.

– Маргарита Сергеевна ничего понять не могу. Вышел из лифта, смотрю, квартира Илоны Павловны опечатана, к вам звоню, слышу лай. Я догадался, что это Бася. Что произошло?

– Проходите, сейчас я в себя приду. Вы будете со мной обедать?

– Уже ужинать пора. Что случилось?

Я глянула на часы.

– Пять вечера, ничего я поспала. Убили нашу соседку. Пропала коллекция нэцкэ, которую она собрала для передачи в музей в Японии. Вот такой ужас. Вы не могли бы выгулять Басю, а я сейчас приду в себя, соберу перекусить и всё подробно расскажу вам.

Я быстро привела себя в порядок и приготовила ужин, выгрузив из холодильника всё съестное, что было в нём. Так захотелось есть, будто неделю сидела на диете. Наверное, это на нервной почве. К возвращению Григория Аркадьевича уже был накрыт стол. Помянув бедную подругу, мне пришлось повторить весь рассказ о происшедшем.

Внимательно выслушав, Григорий Аркадьевич, не удивился тому, что кто-то приходил и искал Дениса.

– Он сбежал из больницы. Как раз вчера во второй половине дня. Вы представляете? Моя девочка сидит в этой омерзительной камере в СИЗО, а этот мерзавец сбежал.

– Говорите, вчера сбежал?

Мы переглянулись, удивившись осенившей нас догадке. Мне сразу вспомнилось, как искавший меня Денис зашёл к Илоне Павловне и, увидев коллекцию нэцкэ, интересовался ценой коллекции.

– Вы думаете, он способен на это, – всё-таки что-то не давало мне поверить в то, что этот хлюпик мог решиться на убийство Илоны Павловны.

Только я хотела успокоить обескураженного предположением Григория Аркадьевича, как опять раздался звонок в дверь.

На пороге стоял следователь Владимир Иванович.

– Добрый вечер, вы не знаете, где может быть хозяин этой квартиры, – кивком головы он показал на соседские двери.

– У меня, – спокойно ответила я, заметив, что он как-то странно окинул меня взглядом, – проходите. Садитесь с нами и помяните Илону Павловну.

– Да? Вообще-то я ещё на работе. Думал к вам забегу по дороге…, – стал он оправдываться перед нами, – мне надо снять с вас показания, где вы находились прошлым вечером.

– Раз надо, значит надо, – Григорий Аркадьевич, услужливо придвинул стул нежданному гостью, – я в курсе последних событий. Вы по поводу бегства Дениса из больницы?

– И по этому поводу и по второму. Документация, понимаете, Всё надо записать, кто, где, когда?

– Я понимаю, понимаю. Находился на своей даче, где проживаю постоянно.

Быстро заполнив формуляр, гость отложил свою папку в сторону, и с удовольствием потирая руки, помянул нашу соседку.

– Вы думаете, что это Денис её убил? – осторожно спросил Григорий Аркадьевич.

– Денис? Какой Денис? Понял. Ваш зять? Кстати, вы не знаете, где он может быть? Мне сами понимаете надо его опросить. Зачем к нему приходили, кто приходил? Так, что вы не скрывайте его местопребывание, так сказать.

– Скрывать? Я его скрывать?! Да если встречу – убью, – разошёлся Григорий Аркадьевич.

– Понятно. Значит, вы не знаете, где может находиться муж вашей внучки. Ладно, ладно, если узнаете, сразу мне позвоните. Вот такие дела. А убийцу вашей соседки мы взяли. Да, да. Сегодня днём и нашли вещественное доказательство. Так сказать подтверждение того, что он убил свою почти приёмную мать.

– Что? Мать? Какую мать? – я не поняла о чём идёт речь.