Провожу кончиками пальцев по его щеке. Хочется долбануть себя за это. Кажется, что весь мир сходит с ума, я точно ненормальный. Любить парня…любить вообще? Как я мог? Мне казалось это невозможным, казалось, что на такое способны только больные или талантливые. Вроде Жени…Все творческие люди слегка ненормальные, я думал, что это и есть его ненормальность.

- Рома? – он открывает глаза и его губы растягиваются в улыбке. – Мне так хреново…

- Никогда больше не пей, - усмехаюсь.

- Что было? Я…я что-то делал? – мотаю головой. Я бы мог рассказать ему, как пол часа держал его над унитазом, пока его тошнило. Мог бы рассказать, как тащил его на руках по лестнице, потому что лифт не работает какого-то хрена. Мог бы рассказать, как он лез ко мне с поцелуями в ванной, и как мы чуть не упали на пол, пытаясь раздеться. Мог бы рассказать, как он уснул, оставив меня в состояние аффекта, со стоящим членом и желанием изнасиловать его, такого беззащитного, пьяного, спящего на моей груди. Но я не хочу.

- Ты просто уснул, - непроизвольно глажу его по голове, зарываясь пальцами в отросшие волосы. Какой же он, все-таки, красивый.

- Это все еще по-дружески? – усмехается и кусает меня в плечо. Бесеныш.

- Засни обратно, так хорошо ведь было, - вздыхаю я, отбрасывая голову назад.

- Ты не ответишь, да? – его ладонь ложится на мою шею. Черт, и чего он такой разговорчивый то стал? Может быть опять его напоить? Чтобы шевелиться мог только когда держат. Я бы его положил, и пусть бы ползал по кровати.

- Ты не отстанешь, да? – передразниваю, на что он вздыхает.

- Слушай, - он резко убирает свои руки с меня и смешно садится на кровать, складывая ноги в позе лотоса. – Ты видел, что Женя Трухину подарил? Я только сейчас вспомнил, - с пол минуты непонимающе смотрю на него. Ну, ладно, хорошо, что мы ушли от темы наших «отношений». Сейчас я о чем угодно готов поговорить.

- Нет, а что? – Леша закатывает глаза.

- Пакет травы, прикинь!? Я в шоке, - пытаюсь переварить сказанное им. Что блять!?

- Ты врешь, - мотаю головой.

- Зачем мне это? – обиженно надувает губки.

- Эм…ладно, я уже не удивлен даже, - пытаюсь отвлечься. Мой взгляд все еще блуждает по его телу, освященному светом луны. Он обнажен, и это кажется безумно сексуальным. Он кажется таким маленьким, таким…хрупким что ли? Его волосы, небрежно уложенные на бок, постоянно сваливаются вперед, от чего он то и дело встряхивает головой, пытаясь их поправить. Это выглядит смешно, но в то же время безумно мило.

- Чего смотришь? Нравится? – он наиграно облизывает палец и проводит по своей груди. Бесеныш!

- Перестань, противно, - смеюсь я, швыряя в него подушкой. Между нами завязывается драка. Кажется, что еще немного, и из подушек полетят перья. В какой-то момент я не замечаю, как он выбивает из моих рук подушку и заваливает на кровать, нависает сверху. Его руки сжимаю мои плечи, не давая мне подняться. – Эй, это не честно, отпусти, - он мотает головой, наклоняется к моему лицу.

- Мы все еще друзья? – его губы всего в паре миллиметрах от моих.

- А кем мы должны быть? – дышать становится тяжелее, и я даже не знаю от чего больше. От его тела на моем, или от самого происходящего.

- Кем ты хочешь? – его губы касаются моих, медленно и лениво вовлекая в поцелуй. Я не отвечаю, просто даю ему делать то, чего хочет он. Не из-за того, что мне не приятно, нет, просто мне так нравится. Руки сползают по моей груди, обводят пальцами татуировки. Черт, меня снова накрывает. Ну да, Рома, и после этого всего ты все еще пытаешься доказать кому-то, что ты не педик, что все это только эксперимент.

- Леш, - перехватываю его руку, когда она достигает резинки трусов. – Нет, Леш, - он прикусывает мою губу.

- Ты так сопротивляешься, будто ебать будут тебя, - усмехается. Черт, и вот что он несет? Но, господи, как же заводят подобные пошлые слова из его невинных губ. – К тому же он не против, - он резко опускается и садится мне на пах. Твою мать.

- Леша, давай не будем, а? – не знаю, что меня останавливает, видимо, остатки разума или совести, но все они разлетаются, как только этот мелкий бесёнок все-таки проныривает рукой под мои трусы. – Боже…- вновь нависает надо мной, целует, сжимает рукой мой член.

- Хватит сопротивляться, признайся себе, чего ты хочешь? – я закрываю глаза. Черт-черт-черт.

- Чтобы ты перестал…- вздыхаю. Он убирает руку.

- Правда? – открываю глаза. – Тогда сбрось меня, ударь, потому что я не принимаю твоих слов, потому что ты врешь сам себе, - он стягивает мои трусы и спускается ниже. Твою мать. Чувствую, как его губы накрывают мой член. Сука! Сознание кричит мне поступить именно так, как он сказал, но желание затыкает ему рот.

Все происходит слишком быстро. Слишком. И я, кажется, совсем схожу с ума. Он будто заколдовал меня. Кто он? Люцифер? Черный маг? Почему мои руки так послушно ложатся туда, куда он хочет? Почему мои губы целуют его так нежно, как не целовали ни одну девушку? Почему я так сильно хочу его?

- Ты все еще хочешь, чтобы я перестал? – отрываясь от ласк, шепчет он, снова нависая над моим лицом.

- Нет, - это вырывается само. Он ухмыляется и целует меня Черт! Это же должно быть ужасно противно, его губы после моего члена, но нихуя! Мне не противно, черт возьми, мне ахуенно!

- Тогда хватит лежать, как бревно, возьми меня, Рома, - он резко углубляет поцелуй, и я невольно прижимаю его к себе, впиваясь пальцами в его обнаженную спину, перекатываюсь и оказываюсь сверху. Желание накрывает меня с головой.

- Я не знаю, что делать, - останавливаюсь, приподнимаюсь на руках.

- То же самое, что ты делаешь с телками, - он закатывает глаза. – Не тупи, Рома, - зачем-то киваю.

***

От лица Жени.

- Я считаю, что каждый сам в праве решать за себя, - Маус закуривает и откидывается на кресло. Старая мебель противно скрипит под его весом. В воздухе витает сладкий дымный аромат, голова немного кружится, я улыбаюсь.

- А если ты не можешь? – он мотает головой.

- Все ты можешь, Женя, просто не хочешь, - снова затяжка. Он смеется. – Ты ограничиваешь себя в возможностях своими глупыми рамками, а с твоими возможностями мог бы уже весь мир покорить, - закидывает ноги на журнальный столик, с него что-то сваливается.

Квартира больше похожая на бомжатник. Кругом какой-то мусор, шприцы, пачки от таблеток, пустые пакеты с белым веществом. Конечно я не дурак, понимаю, что это притон, но здесь правит Маус, это царство его величества космо-человека, как его называли наши слушательницы. И правда космический…только вот от чего больше? То ли от природы такой, то ли от того, что давно не был «трезвым».

Шприц в моей руке дрожит, я правда боюсь. И вроде уже не первый раз, но никак не могу привыкнуть к тому, что приходится тыкать в себя сраной иголкой. Ненавижу иголки, но люблю то успокоение, то блаженство, которое после накрывает с головой.

- Все причины в твоей голове, - после долгого молчания, снова начинает Маус. – Ты привык быть жертвой, вот они и воспринимают тебя таким, твой этот…как его там?

- Тошик? – мотает головой. – Женя? – кивает.

- Он самый…просто пошли его нахуй. Пусть женится, выпусти его из своего мира, закрой дверь, пусть он не лезет в твой ад, - его накрывает, но он все еще говорит умные вещи. – А на счет Антона сам смотри, я в вашу любовь верю чувак, всегда верил, - мне странно это слышать.

- Но ведь все скатилось уже при тебе, - он пожал плечами.

- Ты позволил этому случиться? – киваю. – Так и верни все на место, - понятия не имею как.

- Я ебался с другим, - наконец-то игла оказывается под кожей. Черт..

- Я ебался с сотней…

Почему я вспоминаю это именно сейчас? Не знаю, просто слова Димы до сих пор не выходят из моей головы. Стою, облокотившись на одну из машин, затягиваясь сигаретой. Хочется чего-то большего. Больше, чем просто никотин. Но Тошик смотрит на меня сквозь пелену слез, и я боюсь об этом даже думать…