Это был ингалятор — Иисус, он астматик. Баки просто смотрел, пока Роджерс болезненно пытался восстановить дыхание.

Несколько минут хрипов спустя, Роджерс смог перевести дух, и с трудом выпрямился. Его лицо было кровавым месивом, что стало выглядеть ещё хуже, когда он вытер рукой рот. Красные потёки перекрыли его геометрические татуировки; кровь капала на воротник. В одной руке он держал свои очки — каким-то чудом они не разбились, должно быть, он заранее снял их.

Он снова вытер свой разбитый нос и вдохнул.

— Ты в порядке?

Это было вообще не то, что ожидал Баки.

— Я… Я в порядке? — переспросил он. — Что это вообще за вопрос?

— Я не знаю, — возразил Роджерс. — Почему ты там так замер на одном месте?

Баки мгновение смотрел на него, а потом заорал:

— Потому что я никогда раньше не попадал в драку, извращенец!

Роджерс моргнул.

— Господи боже, не смотри, блядь, на меня так удивленно! Это нормально!

Он понял, что дрожит от адреналина и шока. Роджерс нахмурился:

— Ты… — он поёжился от холода, но его обвиняющий взгляд никуда не делся. — Ты не пьян.

— Что? — переспросил взятый врасплох Баки, быстро дыша. — Нет, конечно, я не пьян.

— Так что, ты пытался, — Роджерс шмыгнул носом, — влезть в драку?

— Я пытался вытащить из неё тебя!

Роджерс замер.

— Он дожал бы его сам, — сказал он сухо.

— Он сказал, что снова сломает тебе руку! — внезапная мысль поразила Баки. — Блять, у тебя сломана рука? Блядь, тебе нужно в больницу?

— Успокойся, — снова поёжился Роджерс. — Моя рука не сломана.

— Да ладно? Теперь я начинаю задумываться, почему ты так в этом уверен, — наполовину саркастически, наполовину серьёзно сказал Баки. Роджерс выглядел просто ужасно. Две верхние пуговицы его окровавленной рубашки были оторваны, а волосы в грязи, которая могла быть жидкостью из мусорных баков.

— Я уверен, — сказал Роджерс, в очередной раз поёжившись. Он всё ещё не восстановил дыхание, выпуская в морозный воздух облачка пара. — Он говорил о прошлом разе.

— Прошлом разе? — что-то щёлкнуло в памяти Баки. — Погоди-ка. Ты не ломал руку, спасая с дерева кота?

Роджерс посмотрел на него снизу вверх, удивлённый взгляд быстро сменился жёстким.

— Отъебись, — сказал он дрожащим от гнева голосом.

— Нет, я… Чувак, — сказал Баки, хватая его за плечи и встряхивая. — Эй. Ты можешь остыть на минутку? Пожалуйста.

Роджерс просто настороженно смотрел, ничего не говоря.

— Я не… Я не смеюсь над тобой. Клянусь. На самом деле, я думал, что история про кота была стоящей.

Он подождал, но выражение лица Роджерса почти не изменилось, хотя он стал чуть менее напряжённым. Он был настолько готов в любую минуту атаковать, что внутри Баки буквально что-то заболело.

— Мне жаль, — сказал он, и Роджерс отвёл взгляд.

— Ладно, хорошо, — пробормотал он. — Надо идти.

Баки немного неловко отпустил его. Несколько мгновений они провели в тишине: пока Роджерс снова ёжился, Баки наконец-то удалось немного успокоиться.

— В любом случае, что за херня у тебя с высоким тёмным мудаком? — спросил он через какое-то время.

Роджерс пожал плечами и напряг челюсть — вероятно, чтобы не стучать зубами.

— Он что-то добавил в напиток девчонке, — пробормотал он и поморщился, как будто у него что-то заболело. Дерьмо, на самом деле всё его тело должно было болеть.

— Он сделал что? — ошеломлённо переспросил Баки. — Она выпила это?

— Нет, стакан оказался на полу. Никто не видел.

— Но как... Нет, ладно, знаешь что? Мы должны сначала посадить тебя куда-нибудь, — обеспокоенно сказал Баки. Роджерс выглядел так, будто через мгновение рухнет на землю: он продолжал дрожать от холода и всё ещё с трудом дышал.

— Я в порядке, — сказал он.

Баки поднял брови.

— Ты уверен? — сказал он. — Потому что ты, кажется, в полном дерьме. Там, откуда я родом, это серьёзное состояние.

Роджерс моргнул, как будто пытаясь решить, нужно ему обидеться или нет.

— Давай, — позвал Баки. — Это недалеко. Пожалуйста.

Роджерс поморщился, но, к огромному облегчению Баки, двинулся вслед за ним по тёмной мокрой траве. Теперь, когда схлынул адреналин, Роджерс двигался ещё более натянуто. Их путь лежал по пологому холму, и этого было достаточно, чтобы его дыхание снова перехватило.

— Ты в Зимнем? — прохрипел он, смотря на виднеющиеся тёмные очертания общежития.

— Ага, — кивнул Баки. — А ты?

— Лихай.

Ну, это окончательно решило дело — его общага была на другом конце городка.

Теперь Роджерс совсем не справлялся с дыханием, и Баки почти спросил, хочет ли тот сделать остановку, но потом подумал и просто остановился. Роджерс тоже остановился и сделал пару затяжек из своего ингалятора, а потом уставился на Баки, как будто ожидая, что он будет смеяться.

— Ты абсолютно сумасшедший, — проинформировал его Баки. Это прозвучало поражённо даже для него самого.

Выражение лица Роджерса немного смягчилось.

— Отъебись, — снова пробормотал он, но на этот раз без враждебности.

Он убрал ингалятор и пошёл по газону дальше. Баки мог видеть огни своего общежития — никогда до этого оно не казалось таким далёким.

— Я не знаю твоего имени, — сказал Роджерс, смотря в землю.

Баки моргнул.

— Ты не знаешь?

Он был уверен, что говорил ему. Или не говорил?

Роджерс поднял бровь.

— Что? Ты тоже университетская знаменитость?

— Ага, — огрызнулся Баки. — Не слышал об этом Тамблере? Ежедневный Бак. Весь посвящен фотографиям моей задницы.

Уголки губ Роджерса приподнялись в маленькой почти-улыбке.

— Тебя зовут Бак?

— Баки. Баки Барнс. Ну, на самом деле это не моё имя — это короткий вариант для Бьюкенена. Что тоже не совсем моё имя.

— Ну, это все объяснило, — просипел Стив.

А потом он упал на колени и сблевал в траву.

— Дерьмо, — прошипел Баки. Худое тело Стива билось в конвульсиях, как будто его сжимала огромная рука. — Дерьмо!

Стив поднял руку, чтобы успокоить его, и, сплюнув последнее, откашлялся, глубоко вдыхая и наполняя лёгкие воздухом.

— Все нормально, — сказал он хрипло. — Я знал, что так будет. — Он вытер рот. Казалось, будто он совсем не обеспокоен происходящим, хотя дышал так, будто умирал. — Так всегда бывает, когда меня бьют в живот.

Что это за ёбаный пиздец, а не парень?

— Забираю свои слова обратно. Ты не сумасшедший, — сказал Баки, помогая ему подняться. — Ты самоубийца.

— Нет, — неопределенно ответил Роджерс. То, что он даже не возмутился помощи Баки, показало, как он на самом деле слаб. Баки не понравилось, насколько холодной была его кожа, и он попытался идти немного быстрее. Вместе он доковыляли до общаги Баки и с ощутимым облегчением проскользнули внутрь.

Его комната была на третьем этаже. Баки вызвал лифт и обеспокоенно осмотрел Роджерса. В ярком свете коридора он выглядел гораздо хуже, а правый глаз стремительно опухал.

— Почему ты вообще искал меня? — спросил Роджерс.

Двери лифта со звонком открылись.

— Что? — переспросил Баки, затаскивая его внутрь.

— Почему ты искал меня, — повторил Роджерс, прислоняясь к стене лифта. — Ты вышел на улицу, крича моё имя.

— Я видел, как Рамлоу утащил тебя, — ответил Баки, нажимая кнопку.

Роджерс нахмурился.

— Мне не нужен ангел-хранитель.

— Как и мне, — не впечатлился Баки. — Но ты всё равно наорал на него вместо меня в первую неделю и разозлился, когда я посмел выразить недовольство. Так что поцелуй меня в зад, приятель.

Роджерс снова моргнул.

Двери открылись на третьем этаже, и Баки, вытащив из кармана ключи, открыл дверь.

— У меня тут нет аптечки, пойду спрошу у коменданта[12]. Ты уверен, что тебе не нужно в больницу?

— Я в порядке. Просто несколько синяков.

— Сумасшедший, — повторил Баки и пошёл к двери коменданта. Через две долгие минуты её открыл высокий светловолосый сеньор. Он выглядел слегка раздраженным, несмотря на то, что, очевидно, ещё не ложился спать, и был был безупречно одет, хотя на часах было два часа ночи.