В средневековье не существовало никакой Украины и украинцев. Существовали только русские княжества, а разные славянские племенные объединения и их земли носили общее собирательное название «Русь». Даже Галичина, будущая колыбель украинского национализма, долго именовалась Червонной Русью, затем Русским королевством, а в составе Речи Посполитой официально называлась Русским воеводством, потому что там жил русский народ. Татарское нашествие на Русь привело к тому, что раздробленные северо-восточные княжества Руси попали под власть татар, а западные захватило усилившееся к этому времени (как предполагают историки, не без помощи ордынских мурз, татарские имена которых подозрительно совпадают с именами первых литовских князей) Великое княжество Литовское, Жемайтское и Русское. Литовскими тогда называли земли сегодняшней Белоруссии, Жемайтскими – земли современной Литвы, а Русскими – земли бывшей Киевской Руси, входящие в состав нынешней Украины, южную часть которых после объединения Литвы и Польши в Речь Посполитую стали неофициально называть «Украйна» (от польского слова «kraj»), т.е. окраина Польского государства на границе с Диким Полем. В Руси и другие удалённые места называли «оукрайнами (в летописях и народном фольклоре упоминаются псковские, тульские, даурские «во Сибири» и другие оукрайны).
В Люблинской унии 1569 г. имелась статья о переходе «русских» земель в непосредственное подчинение Польше, что способствовало их ускоренной полонизации. А служилые польские чиновники королевских учреждений в окраинных польских воеводствах (Подольское, Брацлавское, Белзское, Волынское, Русское с центром во Львове и Киевское) назывались «украИнниками» или «укрАинцами», имея ввиду лишь место их службы на окраине Польши, в приграничье, а не этнический смысл.
В одном из романов классической трилогии польской литературы «Пан Володиевский» польского националиста Генрика Сенкевича, которого трудно заподозрить в симпатиях к русским, польские шляхтичи, происходившие из принявших католичество семей бывшей православной русской знати в «русских» воеводствах, гордо именовали себя «русской шляхтой». Они говорили по-русски, считали своей родиной русские земли и не могли называть себя «украинской шляхтой», а свой язык «украинским», потому что просто не знали, что этот термин появится несколько столетий спустя только в XIX веке, а имея шляхетские привилегии, верой и правдой служили польскому королю. Гетманщину времён Богдана Хмельницкого рассматривать как отдельное государство вообще несерьёзно. Это было особое военно-административное образование – Войско Запорожское его Величества русского царя, а позже – провинциальные малороссийские губернии Южнорусского края Российской империи. При этом многие казацкие гетманы (Иван Выговский, Пётр Дорошенко, Иван Мазепа и др.), возведённые сейчас в ранг героев современной Украины, в честь которых ставят памятники, выпускают почтовые марки и переименовывают улицы украинских городов, на самом деле являлись предателями украинского народа, в погоне за личной властью и обогащением призывавшими на родную землю иностранных оккупантов, прикрываясь псевдопатриотическими лозунгами и нисколько не беспокоясь о судьбе своего народа под иноземным гнётом. Таким же образом период вхождения народа Малороссии в состав Литвы, а затем – Речи Посполитой следует рассматривать не иначе, как трагический этап в его истории, разделивший единый русский народ бывшей Руси с единой православной верой между разными государствами с непременным национальным и религиозным гнётом.
Обвинения в национальном угнетении малороссийского народа Гетманщины в царское время опровергаются многочисленными свидетельствами более мягкого применения для малороссов крепостного права, чем в основной России. Это можно видеть на примере так называемой Слободской Украины. Ещё в 1650-х годах при Богдане Хмельницком часть правобережного народа начала массово переходить от воинских неурядиц, а затем и бедствий Руины на восточную часть Малороссии, на соседние великорусские земли, селилась там, образуя большие слободы. Этот вновь прибывавший народ был организован по правилам Войска Запорожского со своими полковниками и полковыми старшинами в пять Слободских полков в Сумах, Ахтырке, Харькове, Изюме и Острогожске. Грамотами русского царя Алексея Михайловича эти переселенцы были освобождены от крепостного права и наделены казацкими правами. Можно говорить об их социальном угнетении при царизме наравне с остальными народами царской России только значительно позже, уже после ликвидации Гетманщины.
О «закабалении и национальном угнетении украинского народа» во время советской власти вообще странно слышать. Как отмечал в своей книге «Украина – не Россия» президент Леонид Кучма, «система управления народным хозяйством не была колониальной, а наднациональной с региональным разделением труда». [10]
Профессор Киево-Могилянской академии Наталия Николаевна Яковенко тоже против употребления в учебниках истории Украины утверждений про её колониальный и угнетённый статус в составе России и СССР, поскольку «украинцы были этносом с привилегированным статусом, верой и правдой служили своему государству и вносили большой вклад в строительство и Российской империи, и Советского Союза». [48]
Реально независимое украинское государство возникло лишь в 1991 г. после распада СССР. Всё, что появлялось после 1917 г. – это голые декларации о создании самозванных «украинских держав и правительств» небольшими кучками грызущихся между собой за власть радикалов. Более того, нынешняя Украина – это лоскутное одеяло, в своё время слепленное большевиками на скорую руку из разномастных кусочков, никогда прежде не бывших частью единого государства, и вошедшее как союзная республика в состав СССР. Всего полторы сотни лет назад российские украинофилы «Украйной» или «Гетманщиной» называли клочок земли на Левобережье Днепра, составлявший ничтожную часть нынешней территории Украины. Всё остальное, к нему пристёгнутое, было результатом трудов тех самых «клятых москалей» и большевиков, которых сегодня на Украине поносят нецензурными словами. К этому клочку присоединяли новые территории то русские цари, то российские императоры, то генеральные секретари ЦК КПСС. Именно большевики из южнорусского населения создали массового «украинца» в результате политики «украинизации» 1920-х годов. Однако единой украинской нацией это население не стало до сих пор. Да и не могло стать.
Убеждённые деятели украинского национализма позже признавались, что тех интеллектуалов, кто считал себя украинцами и верил в «украинскую идею», было очень мало для создания нации. Они составляли мизерную долю населения Малороссии. Историк и политический деятель член Центральной Рады Дмитрий Дорошенко (1882—1951) писал в своих воспоминаниях: «Нас, сознательных украинцев, было так мало, мы все так хорошо знали друг друга, были так тесно связаны между собой разными связями по общественной работе, что у нас выработалась та „кружковщина“, сектантская узость и замкнутость».
Один из ведущих украинских националистических деятелей Вл. Винниченко о попытках консолидации украинского общества во время гражданской войны в Украине вспоминал: «Воистину мы были подобны богам… пытавшимся создать из ничего новый мир».
Упомянутые выше националистические постулаты истории Украины подробно излагаются на страницах детских книжек для детей дошкольного возраста и в учебниках истории Украины для 5—11 классов. Для того, чтобы конкретно показать как интерпретируются авторами учебников те или иные моменты такой придуманной истории и разоблачать эту ересь как бред, и предпринят этот анализ украинской истории по школьным учебникам. Сами авторы учебников помогают мне в этом, допуская очевидные «ляпы», разоблачающие их враньё. Этим же страдают и авторы из украинской зарубежной диаспоры, пытающиеся импровизировать на тему украинской истории и допускающие элементарные «проколы», потому что невозможно всё время врать. Ложь не утаишь, как и «шило в мешке». Так, например, канадский историк галицкого происхождения, профессор кафедры истории и политологии Йоркского университета (Торонто) Орест Субтельный (род.1941) в своей книге «Украина. История» называл коренных жителей Галиции, Волыни, Закарпатья и Буковины украинцами (так ведь украинский националист в эмиграции, воспитанный в бежавшей с немцами в Германию семье бандеровцев, и не мог иначе!). Но для Закарпатья в главе «Украинцы в Закарпатье» он сделал всё же исключение и назвал их «карпатоукраинцы» и тут же объяснил «или, как они себя называли, русины». [32] Так и в Галиции, и на Волыни, и в Буковине до ХХ в. они называли себя русинами и те, кто остался верен своим русским прадедам, называют себя так до сих пор! И им безразлично, как он называет предавших своих русских предков галицкоукраинцами, волыноукраинцами или буковиноукраинцами. Аналогично тому, как «украинцы» древней «Украины-Руси» Грушевского, «которые называли себя русами». И если уж зашла речь о Закарпатье, то Субтельный, рассуждает о «добровольном» присоединении Закарпатья к Чехословакии на основании «соглашения, подписанного в ноябре 1918 г. в Скрэнтоне (штат Пенсильвания, США) лидерами Чехии и эмигрантами из Закарпатья». [32] Как будто эмигранты в Пенсильвании имели право решать за народ Закарпатья его судьбу! Можно ли назвать этого автора адекватным и неангажированным? Что делать, ни у кого из авторов ни школьной истории, ни эмигрантских исторических опусов не получается правду скрыть полностью: то там, то тут вылезают «уши» националистической фальсификации истории. Такова судьба рукотворных мифов фальшивой истории Украины – их авторы и интерпретаторы неминуемо сами себя представляют лжецами и загоняют в угол.
