Автор учебника этими строками внедряет в детское сознание школьников, что после восстания Богдана Хмельницкого 1648 г. Гетманщина существовала как самостоятельное казацкое государство до 1760 г., пока не «попала под власть России». Современные украинские историки, идя в русле государственной националистической идеологии, насаждают неприязнь своих граждан к «поработившей» их России и трактуют Гетманщину как государство украинского народа. Это наглая ложь в первую очередь потому, что украинского народа ещё вообще не было как такового, а отдельные признаки устройства гетманского управления (как, например, наличие клейнодов разного состава и достоинства) были просто символами гетманской власти и не служат свидетельством государства. Украинское казацкое государство – это националистический миф.

На самом деле после Переяславской рады 1654 г. Войско Запорожское, присягнув на верность русскому царю Алексею Михайловичу, фактически находилось под юрисдикцией Российского государства и было отдельной провинцией Малороссией, которая сначала управлялась совместно гетманом и царскими воеводами, а позже Малороссийской коллегией вплоть до отмены института гетманов Войска Запорожского указом Екатерины II в 1764 г., а затем была разделена на малороссийские губернии.

Против стремления современных «украинствующих» историков представить государственный характер «казацкой державы Богдана Хмельницкого» и идеализировать её также, как и самого Хмельницкого – символического «борца за свободу Украины», выступает профессор Киево-Могилянской академии Наталия Яковенко. Она считает, что это была «сословная военная диктатура», представляющая собой вооружённое казачество в качестве политического ядра – «казацкого народа». (Н. Яковенко. «Между правдой и славой. К юбилею Богдана Хмельницкого». )

На самом деле признаки государственности Войска Запорожского существовали только ввиде гетманской булавы и наличии казачьей старшины. Обоснование ряда историков якобы непрерывности политической истории на территории Гетманщины не выдерживает критики в связи с отсутствием правящей династии. Выборность гетманов аналогична выборности главаря банды, как очередного лидера военной диктатуры. О таком же характере Гетманщины ещё в XIX в. писала русский историк Александра Яковлевна Ефименко (1848—1918): «Малороссия после своего освобождения от Польши представляла по типу своей социальной организации военный лагерь на демократической подкладке». [57]

Надо также учитывать, что на это время приходится период гражданской войны (т. н. Руины) 1657—1687 гг. О функционировании государства во время всеобщей смуты, гражданской войны, когда казацкие полки разных гетманов воевали друг с другом, говорить вообще не имеет смысла.

Это же замечание относится к встречающимся и далее выражениям «украинское казацкое государство». С учетом ранее высказанных соображений это банальная фальсификация.

Идеализация «казацкой державы» из казацких летописей и документов войсковых писарей усилиями романтиков-украинофилов плавно перекочевала в кабинеты учёных историков.

Стр. 133. «В начале 19 в. в той части Украины, которая находилась в составе Российской империи, высших учебных заведений не было».

Справедливости ради надо уточнить, что Харьковский университет не является первым высшим учебным заведением на входивших в состав Российской империи землях Малороссии. В Киеве при Киево-Печерском монастыре с конца XV в. существовали духовные школы. При кружке Киевского Богоявленского братства в 1615г. образовалась Братская духовная школа, первыми ректорами которой были Иов Борецкий (1615—1618) и Мелетий Смотрицкий (1619—1620). На её основе архимандритом Петром Могилой в 1631 г. была основана школа Киево-Печерской лавры, которая в 1632 г. переросла в Киево-Братскую коллегию при материальной поддержке и под покровительством гетмана Петра Сагайдачного. Она и стала высшим учебным заведением с продолжительностью обучения до 12 лет. В коллегии изучались церковнославянский, русский (с 1651), греческий, польский языки, а основным языком обучения был латинский. Здесь преподавались элементарная теория музыки и пение, катехизис, арифметика, риторика, богословие.

С 1658 г. в честь киевского митрополита Петра Могилы коллегия стала называться Киево-Могилянской академией.

Стр. 133. «Новое учебное заведение стало центром украинской культуры. Оно сплотило вокруг себя деятелей украинской литературы, истории и народоведения. Именно в Харькове возник первый кружок ученых и художников, которые целенаправленно принялись изучать культуру и историю украинского народа. При университете работали типография и книжный магазин, издавались газеты и журналы. Так, с 1816 по 1819 г. выходил первый в Украине литературно-художественный и научный журнал «Украинский вестник».

Снова недосказанность и замалчивание, которое предполагает иллюзию широкого полномасштабного развития украинской культуры и украинского языка. Ведь «Украинский вестник» выходил преимущественно на русском языке, в том числе статьи ректора университета П. Гулака-Артемовского и исторические обзоры Г. Квитки-Основьяненко. Только отдельные фольклорные произведения, собранные украинофилами, печатались на малороссийском народном диалекте русского языка. Об этом вспоминал сам Н. Костомаров, описывая своё стремление познакомиться с самим народом и собрать этнографический материал: «С этой целью я стал делать этнографические экскурсии из Харькова по соседним селам, по шинкам, которые в то время были настоящими народными клубами. Я слушал речь и разговоры, записывал слова и выражения, вмешивался в беседы, расспрашивал о народном житье-бытье, записывал сообщаемые мне сведения, и заставлял петь для себя песни. На все это я не жалел денег, и если не давал их прямо в руки, то кормил и поил своих собеседников».

Для меня, прожившего 36 лет в Харькове и бывавшего в местных сёлах, легко себе представить какой именно «украинский язык» изучал в то время Костомаров в «соседних сёлах по шинкам». Пантелеймон Кулиш тоже был не в восторге от такой «кабацкой украинской» речи. Хотя и подвергшееся большевистской насильственной «украинизации» 1920-х годов, в Харьковской области во второй половине ХХ в. сельское население всё равно разговаривало на местном слободском суржике с примесью украинских слов, основой лексики которого являлся русский язык. И даже сейчас это не украинский язык, а южное наречие русского языка. А в времена Костомарова единого алфавита и правописания украинского языка не существовало вообще и каждый украинофил писал, и вещал как ему хотелось. Именно в Харькове возник первый кружок учёных и художников, которые принялись целенаправленно изучать этнографию, культуру и историю малороссийского народа. Но это не было проявление национализма, а увлечение интеллектуалов – любителей малороссийской этнографии.

А Пантелеймон Кулиш (1819—1897), впоследствии автор «кулишовки», откровенно признаётся, как он доработывал народные сказания и песни бандуристов: «не опасаясь исказить ее [думу] неудачными вставками, дополнил здесь лучшими местами из списка г. Неговскаго».

Стр. 138. «Вскоре положение в Украине обострилось из-за войны с правительством большевиков, которые пришли к власти в России».

Речь идет о времени после большевицкой революции 25 октября (7 ноября) 1917 г. Эти широко распространённые среди украинских историков и от них попавшие в школьные учебники домыслы о подавлении в 1917—1920 годах украинской свободы Россией и что «русский империализм» уничтожил Украинскую народную республику, являются фальшивкой. Основой этих взглядов является оценка революционной ситуации с точки зрения украинских националистов-радикалов, подчёркивающих национальные аспекты исторического процесса, как благоприятного момента для осуществления своих сепаратистских планов. Как происходили события на Украине в период после революции и во время Гражданской войны описывается в главе «Гражданская война на Украине в 1917—1920 гг.»