— Ты и они беспокоились за меня?
— Мы были в отчаянии. Ты была похожа на труп. Кровь на лице, шрамы на нем же, ожоги по всему телу от расплавленной брони, сломанная рука, глаза другого цвета. Ты даже дышала через раз и так тихо, словно каждый вздох у тебя последний. Мне пришлось телепортировать тебя в землю высших, чтобы обратить тебя в вампира.
— Получилось? Я теперь вампир? — я сильно зажмурила глаза, борясь с дурнотой, которая, как торнадо, неотвратимо поднималась из желудка и подступала к горлу.
— Частично. Твой организм принял некоторые изменения, но и они, думаю, вскоре исчезнут. Я считаю, что твоя магия приняла превращения, чтобы не дать тебе умереть… Ты тогда и так почти была мертва. Я просто не знал, что делать и предпринял единственное, в чем я был хоть немного уверен, — Эмиль посмотрел на меня и положил свою руку мне на щеку, слегка поглаживая жуткий шрам.
— Почему ты так испугался? Ты даже не испытываешь ко мне особых чувств. Я
знаю, как вампиры относятся к друзьям, и это не то, что ты описал, — у меня не было желания как-то задеть мужа, просто было любопытно, а еще я чувствовала, как в груди нарастает чувство холода, так похожее на безразличие к своей жизни.
— Я не знаю. Просто стало крайне страшно понять, что тебя больше не станет. Ты очень резко и грубо ворвалась в мою размеренную жизнь. Ты в сам мир привнесла сумбур. Ты не просто стала завоевывать его, к чему все уже давно привыкли, ты стала его менять, и пусть не всегда к лучшему, но все же. Понять, что все то, что так завораживало остановится и вскоре перестанет существовать, было очень больно, а ведь так это и будет, если ты умрешь. Я действительно испугался. Возможно, я тогда просто еще не понял, что пусть и не полюбил, но уже искренне привязался к тебе, — Эмиель отпустил руку и погладил меня по голове, что все еще была в бинтах, чтобы я не ковырялась в жутко зудящих швах. Кстати, я так и не видела себя в зеркале, ставлю десятку, что зрелище там отвратное.
— Вот как… Эмиль. Хочешь, я расскажу тебе презанятную историю? — я прикрыла глаза и освободила место на кровати, предоставляя высшему шанс подлезть к моему боку, и положить голову на почти зажившую шею.
— Это то, что ты тщательно скрываешь от Гнарла и остальных прихвостней? — Эмиель удобно устроился на моей шее и опалил горячим дыханием чувствительную кожу.
— Я это скрываю ото всех. Ты будешь первым и, возможно, последним. Эмиль, я прожила не только жизнь героини Шейлы, но и еще одну жизнь.
— Какую? — Эмиль поглаживал меня по животу и щекотал дыханием шею, от всего этого сильно клонило в сон.
— Другую. Во всем другую. Я уже сомневаюсь, а была ли эта жизнь реальной. Я помню каждую деталь, но чувства постепенно выгорают. Перед тем, как отрубиться из-за панической атаки, я услышала крик своей дочери, моей маленькой дочурки, которой было всего шесть лет. Она видела, как я умерла, но сама я не вспомнила этого, когда очнулась тут в саркофаге, хотя четко помнила, как упала с балкона, вышвырнутая атакой моего предшественника. Я даже помню, как умирала от боли, крутившей все мое тело в агонии. Теперь у меня третья жизнь.
— Расскажи о своей первой жизни, — Эмиель осторожно коснулся губами рубца и закрыл глаза, внимательно меня слушая.
И я начала свой рассказ о том, что в моем мире нет магии, и, взамен ее, люди стали развиваться, превращая мир в технологическую утопию. Я поведала о своей семье, о том, как встретила в кафе мужа, что так невовремя услышал о моей проблеме с начальником, который грозился меня сократить. О том, как мы подружились, хотя разница между нами была десять лет, а мне, между прочим, уже двадцать восемь. С сожалением вспомнила, как приняла его предложение выйти замуж за идиотскую шутку, так как была худшим вариантом женатой особы. С весельем рассказала, как выбирала свадебное платье, но плюнула на все и пришла в растянутой майке и белых джинсах. Вспомнила как в мыслях костерила мужа, когда рожала своего первенца, и как флегматично лежала на родильном столе, рожая дочку. Я затронула всю свою жизнь, все свои светлые воспоминания, но в груди всё так же было пусто и холодно. Я — прошлая… Я — самая первая… умерла, оставив после себя ничего не значащие воспоминания и знания о возможном будущем этого мира.
Последняя смерть была самой страшной.
========== Глава 11. ==========
Депрессия… Сколько «прекрасных» ощущений она дает… А как от нее страдают окружающие! Бедные мои прихвостни, похоже моя мрачная рожа им стала сниться во сне, что уже очень о многом говорит. Гнарл стал бояться попадаться мне на глаза, ибо чуть что, сразу с порога экзекуция.
— Мне кажется, что ты переборщила с наказанием Гнарла… Он ведь даже рта раскрыть не успел, — Дитрих был одним из немногих счастливчиков, которые не могли испортить мне и так паршивое настроение.
— Просто его постное лицо меня взбесило.
— Женщина, ты самое нелогичное существо, которое мне только доводилось встречать на своем веку.
— Мужчина, съебитесь в космос!
— Ладно, ладно! Не заводись, я уже ухожу, — Дитрих поднял руки в знак примирения и пошел в тронный зал, где бразды правления на себя взял Эмиль.
Кстати о птичках.
Отношения между мной и Эмиелем намертво остановились на стадии «немного неловко». Тот факт, что мой муж принял меня как женщину, которая, ко всему прочему, много значит в его жизни, меня сильно порадовал. Все же быть любимой — очень приятно. Однако то, что он узнал — не прошло бесследно. Знание о том, что твоя жена живет уже третью жизнь — сильно напрягает, но, надеюсь, это пройдет, а пока что спать в обнимку у нас не получается. Но все же есть и плюсы, например — массаж спины почти каждый вечер. Вот бы мне раньше кто сказал, что Эмиль в свое время увлекся изучением техники массажа, я бы уже давно его припахала трудиться над моей спиной.
По прошествии нескольких дней я все-же вышла из депрессии предварительно под чистую разнеся вершину башни, а все потому, что наконец увидела свой покерфейс. Ребята, вот честное пионерское, я и так не красавица, а теперь — полный урод. Правый глаз стал бледно-серый, словно я ослепла, шрам распахал правую щеку, как бульдозер сырую землю, чудом не задев губы, и пополз вверх до виска, сделав пару кульбитов в сторону переносицы и левой брови.
Ляпота!
Когда меня заверили, что я прекрасно вижу, а шрам мне только к лицу, так как сразу видно, что я — Темный Владыка, я успокоилась и просто залила башню горькими слезами. Прихвостни рыдали вместе со мной, так как понятия не имели, что делать с ревущим Повелителем. Эмиель пытался отпаивать меня благородным настоем из ромашки, но слезы, почему-то, только увеличились и можно было уже начинать трубить о скором наводнении.
Когда же все симптомы отвратного настроения прошли, башня ожила, словно рассерженный муравейник. Я решила, что раз все отпраздновали победу без меня, то им нужно выдать по законному пендалю за неуважение к себе любимой. Буквально за полдня я отпинала всех, кто попался мне на глаза, так что жители Леса Вечной Осени возненавидели меня еще больше.
Еще бы меня это волновало…
А еще через пару дней я познакомилась с моими эльфами-рабами, которые были раскиданы муженьком по замку в качестве прислуги, и закреплены за Обероном, носящимся с ними словно наседка и постоянно спрашивающем, все ли с ними хорошо. Моя выгнутая бровь его пыл поумерила, но гиперзаботу он так и не утихомирил.
Я же перебралась в тронный зал и с полдня смотрела в потолок, размышляя, что же мне теперь нужно сделать. На повестке дня была глубокая осень и в Кутеже вовсю проводили ярмарки, а купцы готовились к сбыту продовольствия. Лес Вечной Осени тщательно пересчитывал деньги в казне и готовился к закупке продовольствия на очередную снежную зиму. А в Небесной обители теперь восседала Роза, частенько заглядывающая ко мне в гости. Из нее вышла хорошая правительница, так что ее сестра Елена вовсю драила полы в моем замке, к безграничному счастью всего мужского населения, все-же брюнетка была крайне привлекательной особой. Я даже удивилась, когда Эмиль преспокойно отказал Елене на просьбу с ней уединиться, да и вообще всё его поведение резко изменилось — он отмечал красоту женщин и легко с ними флиртовал, но на этом всё. Почти всё его внимание было сосредоточено на мне и государственных делах, что было несколько непривычно.
