– Выгонять не станем, сами сбегут. Те, кому наши порядки не понравятся. А те, кто признает нашу власть, зачем их гнать? Нам сейчас лояльно настроенное белое население ой как нужно! Так зачем отталкивать тех, кто сам сбежал в Новый Свет из английского «рая»? Думаю, они излишней преданностью королю Англии не отягощены.

– Хотелось бы на Нью-Йорк посмотреть, какой он сейчас.

– Так приходите ко мне в гости сегодня, покажу вам свежие видеозаписи. Но поверьте, там и смотреть не на что. Деревня деревней…

Уже поздно вечером, после ухода Байсселя, Леонид с Матильдой снова просматривали видеозаписи, сделанные при полетах «Колумба» и «А-1». Детей хоть и с огромным трудом, но все же удалось уложить спать. Правда, клятвенно пообещав, что если не возникнет никаких форс-мажорных обстоятельств, то через два дня они все вместе совершат полет на «Колумбе». Разразившаяся буря восторга – это было слишком слабое утверждение. Матильда и сама была ошарашена известием о предстоящем полете, согласившись не раздумывая. И вот теперь они, уединившись в кабинете, еще раз смотрели видео, которому суждено войти в историю.

– Молодцы, ребята, постарались.

– Леонардо, а летать страшно?

– Не бойся, другие же летают. А дирижабли в плане безопасности полета гораздо лучше, чем самолеты.

– А как высоко на них подняться можно?

– На дирижаблях? Во время Первой мировой войны немецкие цеппелины поднимались до семи тысяч метров, но это исключение. Обычно меньше. Наверху воздух сильно разрежен, и дышать без кислородных масок очень трудно. А так стратостаты поднимались гораздо выше, но у них была герметичная гондола. Самолеты тоже высоко летают – военные до двадцати километров и выше, гражданские поменьше. Но они все полностью герметичны.

– Подумать только… И как же до всего этого дошли?

– Лень заставила.

– Лень?! Почему лень?!

– А ты разве этого не знала? Ведь лень – двигатель прогресса! И поскольку человек ленив по своей природе, вот он и начал придумывать разные вещи, облегчающие ему жизнь. Начал с каменного топора. Дошел до космических кораблей. Так что лень, дорогая моя, лежит в основе всех великих изобретений!

Два дня тянулись бесконечно долго для Матильды, Диего и Мигеля, но очень быстро пролетели для графа Байсселя, изо всех сил старавшегося не ударить лицом в грязь. И вот в назначенное время Леонид с женой и детьми, за исключением самого маленького Александра, стояли рано утром на аэродроме, с восхищением оглядывая огромный корпус «Колумба», паривший на небольшой высоте. Его связывала с землей только причальная мачта, вокруг которой сейчас суетилась аэродромная команда. Неожиданно рядом возник Байссель, четко по-военному доложив о готовности к полету. Леонид поздоровался и кивнул с улыбкой на своих спутников.

– А вот и наши пассажиры, граф. Если бы вы знали, какую осаду мне пришлось вынести за эти два дня!

– У нас все готово! Добро пожаловать на борт, дамы и господа!

Последние проверки, команда на расстыковку с причальной мачтой, и вот «Колумб» начинает медленное движение вверх. Двигатели запущены и работают на малых оборотах, удерживая воздушный корабль на месте, лишь компенсируя силу ветра. Земля становится все дальше и дальше, и вот уже за горным хребтом виден океан до самого горизонта. Вел цеппелин Игорь Самарин, ставший командующим Военно-воздушными силами Русской Америки. Головокружительная карьера для всего лишь четыре года назад оперативника, капитана ФСБ с позывным Самурай. Однако Самарин оказался на своем месте, сразу же взявшись за организацию ВВС. Решили не растаскивать в разные стороны авиацию и воздухоплавательные части, объединив их под одним общим командованием. Вот теперь Самарин и натаскивал лично будущих пилотов, поскольку таковых еще в природе не существовало.

Поднявшись на высоту в две тысячи метров, «Колумб» взял курс на юг и полетел над побережьем залива Париа в сторону материка. Самарин проверил показания приборов, и доложил.

– Заняли эшелон, Леонид Петрович. Курс сто восемьдесят, высота две тысячи, скорость пятьдесят шесть узлов. Горизонт чист.

– Командуйте, Игорь Александрович. Вы в авиационных делах лучше разбираетесь, а я тут просто пассажир…

Здесь же находился и Байссель, внимательно наблюдая за происходящим. Экипаж цеппелина справлялся сам, помощь конструктора не требовалась, но он считал своим долгом находиться в рубке во время полета. Диего и Мигель буквально прилипли к иллюминаторам, иногда обмениваясь восторженными возгласами вполголоса, но оба четко выполняли предполетный инструктаж – по рубке не бегать, не шуметь, руками ничего не трогать, а если что-то уж очень захочется спросить, то обращаться к сеньору Байсселю, не отвлекая экипаж. Леонид с Матильдой стояли чуть в стороне, тоже всматриваясь в великолепную панораму, открывшуюся с высоты птичьего полета. Далеко позади остался Форт Росс с рейдом, полным кораблей, и гора Арипо – самая высокая точка Тринидада. Слева темнел горный хребет, пересекающий остров с севера на юг, внизу раскинулся зеленый ковер джунглей, а еще дальше вокруг была синева океана и залива Париа. Матильда не удержалась от восклицания.

– Как красиво… Это совсем не то, что смотреть видео на экране компьютера. Леонардо, а куда мы сейчас летим?

– Совершим облет Тринидада по периметру, если ничего не помешает. Испытания еще не закончены, поэтому далеко удаляться от острова не стоит. После окончания всего комплекса испытаний совершим полеты на близлежащие острова – Тобаго, Маргариту и Барбадос. Надо же проверить, как наши подданные живут. Дальше – полеты на Кубу, Эспаньолу, Пуэрто-Рико и Ямайку. Но не ранее, чем там будут подготовлены аэродромы и доставлено снабжение в необходимых количествах. Надо бы и Новую Гранаду как следует охватить своим вниманием. Маракайбо – в первую очередь. И Боготу навестить с инспекцией, чтобы знали, кто в доме хозяин… Но Богота далеко от моря, там пока хоть какой-нибудь, самый захудалый аэродром построят, много времени пройдет. Как видишь, не так все просто, дорогая. В нашем мире авиация тоже не могла существовать сама по себе – без разветвленной сети аэродромов и соответствующего уровня технического обслуживания. Дирижаблям в этом плане все же проще, чем самолетам, им взлетно-посадочная полоса не нужна. Но какой-то минимум аэродромной инфраструктуры все равно необходим. Даже блимпам, поскольку после полета куда-нибудь к черту на рога им все равно надо будет возвращаться на свой аэродром для заправки и техобслуживания. Про цеппелины и говорить нечего. Поэтому ни в Лиму, ни в Мехико мы пока что летать не будем – там еще ничего нет. Вот когда появится, тогда и наладим регулярное воздушное сообщение. А сначала будем осваивать воздушные перевозки на подконтрольных нам территориях. На материке же – только разведывательные полеты.

– И все?! Леонардо, да ни за что не поверю! Ведь я знаю, что блимп может безопасно совершить посадку на любой ровной площадке, а потом взлететь! И чтобы вы с Андрэ проигнорировали такую уникальную возможность?!

– Ну, мало ли, что он может… Как говорится, а кто видел, что наш блимп где-то там посадку совершал? Никто не видел? Вот и не надо очередные байки о тринидадских колдунах рассказывать!

Ровно гудели моторы, и «Колумб» мчался над побережьем Тринидада на скорости, недоступной воображению людей второй половины XVII века. Внизу проплывали пейзажи дикой, практически нетронутой природы. Остров был освоен еще далеко не полностью. Вскоре впереди показался материковый берег и пролив Бока-дель-Серпиенте, отделяющий его от Тринидада. Это место казалось пустынным, в отличие от очень оживленного Бока-дель-Драгон. То, что это не так, знали все – служба береговой охраны Русской Америки свой хлеб даром не ела. Но внешне это никак не проявлялось – Бока-дель-Серпиенте был совершенно безлюден, как и берег Тринидада. Это до сих пор наводило некоторых на глупые мысли забраться на остров с «черного хода». Хоть и не с карательными целями огромным десантом, как два года назад, а исключительно по шпионским делам в количестве нескольких человек за один раз, но все попытки проваливались с завидным постоянством. А поскольку свидетелей после такого наглого поведения не оставалось, то шефам отправленных на Тринидад агентов оставалось лишь гадать, что же произошло на самом деле.