— Но банковское дело так же необходимо…

— Да ростовщиков надо карать строже, чем воров, — в запальчивости перебил ее юный граф.

— Подозреваю, что вы сильно пострадали от заимодавцев, — рассмеялась Анжелика.

— О, если бы не это!.. — вырвалось у графа, но он опомнился и замолчал.

— У вас большие долги? — поинтересовалась Анжелика.

— Долгов у меня нет, — сухо ответил граф, но не выдержал и сорвался. — Зато какой ценой мне это досталось!..

— И какой же?

— Оставим этот разговор, маркиза, — сказал граф и, поклонившись, отошел к скучавшей у костра Эльжебете.

Пора было трогаться, но граф с полковницей все еще совещались. Карета, запряженная вороными, перекрывала выезд с поляны на дорогу. Анжелика, ожидая, стала у двери своего экипажа. Крис и Майгонис переминались, готовые к отправке.

Вместо того, чтобы садиться в карету, попутчики направились в сторону Анжелики. Впереди, колыхая бюстом, шла мадам Ольшанская.

— Ах, маркиза, — начала она по обыкновению томно и лениво. — Вы произвели на нас неизгладимое впечатление. На следующей развилке нам пора сворачивать, но я так привязалась к вам, что прошу вас хотя бы на день заглянуть ко мне в гости. В определенном смысле мы с вами одинаково несчастны. Но у вас, я знаю, есть надежды. Я же такой надежды лишена…

Стоявший за ее спиной граф сокрушенно опустил голову.

«Бедный юноша совсем запутался, — подумала Анжелика. — Он приставлен ко мне, но не может бросить «тетку». Хорошо, посмотрим…»

— Не скрою, я очень тороплюсь, — сказала она. — Но посетить ваше поместье, госпожа Ольшанская, я сочту и долгом, и счастьем. В путь?

— В путь! — воскликнул просиявший граф.

Если раньше Анжелика почти не обращала внимания на дорогу, то теперь она старалась запомнить ее как можно подробнее. Но лес был всюду одинаков. На полпути в маленькой, полуразрушенной деревушке они увидели русский гарнизон; человек двадцать бородатых русских солдат в желтых кафтанах до колена, опираясь на топоры с огромными лезвиями, похожие на укороченные алебарды, с детским, нескрываемым любопытством разглядывали богатые кареты и великолепных лошадей.

«Это кстати, — отметила Анжелика. — Будет у кого искать защиты…»

Дворня, заранее предупрежденная ускакавшими вперед слугами, встретила хозяев на околице, стоя на коленях и обнажив головы. Плутовского вида человек, смотревший на выбравшегося из кареты графа, как на бога, побежал вприпрыжку показывать комнаты в господском доме. «Управляющий», — догадалась Анжелика.

— Крис, оставайся все время с лошадьми, — вполголоса распорядилась Анжелика. — Майгонис, Жаннетта, за мной!

Господский дом возвышался посреди огороженного дубовым частоколом двора и представлял собой невысокую деревянную башню с бойницами и пристроенный к ней длинный сарай из огромных дубовых бревен с узкими окнами.

— Провинциальное дворянство всюду одинаково, — вздохнула Анжелика, вспомнив свое детство и родовой замок своего отца.

Первая же комната, темная и мрачная из-за узости окон, удивила Анжелику обилием шкур самых разных зверей. Шкуры были везде: на полу, на стенах, ими были покрыты широкие лавки. Присмотревшись, Анжелика рассмотрела, что шкуры очень ценные, много было бобровых, лисьих. Они тускло светились, и когда Анжелика провела по одной из них пальцем, ей показалось, что мягкая волна, рассыпая искры, пробежала по всей поверхности шкуры.

Вторая комната, куда прошли хозяева и гостья, находилась в самом центре башни. Несколько старух серыми мышками скользнули из нее, оставив после себя влажные следы. «Убирали, не успели, поздно сообщили,» — догадалась Анжелика. Комната была круглая, такая же полутемная, но очень богато обставленная. Шелк и парча прикрывали стены, нога утопала в роскошных восточных коврах, низкие мягкие диваны и многочисленные подушки самого разного размера также были восточного происхождения. Вишневый цвет господствовал здесь. Шкафы и комоды, отделанные бронзой, черным деревом и перламутром, темнели вдоль стен. Золотая и стеклянная посуда, чудом уцелевшая на разоренной войной территории, красовалась на широких резных полках.

Граф по-хозяйски развалился на диване, закинул ногу на ногу и подмигнул Анжелике:

— Сейчас начнем наводить порядок.

Эльжебета с любопытством оглядела убранство комнаты, уселась на другой диван и даже покачалась на нем, пружиня. Обстановка явно интересовала ее.

— Управляющего мне! — крикнул граф.

Слуги приволокли управляющего, всем своим видом демонстрировавшего покорность судьбе. Он упал к ногам графа и затих, будто умер.

— Так это ты здесь управляющий? — помолчав, спросил граф.

— Я, вельможный пан, — прогундел уткнувшийся носом в ковер плут.

— И книги расчетные у тебя есть? Расход, приход?

Управляющий молчал, затаившись.

— Ясно, — вздохнул граф. — Поговорил бы я с тобой, каналья… Литвин, дайте ему двадцать пять, а как придет в себя еще десять, но от души, с оттяжкой. Пусть покажет, куда спрятал наворованное. Если не покажет, повторите в тех же пропорциях. Пока не покажет.

— А что? Здесь мило, — промурлыкала Эльжебета.

— Да, у вашей покойной свекрови был вкус, — подтвердила Анжелика.

— У свекрови? — удивилась полковница.

— Конечно, Эльжуня. Ведь старая пани Ольшанская была тебе свекровью.

Полковница махнула рукой, как бы говоря: «Плетите, что хотите!».

— Гей, люди! Вина! И накрывайте! — хлопнул в ладоши граф. — Пойдемте, маркиза, я покажу вам ваши комнаты.

По боковой лестнице граф повел Анжелику наверх. Пока они поднимались, снаружи раздались дикие крики и свист бича: слуги, не откладывая, стали допытываться, куда управляющий спрятал украденное.

— Почему вы уверены, что он ворует? — спросила Анжелика.

— Да вы на рожу его посмотрите, — ответил граф.

Майгонис, кряхтя, втащил в комнату несколько узлов разом.

— Благодарю вас, граф, комната мне нравится, — обернулась Анжелика к юноше. — Как только оденусь, я сразу же спущусь.

Откланявшись, граф вышел.

— Не развязывай, — сквозь зубы приказала Анжелика Жаннетте. — Вспомни, где мое темно-коричневое платье.

Пока служанка вспоминала, крики за окном прекратились. Анжелика выглянула. Обессилевший управляющий сидел на земле, прислонившись к частоколу забора, а Северин размеренно взмахивал рукой и метал ножи, впивавшиеся в дерево на расстоянии нескольких дюймов от головы истязаемого.

— Иди к Крису, и будьте готовы по первому моему слову подавать карету к крыльцу, — вполголоса сказала Анжелика Майгонису.

За окном вновь засвистел бич и закричал управляющий.

— Ну, вспомнила? Одеваться! — велела Анжелика.

Она еще не знала точно, что будет делать, но чувствовала вдохновение и азарт.

Вино и некоторые деликатесы граф привез в деревню с собой, слугам достаточно было накрыть на стол. Замешкались лишь разводя огонь в печи. Граф поднялся пригласить Анжелику к столу. Эльжебета еще не успела переодеться и появилась чуть позже, бледная, с трепещущими ноздрями и затуманенным взглядом.

— Не позвать ли музыкантов? — потирал руки граф.

— Оставьте, Стась, — капризно протянула Эльжебета. — Терпеть не могу танцевать, — призналась она Анжелике.

— За нашу прелестную гостью! — поднял кубок граф.

За окном стемнело. Огонь в печи да факел у входа освещали вишневую гостиную. Вино в венецианских бокалах стало под цвет темных стен. Анжелика пила его медленными, редкими глотками, облизывала губы и призывно улыбалась бледневшему графу. Эльжебета потягивалась, диван скрипел под ней.

— Какая жалость, что я не султан, — граф обвел комнату помутневшим взглядом. — В самой идее гарема что-то есть. Как вы находите, маркиза?

— О, граф! Мужчин волнует количество любовниц, а женщин — качество избранника. Это общеизвестно, — ответила Анжелика, не опуская глаз под тяжелым взглядом графа. — В этом и заключается основная разница между мужчинами и женщинами. А у вас много было любовниц, граф?