Я глянул в зеркальце обзора салона. На широком, словно диван, заднем сиденье лежала девушка, укрытая с головой несколькими кевларовыми покрывалами. И не то чтоб я боялся еще каких-либо гадостей, но знать, где находится «Ближняя Дача», ей совершенно ни к чему.

Удерживая руль одной рукой, я выщелкнул из зажима на приборной панели телефон и набрал номер.

Солидный мужской голос ответил почти сразу:

– Охранное агентство «Форт» слушает.

– Петра Леонидовича.

– Он сейчас занят. Кто ему звонит и что передать?

– Передай, что беспокоит его Робинзон. Только трубку не клади.

Как я и предполагал, Петя отозвался мгновенно. Длинная фраза, скорее всего, одно колено малого шлюпочного загиба, переводилась просто и коротко: «Где тебя носило, старый черт?!!»

– Петь, у тебя как с работой?

Он тихо посопел в трубку и начал путано и долго рассказывать про каких-то там клиентов и так далее.

– Короче, – прервал я его, – у тебя найдется сейчас пять-шесть парней посерьезнее? Есть работенка.

– Да мне же их с объектов снимать надо… – почти простонал он.

– Петь, слышь, если все пройдет как надо, то никаких сараев ты сторожить больше не будешь!

– Да? – с сомнением спросил он.

– Железно. Я тебя когда-нибудь подводил?

– Ну, нет…

– Так. У тебя оружие есть?

– Да какое там оружие… Слезы одни. Два «пээма» да пять дробовиков.

– О! Я-я… Натюрлих! Дробовики – это классно. А держать есть кому?

– Да у меня тут почти весь «Вектор» в полном составе.

– А Лебедянский, Мухин, Пашка Свиридов?

– Да здесь, здесь они. Куда нам деваться с этого корыта…

– Привет передавай.

– Вот приезжай, и сам передашь.

– Нет, мне пока не судьба. Как у тебя с транспортом?

Голос у Петра совсем скис.

– Хреново.

– Так, водоплавающий, не кисни. Знаешь стоянку на Лесном?

– Ну, найду, наверное, – неуверенно ответил он.

– Найдешь, – успокоил я его. – Темно-синий забор, разукрашенный всякими машинками. Там такой один. Слушай дальше, – продолжал я. – Прямо за будкой охранника, под навесом, два джипа GM Alaska. Синий и черный. Ключи внутри бампера. Черный – бронированный. Забирай оба. Это мой подарок. Скажешь сторожу, что Егерь велел открыть ворота. Повтори.

– Сказать, что Егерь велел открыть ворота. Ни хрена себе подарок… Ты, что, миллионера грабанул?

Я прервал его.

– Документы, техпаспорт и чистая доверенность в бардачке. Там же девяносто третья «беретта» и гранаты. В багажнике синей – два «Вала», «Вул», девяносто вторая и патроны. Маленький чемоданчик – уничтожить прилагаемыми термитными шашками. Жадность губит фраера. Ты хорошо меня понял?

Он вздохнул.

– Понял.

– Все. Я жду тебя с твоими орлами в шесть утра на стоянке «Шереметьево-2». Найдешь?

– Да его только слепой не найдет, – несколько растерянно сказал он.

– Конец связи.

– Конец связи.

Покружив по городу какое-то время и утолив свой синдром преследования, я скоротал время в одной из снятых на подобный случай квартир. Уложив девушку спать, сел работать с присланными документами.

Все как предсказал именитый диверсант. Твердое пожелание ознакомиться с ситуацией, возникшей на объекте 206, и все имеющиеся на данный момент материалы по объекту. Тоже не ах. Но вот вместе с информацией господина Альваро, уже не так безнадежно. Удивительно только, что две конторы одного государства имели практически не перекрывавшие друг друга данные.

Не знаю, кому пришло в голову упрятать институт в подземное убежище, но я бы этому парню сейчас с удовольствием оторвал башку. Теперь стало понятно, почему мои драгоценные начальнички не вызвали армейскую дивизию, чтобы поиметь всех оставшихся в живых. После распада Союза там уже другое и не во всем дружественное государство. Не будешь же сознаваться в том, что в горах шесть лет втайне функционировал почти военный объект. Скандал многим мог бы стоить очень-очень дорого. Во всех отношениях…

А мне предлагалось всего-то пара пустяков. Залезть в это осиное гнездо, вынести блоки памяти из центрального компьютера и заглушить реактор. Эвакуаторы, группа поддержки из нимфеток и прочие радости жизни только после достижения результата.

Естественно, в случае провала меня никто не знает, и о таком человеке наше государство впервые слышит.

Я провозился с бумажками почти до утра, а потом повез Светлану в аэропорт. Там меня уже ждали Петины ребята и отец девушки. Я только успел обняться с парнями и переброситься с ними парой внешне ничего не значащих фраз, как ко мне подошел мой работодатель.

Разговор с президентом банка был коротким. Я представил ему Петра и объяснил, что почем. В том смысле, что охрана банкира сейчас нуждается в длительном и неоплачиваемом отпуске. Или оплачиваемом. На его усмотрение. Поскольку даже если они не работали на покойного генерала прямо, то, во всяком случае, косвенно содействовали тому, что произошло. Это, кстати, подтверждает наличие подслушивающих устройств в его кабинете. И таких парней, как офицеры диверсионного отряда флотской разведки «Вектор», ему самому не найти нипочем. Так что шанс на спокойную жизнь у него есть, а вот воспользуется он им или нет, это уже его проблемы.

– А вам лично я могу чем-нибудь помочь? – спросил он, глядя мне в глаза.

– Конечно, – улыбнулся я. – Скажите все самые замечательные слова той, которая дала вам медальон.

– Как-то недорого вы цените свои услуги. А?

– Вспомните, во что вам обошелся этот кусочек металла, – спокойно возразил я и откланялся, махнув на прощанье Петьке с ребятами.

Так, с этим делом вроде бы все. Светлана, сопровождаемая двумя Петиными парнями, улетела чартером в Абу-Даби. А может, и не туда. Мне это было как-то не интересно. Сам Петр со своим новым шефом убыл в неизвестном направлении, а меня ждал рейс на Алма-Ату.

Огромный аэробус постепенно набивал свое чрево разнообразным более или менее деловым людом, а я лениво рассматривал входящих, бегло оценивая их на предмет возможных неприятностей. Было в этом нечто скорее от рефлексов, нежели от реально существовавшей опасности.

Я прикрыл на долю секунды глаза, и мгновенно, словно цветной фотоснимок, перед внутренним взором высветилась и роскошная полутемная спальня, и Лена. Ее невероятное, звериной гибкости тело, выгнувшееся сладострастной дугой в моих объятиях. Услужливая память тут же воспроизвела всю сложную гамму запахов, от четкого тона палисандрового дерева до безумных аккордов любовных ароматов. Я всего несколько секунд наслаждался воспоминаниями той ночи. Потом жесткая, словно доска с тысячью иголок, волна психоскана ударила по всем нервам и рецепторам одновременно и покатилась дальше.

Наверное, меня ну если и не спасло, то, во всяком случае, пронесло мимо неясных пока еще проблем именно то, что в момент психозонда я наслаждался видением обнаженной феи…

Все было, как прежде, только изображение Лены словно выцвело и остановилось. И мозги, мгновенно разделившись на две неравные части, методично занялись своим делом. Меньшая половина все так же баюкала образ обнаженной девушки (уже не Лены) во всех физиологических подробностях, а большая выглядывала из-под нее, осторожно осматриваясь.

Автор наглого вторжения нашелся сразу. Закрытые глаза мешали разглядеть его оптический образ, но зато сущностный просматривался аж на пять кругов, до того они были яркими и насыщенными.

Несмотря на исключительно красивый и ритмичный рисунок переплетения его аур, чего-то в нем явно не хватало. А пытаясь понять, чего в супе не хватает, я обнаружил в салоне еще одного носителя Древнего Знания.

Этот был попроще. Его цветки, всего трехлучевые, тоже простирались на четыре уровня вверх, едва не захватывая круг огня. Зато в нем была та деталь, которая начисто отсутствовала в первом. Ритмичное биение сетки боевых цепей. Они мерцали в слаженном перекрестном ритме, отслеживая ситуацию на физическом, эмоциональном и внешнем астральном уровне примерно в пяти-восьми метрах вокруг.